1-я трилогия о Сером Легионе Смерти-2: Звезда наемников

— Я понимаю. — Он нежно погладил ее по спине. — Но хочу, чтобы вы знали: я уважаю ваше мужество. По этой причине я предлагаю вам поступить на службу в войска Красного Охотника. Мой командующий, герцог Хасид Ринол, высоко ценит воинскую храбрость. У нас есть подходящее место для вас, лейтенант. Присягните герцогу Ринолу — и вам откроются большие перспективы. Повышения по службе... Награды...

— Мой господин, пожалуйста, поймите меня... Я не хочу делать карьеру. Я всего лишь... Я всего лишь хочу забыть.

— Разумеется. Вы приняты, можете идти. До присяги выберите время познакомиться с новыми товарищами. Достаточно ли у вас денег? Нравится ли жилье? Хорошо. Я уверен, что вы обнаружите — не все так ужасно на службе Дому Куриты, как, возможно, убедила вас вражеская пропаганда. Наберитесь терпения. Постарайтесь узнать нас. Я хочу еще раз побеседовать с вами через неделю или около того, когда у вас уже будет время вжиться.

— Мой господин, вы очень добры.

— Не совсем, моя дорогая. Мне нужны, для моих дел люди, похожие на вас.

— Спасибо, мой господин.

Он посмотрел, как она вышла из кабинета, и, когда дверь за ней захлопнулась, выждал еще несколько минут. Затем нажал кнопку своего интеркома. На экране появилось мужское лицо — тощее, сухощавое, с острыми чертами. На застегнутом доверху воротнике виднелся красный кант контрразведки Дома Куриты.

— Итак, Влад, твое заключение?

— Она придет в себя, господин, но еще не готова.

— Комментарии?

— Мы получили прекрасные данные через электроды кресла. Минутку. Разрешите посмотреть... — Янсон взял рулон распечаток и ткнул в него пальцем. — Ваш намек на повышение, на награды... она совсем не отреагировала на эти стимулы, господин. Я даже не уверен, что она услышала их. Ее горе неподдельно. Ей потребуется время оправиться.

— Дальше.

— Так... — Он снова посмотрел на распечатку. — Наблюдаются отчетливо сильные отрицательные эмоции каждый раз, когда вы вели речь о ее бывшем командире, как он покинул ее с напарником, которого она называет Джеффри, и о смерти Джеффри. Мы не можем знать наверняка, но я чувствую, что Джеффри был ее возлюбленным. В противном случае трудно понять глубину и силу ее горя.

— Дальше.

— Мне особенно интересна ее реакция, когда вы коснулись ее спины. Судя по тому, что я знаю о ее характере, я ожидал или отрицательной реакции, или никакой. Тем не менее реакция оказалась положительной. Вполне положительной.

— Гмм! И как ты это объяснишь?

— Это одинокая, запуганная... в данный момент очень уязвимая юная женщина, господин. Она не осознает этого сама, но уверен, что она изголодалась по друзьям.

Нагумо фыркнул:

— Уж не предлагаешь ли ты мне закрутить с ней любовь, чтобы добыть необходимую информацию? Я несколько староват для таких игр, Влад!

— Господин, конечно, это вам решать. Я имею в виду... вы определенно не настолько стары. — Янсон умолк, смутившись и запутавшись.

— Не отвлекайся, доктор. Говори по делу.

— Итак, господин, я должен обратить ваше внимание, что реакция на ваше прикосновение не была однозначно реакцией на ваше прикосновение, а только на чувство близости, по сути дела, на эротическую стимуляцию. Обращаю ваше внимание, что она уже вступала в дружеские разговоры с одним из молодых людей, которого вы назначили в ее эскадрилью.

— Кто это?

— Капитан Винсент Миллз.

— А, ладно.

— Разумеется, он из ваших агентов.

— Как думаешь, она уже готова, чтобы начать ее допрашивать всерьез? Янсон нахмурился:

— Господин, нужно дать ей побольше времени, чтобы обрести умение держать себя, наладить взаимоотношения с Миллзом или какими-либо другими сильными личностями, которым она сможет довериться. Ей нужно осознать свое одиночество после смерти возлюбленного и нужно время для переосмысления того, что она может ощущать как предательство его памяти. Хотя временами ее горе может стать настолько большим, что она будет нуждаться в утешении, будет искать близости с кем-нибудь, кого она посчитает сильным защитником.

— Насколько это затянется?

— Неделя... две. — Доктор пожал плечами. — Трудно сказать. Это же только молодая, разбитая горем женщина, а не машина.

— М-м-м. А если я прикажу тебе использовать более традиционные методы допроса?

Янсон сделал паузу, облизал губы:

— Господин, конечно, мы могли бы прибегнуть к более прямым методам. Но при этом останется значительный риск. В ее теперешнем душевном состоянии боль при допросе может так глубоко погрузить ее в шок, что она никогда не сможет оправиться. Возможно, она станет душевнобольной, заболеет кататонией.

— И то, что мне захочется узнать, может быть навсегда потеряно. Или она умрет до того, как откроет это. Очень хорошо, доктор. У меня не много времени, но я могу подождать. Если мы подведем Клейн к сотрудничеству по ее собственному, добровольному желанию, то будет намного лучше.

— Да, господин.

— Свободен.

Нагумо еще некоторое время смотрел на опустевший экран, затем обратил свой взгляд через окно на пасмурное небо Верзанди. Психиатры так любят напоминать остальным, что сгустки надежд, мечтаний, страхов и горя, которые они изучают, присущи людям, а не машинам. Хорошо... возможно. Но Нагумо обычно поднимался над всем этим клубком эмоций — так же, как водитель боевого робота, например Кевлавич, держал под контролем своего «Мародера». Нагумо не нужно было призывать доктора Янсона с его скрытыми датчиками и компьютерными распечатками, чтобы осознать, что девочка Клейн откликнулась на его прикосновение. Он ощутил ее отклик, почувствовал ее одиночество в то самое мгновение, когда догадался, что она не будет отстраняться от него.

Клейн должна что-нибудь знать об этом Сером Легионе Смерти, который появился на Верзанди. Скоро он узнает это от нее, узнает, как использовать эти признания против ее бывших товарищей. А тем временем он позволит себе расслабиться, чтобы наблюдать и ожидать очередных действий повстанцев.

Генерал-губернатор Нагумо был совершенно уверен в хорошем результате.

Осыпаемый брызгами волн «Стингер» Хасана Халида высился на берегу вблизи расположенной у подножия горы рыбацкой деревушки Уэстли. Она тонула в сумраке, хотя до рассвета оставалось лишь несколько минут. Плохое время для разведки на предположительно вражеской территории, но выбора не было.

«Фобос» уже остановился во фьорде вблизи этой деревни. С восходом светила шаттл будет отчетливо -виден с суши. Если здесь окажутся враги, они должны быть обезврежены. Из сообщений Топлена Бразедновича следовало, что Уэстли — рыбацкая деревня, симпатизирующая повстанцам, и что редкие части лоялистов, появлявшиеся в деревне, никогда здесь не задерживались, но все же...

Халид изучал экраны выстроившихся в ряды приборов, плотно заполнявших кабину «Стингера». Инфракрасный сканер показал источник тепла на некотором расстоянии в том направлении. Что же это могло быть? Большими быстрыми шагами он двинул «Стингера» вверх по берегу, в сторону ветхих, потрепанных погодой домов.