...а мы - с Земли

— А-а, — ахнул Женя, обдав лицо облаком изо рта, и округлил глаза, причем явно не в восхищении от увиденной картины. Кожа обнаженных рук мигом покрылась мурашками; сам съежился, сощурился, как от резкой боли — реакция на ослепительно-колючий свет. Казалось, он прямо сейчас застынет и, не меняя позы, упадет.

— Быстро, идем, — Гера испугался, поспешно выпрыгнул из гравиталета, подхватил генетика под локоть и, ругая себя за неосмотрительность — мог бы и догадаться прихватить одежду! — повел его к валуну, с восточной стороны которого пряталось неприметное и узкое отверстие. Спуск вниз. От него поднимался пар, и онемевший Женя догадался, что там, внутри, тепло. Без лишних слов пригнулся и осторожно спустился по выдолбленным ступеням.

— Холодно. Холодно. Как у тебя холодно, — клацая зубами и обхватив себя руками, безостановочно говорил Женя. И потому, что за последние две минуты генетик не сказал ничего ядовитого, Гера догадался, что он не просто замерз, а очень сильно замерз.

— Сейчас, погоди, согреешься. Иди, сюда, садись, — быстро провел гостя по извилистому темному ходу до хорошо освещенной части пещеры и усадил перед камином на толстую шкуру белого медведя.

Засуетился, подкинул дров, подул на них — пламя разгорелось. Из кучи хлама, лежащего вдоль стены, выдернул плед, отчего другие предметы с грохотом попадали на пол. Накинул его на Женю, заботливо запахнул по бокам. Над огнем повесил маленький котелок, с травами. Через пару минут по пещере растеклось тепло и ароматные запахи — дыма и мелиссы.

— У меня гостей отродясь не бывало, кружка одна, — заполз под стол и высунулся оттуда с искомым предметом в руках.

— И я очень хорошо понимаю потенциальных гостей, — уже без дрожи в голосе и не клацая зубами, отозвался Женя. Он с любопытством осматривался, но отойти от огня пока не решался.

А посмотреть было, на что.

Гера с интересом наблюдал за гостем и ждал его реакции. Пещера была довольно специфична и напоминала заброшенный музей. Нетронутые своды, толстое вертикальное стекло, выходящее на южную часть горы и пропускающее много света. Не сыро. Запах холодного камня. У входа висел длинный список постоянных красных зон, две трети уже вычеркнуто. Шкуры собственноручно убитых зверей на полу, у камина и около стола. Восстановленный скелет взрослого человека разумного, прикрепленный к стене. Костяные руки-ноги безжизненно свисали, а в глазницах мертвеца поблескивал огонь. В череп пришлось встроить зеркало, чтобы в нем отражался камин, для эффекта мерцающих глаз. И со стороны трудно было догадаться, что скелет состоит преимущественно из легкого пластика, он казался настоящим, и от того жутким.

Только вот гостя совсем не интересовали с любовью воссозданные останки.

— Что это за агрегат? — кивнул он на плоскую прямоугольную штуковину.

— Это экран.

— Экран? А вот это что?

— Это я попытался сделать средство передвижения по древнему образцу… велосипед это.

— Выглядит забавно. А вот эти штуки еще забавнее.

— Это я дельтаплан собираю. Хочется ощутить полет во всей красе, по-настоящему. На, выпей. Станет совсем тепло, — Гера налил кипящую воду в стакан и протянул Жене. Тот с неохотой вытащил руки из-под пледа и плотно обхватил чашку. Отхлебнул, поморщился — слишком горячо; еще раз отхлебнул.

— Хочешь замороженные боковые линии скумбрии?

— Какая мерзость.

— А печень тюленя?

— Я не голоден, спасибо.

С чувством выполненного долга Гера приземлился рядом с Женей и дотянулся до маленького экрана с встроенным микропроцессором. Мысленно запустил его. Расшифровать электронный носитель предков получилось только с помощью внешних приспособлений, на сборку которых ушло несколько месяцев. Еще одна маленькая гордость Геры.

— Ох ты, оно еще и работает! — восхитился гость.

— Я сейчас кое-что покажу. Тебе понравится.

— Угу, — промычал Женя, делая очередной глоток. Плед упал с его плеча, и открытая кожа быстро стала пупырчатой.

— Так вот, — чтобы не соблазняться, Гера поправил плед. — А ты вообще веришь, что восстановление естественной среды может как-то повлиять на функционирование организма?

— На простейших — да, на животных — да, а по поводу человека не совсем уверен. Тем более, что под средой ты подразумеваешь социализацию, — уклончиво ответил Женя. Он поджал ноги, подался вперед и выглянул из-за плеча.

— Однако же на собрании ты меня поддержал! А после твоей речи я и сам бы поверил во что угодно.

— Я тебя поддержал, потому что ты просил тебя поддержать, а не потому, что я согласен с твоей теорией. Допускаю подобную возможность. Но не более.

— А я все-таки уверен, что это, — потыкал пальцем в горящий экран, — наш путь к успеху. Очередной виток эволюции, если хочешь! Прорыв вперед, открытие скрытых потенциалов внутри самого человека! Недаром говорят… ладно, в старину так говорили, что новое — это хорошо забытое старое. Человечество станет бессмертным!

— Меня бы больше устроило, чтобы каждый отдельно взятый человек был бессмертным.

— Ну, это, к сожалению, не в нашей власти. А вот обессмертить человечество вполне в нашей. Смотри, что я думаю. Чтобы увеличить шансы на благополучный исход, нам нужно опираться на два основных признака. Первый — это строение тела. То есть, нам нужны люди, у которых вторичные половые признаки развиты хотя бы частично. Растительность на теле, кадык у маскулин, грудь у фемин. Ты как считаешь?

— Разумно. Опираться на биологию всегда разумно.

— Тогда, записываем. Наличие хотя бы одного вторичного признака. Далее. Ориентация. Она должна быть исключительно гетеро.

— Почему именно гетеро? Естественная ориентация человека — пансексуальность.

— Потому что раньше люди объединялись в семьи для того, чтобы родить детей и вырастить их. Ты не поверишь, но раньше гетеросексуальность считалась нормой. Гомо-пары тут не подойдут.

— Логично.

— Тогда, пункт второй. Гетеросексуальная ориентация. Да что ж ты не грузишься? — прикрикнул на экран. — И желательно, чтобы это уже была устоявшаяся пара. Потому что селить вместе совершенно незнакомых людей, мягко говоря, глупо.

— Верно.

— Пункт третий… какой минимальный срок совместного проживания определить?

— Год. Или два.

— Много. По предыдущим пунктам отсеются две трети добровольцев, надо упростить.

— Ну и зачем ты тогда меня спрашиваешь? Чтобы все равно сделать по-своему?

— Угу. Три месяца, думаю, будет достаточно. А еще, очень важный пункт — все участники должны быть моногамны. Ты не поверишь, но, согласно записям, раньше полигамиков вообще не существовало.

— Бред. Больше половины людей — полигамны. А иногда кажется, что все.

— Ну почему же, я, например, моно… а ты?

— Тоже.

— Так, а дальше… — Гера смутился, и на миг позабыл, что хотел сказать и о чем они вообще разговаривали. К счастью, экран вспыхнул голубым светом. — О! Смотри сюда. Сейчас я такое покажу! — мысленно выбрал третий снизу файл и загрузил его. — Вот! Только тебе, только здесь и сейчас, совершенно секретная и абсолютно конфиденциальная информация! Запомни, до окончания тестирования никому не рассказывай о том, что сейчас увидишь.

— Хватит разглагольствовать, показывай уже.