10 правил любви

Теперь над столиком завис не только зонтик от солнца, но и напряжение.

– Не цепляйся, Эйвери, – примирительно тронула Эмма его плечо, – работа в «Чикаго Трибьюн» многого стоит, не каждый сможет пробиться туда, да ещё пользоваться таким спросом у читателей. К тому же, газета приносит стабильный доход.

Джек благодарно улыбнулся подруге, но почувствовал себя не в своей тарелке от того, что его приходиться защищать. Словно они вновь очутились в младших классах и вынуждены иметь дело с задирами.

Эмма же никак не унималась и продолжала расхваливать старого друга:

– Тем более, Джек не сидит на месте, правда? Он пишет книгу, и, я уверена, она станет бестселлером. Я уже забила первый экземпляр с подписью автора. Только никому не говори, он пока держит это в тайне и скрывает содержание даже от меня.

«Дай ей волю, она выболтает что угодно» – подумалось Джеку, пока он пытался запить смущение капучино. Он почти не чувствовал его вкуса, зато ощущал скрытую насмешку нового знакомого, для которого колонка в газете и какая-то там книжонка были лишь детской забавой на пути к великим целям. Эйвери ничем больше не выдавал своего удивления, что взрослый мужчина занимается подобной ерундой, но всё уже было сказано. Он лишь осушил остатки чашки и вновь взглянул на часы. И Джек впервые подумал, как хорошо, что он заказал такую маленькую порцию – будто лишь кофе удерживало его за столом.

– Что ж, это очень интересно, но мне пора бежать, – произнёс он, поднимаясь со стула.

– Как, уже?

Разочарование отчётливыми мазками прорисовалось у Эммы на лице. Джек же подловил себя на том, что почувствовал облегчение.

– Ещё столько всего нужно сделать. Ты же знаешь, детка. – И Эйвери быстро чмокнул подругу, после чего протянул руку Джеку. – Был рад познакомиться. И да, насчёт книги. Если нужна будет помощь с рекламой, дай знать. Сделаем всё по высшему разряду и со скидкой.

Он крепко пожал руку Джеку, даже не заметив, что тот шарахнулся от этих слов, как от плевка. Мало того, он решил унизить его ещё больше, достав из кошелька деньги и бросив на стол.

– Я угощаю.

– О, Эйвери не стоит… – Начала Эмма, но тот уже с кем-то говорил по телефону и стремительно удалялся в сторону такси.

Мимо террасы сновали прохожие, проезжали авто, ото всюду долетали обрывки разговоров и шум проснувшегося города. Только за столиком Джека и Эммы наступила гробовая тишина. Тяжёлое молчание присоединилось к напряжению и повисло здесь же, вместе с зонтом.

Можно было физически ощутить, как тикает бомба, готовая в любой момент разорваться. Но Эмма решила её обезвредить и тут же затараторила:

– О, Джек, прости ради Бога. Обычно он не такой, он милый и весёлый. Не знаю, что на него нашло.

Давно Джек не видел такого стыда и смятения на лице всегда весёлой и беззаботной подруги. Он понимал, как для неё важна эта встреча, как для неё важен Эйвери МакКуин, пусть сам считал его пижоном, толстосумом, да и вообще человеком не его сорта. Словно в пакетик растворимого кофе подмешали колумбийской арабики.

– Знакомство прошло не так, как я рассчитывала.

– Эмма. – Мягко сказал Джек, взглянув на неё, как на младшую сестрёнку. – Я люблю свою работу больше всего на свете, и мне неважно, что думают о ней другие. Мне неважно, что думает обо мне он.

– Как и мне. Но мне важно, что ты думаешь о нём. И что-то мне подсказывает, что благословения не дождаться.

Джек растрогался, глядя в эти девчачьи расстроенные глаза, и со всей теплотой, на которую был способен, сжал руку Эммы.

– Тебе он нравится?

Она как будто с безысходностью посмотрела на приятеля и сказала:

– Думаю, что я люблю его, Джек.

Сердце от этих слов слегка ёкнуло в груди, как бывает, когда чего-то не ждёшь. Джек был не готов услышать, что его подруга детства, которую он считал своей сестрой, так быстро выросла и полюбила какого-то мужчину. Ну и что, что ей двадцать семь. Сердце может разбиться в любом возрасте, и чем старше становишься, тем сложнее искать осколки.

– Не думал, что у вас всё так серьёзно.

– Да я и сама не думала, пока не осознала. У меня ни с кем не было таких отношений. Никто не вызывал во мне столько чувств, как Эйвери.

«Почти никто…», – пронеслось в голове Эммы.

«Во мне тоже», – пронеслось в голове Джека, но он промолчал, ведь они говорили о совершенно разных чувствах.

– Тогда вот тебе мою благословение. – Словно обеспокоенный отец, произнёс он. – Сложно составить мнение о человеке, беседа с которым длится не дольше, чем два глотка кофе. Но для меня нет ничего важнее, лишь бы ты была счастлива. Я верю, что он добрый и порядочный человек, если ты его таковым считаешь. Поэтому брось переживать и верни обратно мою жизнерадостную Эмму.

Улыбка гибкой кошкой растянулась на лице девушки. Она благодарно взглянула на приятеля и подарила ему воздушный поцелуй.

– Я тебя обожаю, Джек Доусон. И хочу расцеловать.

– Становись в очередь.

– Ага. Сразу за Лореттой ла Муни.

И Эмма залилась знакомым радостным смехом.

Джек вернулся в свою квартирку на Север-Кенмор-авеню, которую снимал уже шесть лет. Две небольшие спальни и гостиная вполне его устраивали, а иногда казались и слишком пустыми для него одного. Большую часть времени он проводил в той, что поменьше, которую обустроил под настоящий кабинет. Здесь он отвечал на письма читательниц, составлял темы для колонок будущего номера «Чикаго Трибьюн» и писал книгу. Бывало, Джек проводил здесь целый день, забывая о свежем воздухе, тогда он выглядывал в окно на панораму парка Челленджер и мысленно ставил галочку напротив «выйти на улицу».

На его счету лежала приличная сумма, на которую он мог бы позволить себе квартирку побольше или даже собственный дом где-нибудь на окраине. Но будь он проклят, если возьмёт хоть цент из этих денег. Счёт на его имя открыл отец, который уже десять лет как продал свой бизнес и поселился в Сент-Джозеф Виллейдж, приличном пансионате для пожилых людей. Все средства с продажи он завещал сыну, себе же оставил лишь часть, которая покрывала расходы на проживание в центре. Здесь о нём заботились и помогали справиться с вредными привычками, о которых Джек не хотел слышать. Как и об отце.

О том, кто скрывается за личностью «доктора Купидона» знала лишь Эмма и работники самой газеты. Ну теперь ещё и её этот Эйвери. Чёрт дёрнул её разболтать не бог весть кому такую важную деталь его жизни! Чем больше людей знали его настоящее имя, тем выше был риск раскрыть себя. Тогда бы каждая женщина из его окружения насела с просьбами поделиться советом или сказать, как им быть. Бариста Лори из любимой булочной в квартале от дома, которая постоянно ссорилась с парнем. Миссис Карвинкл, стоматолог, у которой он наблюдался раз в полгода. Она трижды развелась за последние семь лет и всё ещё верила в любовь, находясь в активном поиске четвёртого избранника. Все соседки и бывшие однокурсницы завалили бы его письмами и звонками, лишь бы получить ответы о том, как найти идеального мужчину.