10 мегагерц

— Ты бы видел, что в столовой творилось сегодня! Серафимовна даже обижалась, что всем хотелось попробовать твои хачапури, а на остальные блюда даже не смотрели.

— Ты же прекрасно знаешь, что оно не мое. Я просто рецепт нашел и прочитал. Но передай Пелагее, пусть зовет к себе, я тогда буду все новые рецепты у нее пробовать. А то Евдокия дома на меня волком смотрит.

— Да мне и так уже намекали, что ты давно у нас не показывался.

— Что значит «давно не показывался»? Когда ты там уезжала? Вот я тогда в больницу и приходил.

— А, теперь понятно, почему Евгения с Мариной мне такие вопросы задавали…

— Это же какие? — мне внезапно захотелось приоткрыть завесу над происходящим.

— Тебе будет неинтересно, — у нее в голосе появились нотки легкой паники.

— Ну, неинтересно, так неинтересно. Сам спрошу при случае. Кстати, Маринка — это та, которая с терапевтического, у нее еще волосья космами по плечи?

— Я тебе покажу. Ишь ты, «при случае»! — она предупреждающе сжала мой локоть. — Но да, только она теперь прическу сменила. Кстати, я тоже хочу.

Остановившись, я чуть отстранился и критически оглядел спутницу с ног до головы. Ира, не поняв моей реакции, нервно заправила прядь за ухо.

— Что-то не так?

— Да нет, это я так, любовался. И какую же хочешь?

— Короткую. Наверное, волосы прямыми сделаю и «под нитку». И, когда я в халате, под шапочкой смотреться будет симпатично, я уже прикидывала.

— А чего не наоборот, отпустить? И потом локонами так, — я попытался руками показать ниспадающую на плечи прическу.

— Не, такая у меня уже была. Во-первых, это довоенная, а во-вторых, много мороки с волосами. И, наконец, я не блондинка и губы ярко не крашу.

— Хорошо, хорошо… Мне ли не знать, что вставать на пути у женщины, стремящейся стать еще красивее, крайне опасно.

— Вот это правильные слова. Твоя стезя сегодня — восхищаться мной, вот и придерживайся ее.

— Так и я про что весь вечер говорю? Женщины — это лучшее изобретение человечества!

— Ах ты…

Так, разговаривая ни о чем и обо всем сразу, мы и прогуляли до поздней ночи. Даже сидящая по скамеечкам нахохлившимися воронами местная гопота поддалась очарованию вечера и только лениво провожала нас взглядами. А может, Жмых где затесался…

Проводив спутницу до общаги и получив честно заслуженный поцелуй в щечку, я направил свои стопы до дому. Сейчас выслушаю справедливое бурчанье домохозяйки про поздний приход и, поев, завалюсь спать, а то завтра к шести опять на работу.

То, что мой план катится в тартарары, мне стало понятно сразу же, как я завернул за угол дома. Нет, конечно, стоящий около подъезда черный лимузин, может, и не за мной, но не с моим счастьем. И верно, стоило мне поравняться с ним, как открылись дверцы и на асфальт шагнули два молодца, одинаковы с лица.

— Вячеслав Владимирович? Министерство иностранных дел. Комитет информации. Прошу проследовать с нами. Вас ожидают…

Глава 12

Вот сколько ни бегал по райкому и рядом, ни за что бы не догадался, что в Калинине есть подразделение министерства иностранных дел. Ладно в Ленинграде или Москве. Но тут-то с кем этому комитету контачить?

Однако надпись серебром на красном фоне гласила, что тут именно министерство и именно иностранных дел. Перечитав еще раз и хмыкнув, я потянул на себя ручку массивной двери. Как и ожидалось, за ней оказалась огроменная приемная. Паркет, ковровая дорожка от двери до двери и серьезный донельзя мужик-секретарь. В общем, обстановка по-советски очень пафосная и сразу буквально кричит, что тут серьезная организация. Вот вспомнить бы, что про этот комитет писалось в тех бумажках, что давали мне читать…

— Товарищ Брянцев? Обождите, пожалуйста, Иван Семенович занят. Я вас приглашу, — вот ведь какой, даже головы не повернул.

— Ну, обождать так обождать, — я подошел к окну и, чуть отдернув занавеску, выглянул на улицу. — Но учтите, через полчаса я у вас чаю потребую, а то зевать начну…

Мужик наконец-то соизволил оторваться от бумаг и удивленно взглянул на меня. А чего я? У меня режим, сейчас уже в труселях должен стоять около зеркала и делать вид, что занимаюсь гигиеной. А вот какого-то трепета перед большими дядьками опять почему-то вот вообще не завезли.

Снова гулко стукнула дверь, и я обернулся посмотреть, кого еще в этот вечер принесло.

— Алевтина, хоть мы уже сегодня и виделись, но все равно, добрый вечер, — кивнул я замершей напарнице. — Проходи, садись. Ну, или бери пример с меня и стой.

Валентина судорожно кивнула мне в ответ и, как-то сгорбившись, мышкой проскользнула на стул. Ох, как же она напугана, вон как платочек в руках теребит… Я присел рядом и обнял ее за плечи.

— Я знаю, это звучит глупо, но не волнуйся. Спорим, нас позвали вручить премию за хорошо выполненную работу? Или, наоборот, поругать за превышение образа женщины над ролью мужчины? Вон как ты сегодня красиво говорила про открытые горизонты для работниц, а в капиталистических странах их притесняют по-всякому. Или нет, я догадался! У тебя просто появился тайный воздыхатель, а меня позвали, чтобы низвергнуть прямо к твоим ногам. Может, даже бездыханного…

Если уж начал нести бред, то главное тут — не останавливаться и сохранять серьезный тон. И, глядишь, полегоньку начнет прислушиваться, а там и следа не останется от мыслей «где же я провинилась, сейчас меня арестуют и может даже два раза расстреляют».

— Вот гляжу и вижу, что правильно в деле написано. Никакой робости, частый баланс на грани хамства, — на входе стоял невысокий пузанчик и с каким-то веселым удивлением разглядывал нас.

— Иван Семенович, если вы про меня, то в деле еще Егоров писал, что у меня великолепные аналитические способности и расширенное восприятие окружения. Так что приходится соответствовать, особенно в такой обстановке.

— Нда-с, в самом деле… Алевтина Михайловна, вынужден принести вам свои извинения, за то что так пришлось помешать вашему заслуженному отдыху, но дела не терпят отлагательств. Пройдемте ко мне.

Надо же, а мужик-то с пониманием оказался. Хоть я и хорохорился, но все равно, где-то в глубине души был холодок «ну а вдруг…».

— Чай, кофе? — на правах хозяина кабинета поинтересовался толстячок.

— Водка есть? Грамм пятьдесят девушке, что бы в себя вернулась.

— Вячеслав Владимирович! — ух, сразу спина выпрямилась, глаза засверкали.

— Вот что напиток животворящий делает! Одно название помогло, — повернулся я к Ивану Семеновичу. — тогда чай и конфет вкусных. Девушки их любят, хоть никогда и не сознаются в этом…

Внезапно я поймал взгляд комитетчика. Такой оценивающий, словно у школьника, который вот-вот начнет препарировать лягушку. В самом деле, чего меня понесло-то так. Наверное, воздух тут пропитан чем-то этаким. Вот только как бы на повороте не вылететь…

— Ладно, пошутили и хватит, — повторил он мои мысли. — Прошла информация о том, что на празднике, посвященному…