...И появился ты (др. перевод)

Дерек поморщился, как будто прикосновение ее губ обожгло его, причинило ему боль.

– Прощай, девочка,– прошептал он и стремительно пошел к ожидающей его карете.

***

Том затравленно уставился на Николь. Она приближалась к нему с победной улыбкой на губах. Медленно протянув ручку, она ухватилась за подрагивающий хвост кота. Том раздраженно зашипел и сделал стремительный выпад. На маленькой ручке осталась глубокая царапина.

Николь изумленно раскрыла глаза, а потом заревела от боли и обиды. Услыхав плач, Алекс бросился к ней. Малышка уже бежала ему навстречу. Он подхватил Николь на руки, ласково похлопывая ее по спинке и покачивая.

– Что случилось, солнышко? Что такое? Все еще в слезах, Николь показала поцарапанную руку.

– Тебя Том поцарапал? – мягко спросил он.

– Да! – всхлипнула она. – Противный, противный,!

– Давай-ка посмотрим.

Алекс осмотрел поцарапанную ладошку, сочувственно причмокнул губами и поцеловал слабо кровоточащую царапину.

– Ну вот, теперь быстро заживет. Том не любит, когда его таскают за хвост!

Николь мигом успокоилась, забыла о неприятностях и заулыбалась. Маленькие ручки обвились вокруг его шеи.

Лили тихо стояла у двери и наблюдала за ними.

Она почувствовала в своей душе бесконечную любовь к ним обоим. Не зная, что за ним наблюдают, Алекс продолжал болтать с Николь. Он поставил ее на пол, а сам опустился на четвереньки и полез под диван за куклой. Лили невольно улыбнулась. До этого момента она не была уверена, что он искренне хочет стать отцом Николь. Была ли она вправе этого ожидать? Но, конечно, ей следовало знать: у него достаточно любви для них обеих. Он не из тех, кто станет упрекать ребенка за грехи его родителей. Вот у кого стоит поучиться и любви, и доверию, и душевной щедрости, и великодушию, подумала Лили.

Она хотела бы прожить с ним долгие годы, она мечтала дать ему столько счастья, сколько способен принять один мужчина.

Краем глаза Лили заметила горничную и тихонько поманила ее к себе.

– Салли, приглядите, пожалуйста, за Николь. Ей пора спать, так что дайте ей пару кукол и…

– Слушаю, мэм, – улыбнулась горничная. – Что за славная девочка у вас, мэм!

– Пока славная, – сухо отозвалась Лили.– Но лорд Рэйфорд так ее балует….

Тихо посмеиваясь, Салли прошла в комнату и принялась собирать с пола игрушки.

– Мое! – в негодовании закричала Николь, вырываясь из рук Алекса, чтобы отстоять свое имущество.

Милорд, – равнодушно произнесла Лили: внутри же у нее все кипело от нетерпения. Алекс вопросительно взглянул на нее. – Не могли бы вы уделить мне несколько минут? Мне необходимо поговорить с вами.

Не дожидаясь ответа, она грациозно повернулась и стала подниматься вверх по ступеням. Рука ее ритмично постукивала по отполированным до блеска чугунным перилам. Алекс настороженно сдвинул брови и медленно последовал за ней.

Когда они вошли в бело-голубую спальню, Лили плотно прикрыла дверь и повернула ключ в замочной скважине. Они молчали, но между ними, казалось, пробегали электрические разряды. Алекс не отрываясь смотрел на нее, но не двигался с места. Плоть его наливалась силой, кожа горела и стала такой чувствительной, что каждая складка на одежде раздражала ее. Дыхание его стало прерывистым, но он старался держать себя в руках.

Она подошла вплотную. Пальцы ее коснулись его одежды. Движения были легкими и нежными. Она медленно расстегивала украшенные орнаментом пуговицы жилета. Когда с ними было покончено, она стала развязывать галстук. Тугой узел мягкого шелка разошелся под ее пальцами. Алекс закрыл глаза.

– В последние дни я не уделяла тебе никакого внимания,– прошептала она, принимаясь снимать его рубашку.

Его тело напряглось от возбуждения. Он чувствовал, что его шею заливает краска. Он знал, что и она это видит. Ее горячее дыхание обжигало его, и он не смог сдержать стона.

Она обняла его и прижалась лицом к заросшей светлыми волосами груди.

– Разве так жена должна показывать мужу свою любовь! – прошептала она.

Стремительным движением он схватил ее за запястье. Не отдавая себе отчета, он крепко, до боли, стиснул ее руку.

– Что ты сказала? – глухо произнес он.

Ее зеленые глаза светились от невысказанных чувств.

– Я люблю тебя, Алекс, – сказала она нежным голосом. Она замолчала, почувствовав, что у него дрожат руки.– Я люблю тебя. Я боялась сказать тебе раньше. Я боялась, что ты бросишь меня, когда узнаешь про моего ребенка. Или, еще хуже, останешься с нами из соображений порядочности, но втайне будешь мечтать избавиться от нас и будешь проклинать нас за очередной скандал.

– Избавиться от вас! – странным голосом повторил он.– О нет, Лили.

Он отпустил ее руки и обхватил ладонями ее лицо.

– Я бы умер, если бы потерял тебя. Я стану хорошим отцом Николь. Я буду тебе хорошим мужем. Эти дни я просто медленно умирал. Я не знал, как убедить тебя, что я тебе нужен…

Она тихо засмеялась. Глаза ее застилали счастливые слезы.

– В этом меня не нужно убеждать!

Он прижался губами к ее шее.

– Как я соскучился по тебе! Лили, любимая…

Нежный смех перешел в страстный стон. Тело его горело, она чувствовала его жар сквозь одежду. Он торопливо раздел ее, потом разделся сам. Она раскинулась на кровати и смотрела на него. Он медленно опустился рядом с ней, притянул к себе ее гладкое тело, сжал ладонями ягодицы. Бедрами она чувствовала его напрягшуюся плоть.

– Скажи еще раз, – прошептал он.

– Я люблю тебя, – повторила Лили. – Я люблю тебя, Алекс.

Его рука скользнула между ее бедер, губы прижимались к губам. Она коснулась языком его языка, дыхание их слилось в жарком порыве.

– Еще раз, – потребовал он, но она только застонала, извиваясь на постели в ответ на нежное прикосновение его пальцев. Она выгибалась от наслаждения, груди ее касались его заросшей волосами груди. Он склонился к ней, скользнул языком по ее соскам, под настойчивыми круговыми движениями они напряглись, как плотные розовые бутоны.

Она повернулась к нему, ее губы прижались к его груди, скользнули ниже, обхватили его сосок. Он застонал от наслаждения. Рука ее скользнула вниз по густой растительности его живота и достигла его напряженной плоти. Пальцы сжались, сначала слегка, потом сильнее, настойчивее. Потеряв голову от страсти, он рухнул на нее и вошел в нее со страстным стоном.

Охваченная порывом страсти, она обхватила его и руками и ногами, притягивая к себе сильнее, заставляя его проникать глубже. Сильными движениями, подчиняясь только своему желанию, он двигался ей навстречу, погружаясь вместе с ней в пучину острого наслаждения. На мгновение он приподнялся над ней, и она снова обхватила его ногами, с силой притягивая к себе. Он вновь приподнялся, и она снова выгнулась и притянула его к себе. Ее жадный порыв привел его в неистовство. Она тоже забыла обо всем на свете, подчиняясь сладкому ритму. На мгновение замерев на вершине наслаждения, они одновременно устремились в пропасть, где не было ничего, кроме безумных, мучительных, сладких ощущений, где тела перестали подчиняться воле, а двигались в едином безудержном ритме, стремясь поскорее дойти до конца этой сладкой пытки и одновременно стараясь продлить ее. Последние содрогания – и они, умиротворенные, благодарные, полные друг другом, затихли на смятой постели.