10 000 € за ночь

— Я стараюсь, Олег, — ответила я.

— Вот и умница, — сказал мне он, а потом снова повернулся к Ньенге и по-дружески приобнял его, начиная путь к дому.

Мы пошли втроём — я слева от Олега, а Ньенга справа. По пути Олег бросил связку ключей подошедшему к нам водителю:

— Просто поставь в гараж, — приказал он ему. — Чехлом не накрывай.

— Хорошо, Олег Васильевич, будет сделано, — ответил он.

— Ты ужинал? — спросил Ньенгу Олег.

— Да, но уже проголодался снова.

— Как насчёт того, чтобы отведать рябчика и сыграть пару партий на бильярде, в стиле купцов и помещиков девятнадцатого века? — смеясь, предложил Олег.

— Слушай, ну я не уверен, что среди них были такие тёмные ребята, как я, — рассмеялся Ньенга в ответ, — но предложение заманчивое, мне нравится.

Мы дошли до дома, Ньенга открыл дверь и тут Олег повернулся ко мне. Взяв мою руку, он поднёс её к губам, легонько коснулся ими и, глядя мне в глаза, сказал:

— Доброй ночи, Лера. Ужин принесут тебе наверх в твою комнату. Но если захочешь, ты можешь поужинать в столовой. А нам с Ньенгой надо ещё о многом пообщаться наедине.

— Я пожалуй поем у себя, — ответила я, чуть склонив голову.

— Хорошо, — ответил Олег.

Я вошла в дом, поднялась по лестнице на третий этаж и зашла в свою комнату. Горячий ужин принесли мне уже через пять минут.

Глава 13 Условия

На следующий день Олег появился в поле моего зрения, когда я заканчивала конную прогулку. Он как раз вышел из-за конюшни: элегантный, расслабленный, в белой свободной рубахе с расстёгнутым воротником, белых льняных штанах и белых мокасинах.

Ярко светило солнце на голубом небе, бликами поигрывала зелень, дул приятный тёплый ветерок — утро было прекрасным и я осталась довольна прогулкой. Кувшинка ответила мне симпатией уже в нашу первую встречу и для утренней прогулки рысцой я предпочитала выбирать её. Серая в яблоках, с умным, задумчивым взглядом и длинными ресницами — она казалась мне невероятной красоткой, а учитывая её мягкий, покладистый характер, я её ещё и боялась поначалу меньше всех. Теперь же мы и вовсе подружились и мне нравилось начинать день после завтра рысцой на любимой лошади.

Олег подошёл ко мне как раз в тот момент, когда я спешилась и погладила Кувшинку по лбу. Помошница конюха, двадцатилетняя студентка Алла, очень приятная и добрая девочка, тут же забрала её под уздцы и увела прочь, оставив меня с Олегом наедине.

— Доброе утро, — сказала я.

— Доброе, — отозвался он. — Отойдём в сторонку?

Он кивнул в сторону речки, скрытой за тополиной аллеей и диким кустарником вдоль береговой кромки.

— Я бы предпочла сначала переодеться, — сказала я и добавила: — Если это возможно.

— Возможно, конечно, — ответил Олег. — Я подожду тебя здесь.

Поднявшись к себе, я сняла костюм для верховой езды, заменила бриджи бежевыми брюками карго, надела короткий чёрный топ с открытыми плечами, оставив талию голой, обула чёрные кожаные босоножки и вышла во двор. Территория, принадлежащая Олегу позади дома — была огромной и конюшня явлалась частью его владений.

Он стоял под тополем и о чём-то разговаривал по телефону. Хмуро, отрывисто, с активной жестикуляцией свободной рукой. завидем меня, он прищурился и улыбнулся уголком рта — и я отметила, что выглядеть при этом он стал ещё более сексуально, чем преждле.

Было в нём что-то цепляющее: какая-то ухоженность и вроде бы нарочитая отстранённость, которая дразнила меня. Он был будто бы недоступен, в то время как мы то и дело говорили о возможном между нами сексе. Но одновременно с тем он меня пугал и тем отталкивал. Правда страхи мои были основаны исключительно на том, что он похитил меня и фактически удерживал в своеобразном и очень странном плену. Ничем другим он не пугал и я всякий раз не понимала, чего от него ожидать в том числе и поэтому. Он не приставал ко мне — ни разу. Не хамил мне. Не оскорблял. Не бил. Он вообще ко мне не прикасался. Он вёл себя так, будто я была одной из его лошадей — их он тоже не трогал, но тем не менее своему конюху Василию Романовичу нередко говорил о том, какие они красавицы и как он доволен их содержанием. И я видела, что он действительно восхищается ими. Но я ни разу не видела, чтобы он покормил или погладил хотя бы одну лошадь. Он всегда держался немножко отстранённо. И так общался со всеми, кроме Ньенги. С ним он дружил и нередко предпочитал вместе ужинать, курить кальян и прогуливаться по дорожкам, обсуждая дела.

Ньенга приезжал часто, иногда оставался в доме даже тогда, когда в нём не было Олега. Ко мне он не подходил, разговоров со мной не заводил и мы обычно ограничивались только приветствиями и пожеланиями друг другу хорошего дня. Моё преображение он воспринял эмоционально только тогда, когда провожал меня к "Роллс-Ройсу", в котором к дому подъехал Олег, чтобы поехать со мной на светский раут. А потом снова стал реагировать на меня практически индифферентно, оставаясь в рамках вежливости. Иногда тем не менее я видела во взгляде его больших глаз какую-то заинтересованность, но на словах он не проявлял.

Олег, завидев меня, жестом показал мне, что ему нужно договорить и я подождала его в стороне, рассматривая полевые цветы в траве. Беленькие, синие и фиолетовые — они были такими красивыми, что мне даже захотелось нарвать себе букет и поставить на подоконник у окна в своей комнате. Но я только подумала об этом, а делать так не стала — я не знала, как долго продлятся наши с Олегом прогулка разговор.

Он закончил говорил и галантно выставив в сторону локоть, дал понять, что хочет пойти к реке по мощёной дорожке. Дорожка вела к его маленькой лодочной станции.

— Ты ведь не против покататься со мной на лодке? — спросил он.

Меня удивило это предложение. Я даже немного насторожилась. За всё то время, что я пребывала в его доме, он ни разу не предлагал мне подобного. С другой стороны после того, как он увидел перемену в моих внешности и манере держаться — спасибо многочисленным приставленным ко мне учителям — танцовщицам, стилистам, визажистам — он похоже стал воспринимать меня иначе. Относиться более бережно и держаться со мной более дружелюбно. К тому же после вчерашних вечера и ночи на светском мероприятии, он явно остался мною доволен.

— Не против, — ответила я.

И спустя пять минут, я уже оперившись на его протянутую крепкую ладонь, шагнула в покачивающуюся и поскрипывающую деревянную лодку. Я села на скамейку на корме и оглядела водное пространство с тихим течением: блики на воде, напуганные суетливые водомерки, несколько плывущих листьев, кувшинки у берега — было очень спокойно, красиво и тихо. Только ветер шумел в деревьях и изредка пели птицы.

Олег управлял лодкой очень умело — он размеренно и без устали налегал на вёсла и она прошло ровно туда, куда ему было нужно — на середину реки. А затем, он положил вёсла в уключины, предоставив лодке спокойно плыть по течению. Он достал из кармана брюк небольшую серебристую флягу и глотнув, протянул её мне: