100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

В течение нескольких дней студенты были униформированы. Они получили бекеши из овечьей кожи, саперные сапоги и шинели. Оружия им выдавали мало, но студенты доставали его по своим каналам. Так, например, они обзавелись винтовками с оптическим прицелом, которыми их снабдило правление Будайского стрелкового союза. Но оружие в руках они держали не слишком долго.

Капитан Шипеки, который уже побывал на передовой, стал настаивать на том, чтобы его батальон посылали в бой только после подготовки. В результате он вступил в конфликт с салашистами. Кроме этого, Шипеки пытался удержать студентов от каких-либо самостоятельных вылазок, так как считал, что война была проиграна, а любые сражения были бессмысленной бойней. Но в отличие от него, большая часть студентов не обладала подобными предчувствиями. Они еще не знали, что значит война. Почти все из них не проходили воинской службы, а потому были преисполнены романтических убеждений. Они с нетерпением ожидали своего боевого крещения.

24 декабря батальоны были подняты по тревоге Иштваном Жакё, который на тот момент являлся руководителем молодежной организации салашистов. Он сообщил, что советские войска прорвали линию фронта, а потому студенты вместе с боевыми группами нилашистской молодежи должны были покинуть Будапешт. Командование университетских батальонов оказалось перед тяжелым выбором. После Рождества студенты должны были направиться в учебный лагерь Эршекуйвар. Но был резон и в том, чтобы остаться в городе.

Тот же Элишер вспоминал: «Отход из Будапешта вместе с молодежными и партийными организациями нилашистов, агентами гестапо и прочими подобными структурами раз бы и навсегда скомпрометировал всех студентов. Я хотел избежать этого при любых обстоятельствах. В случае пленения в бою наша судьба была бы предрешена. Я полагал, что мы должны были уклоняться от участия в боевых действиях как можно дольше. Я не исключал, что мы самостоятельно сможем вырваться из кольца окружения. Если ничего нельзя было сделать, то лучше было погибнуть в бою, чем быть расстрелянными в плену. Я верил, что каждый день работал на нас, так как нам могла помочь Европа». В итоге Дьюла Элишер решил оставить батальоны в Будапеште.

Невероятно, но Элишер не понимал, что чем дольше его подопечные удерживали город, тем больше страдания они приносили его жителям. Он полагал, что выбирал меньшее из зол. Он был ослеплен антикоммунизмом, а потому не мог выбрать морально оправданного решения.

Рассказ о специальных формированиях не будет полным, если не упомянуть капитана артиллерии Имре Морлина, который возглавлял так называемую боевую группу «Морлин». Группа «дядюшки Мо», как прозвали своего командира кадеты, была сформирована из застрявших в столице учеников кадетской артиллерийской школы. Им было по 14–18 лет. Затем к этой группе стали прибиваться учащиеся военных академий Людовика, а также те солдаты, чьи части оказались разгромленными. Сама группа «Морлин» не была многочисленной, в ней состояло около 120 бойцов. Первоначально она входила в состав 10-й пехотной дивизии. Одним из первых заданий, порученных ребятам Морлина, было уничтожение советских танков, прорвавших линию фронта. Почти все эти юноши были идеалистами (как-никак, военное воспитание), а потому не собирались сдаваться в плен. Они сражались до последнего патрона. После того как 15 января 1945 года Морлин был взят в плен красноармейцами, его группа раскололась. Часть из юношей оказалась в составе вахтенного батальона «Будапешт», а часть погибла во время боев у железнодорожной насыпи.

Часть 3 Разгар

Глава 1 Прорыв «Линии Аттилы»

Три стрелковых корпуса, которые были брошены маршалом Малиновским на взятие Пешта, должны были сыграть важную роль в запланированной операции. Предполагалось, что к 23 декабря 1944 года эти части возьмут восточные районы венгерской столицы. Само собой разумеется, что данных сил было явно недостаточно для выполнения поставленной задачи. К 24 декабря им удалось лишь вклиниться в линию обороны 1-й танковой дивизии на отрезке между Эсером и Вечешем. Но далее наступление заглохло. Исключение составлял участок фронта, располагавшийся между Чёмёром и Фётом, где позиции 10-й пехотной дивизии постоянно атаковались советскими войсками.

К указанной дате советским и румынским войскам удалось закрепиться у первого и второго рубежа обороны «Линии Аттилы». В частности, это касалось центральной и северо-восточной части Пештского плацдарма, где в наступление должен был перейти 7-й румынский армейский корпус. Советским же частям не удалось до Рождества 1944 года прорвать даже первый рубеж обороны между Вечешем и Пецелем. Третий рубеж обороны, простиравшийся вплоть до окраин Пешта, находился в руках немцев и венгров.

25 декабря по всему фронту Пештского плацдарма началось наступление. Параллельно с этим отдельные атаки предпринимались на юге. Там красноармейцы атаковали позиции 1-й танковой дивизии в районе горы Арань. Предпринятые вылазки были успешно отражены венгерскими войсками. При этом в ходе контратак было захвачено несколько десятков советских военнопленных. Одновременно с этим немецкие войска к югу от Модьорёда стали отступать, а потому — советским войскам на участке фронта шириной 500 метров удалось продвинуться вперед. Но тем же вечером эти территории были отбиты венгерской группой под командованием капитана Шандора Немета, которую поддерживали огнем два немецких самоходных орудия.

Но словно назло этим мелким успехам защитников Будапешта наступавшие советские части смогли почти повсюду (за исключением отрезка Щорокшар — Маглёд) преодолеть второй рубеж обороны «Линии Аттилы». Первый и второй рубежи обороны проходили, как правило, по незастроенным территориям между пригородными деревнями и городскими окраинами. Многие исследователи связывают данный прорыв и то, что защитникам не удалось обратно отвоевать второй рубеж обороны, с переброской 8-й кавалерийской дивизии СС в Буду. Венграм и немцам приходилось удерживаться на третьем, самом укрепленном рубеже, проходившем по столичным пригородам. Во втором рубеже обороны один солдат приходился на 100 метров линии фронта. Так как атаки не прекращались ни на минуту, то отступление происходило в условиях близкого огневого контакта, что в свою очередь вело к огромным потерям. После отступления в линии фронта между улицами Керепеши и Юлей возникло множество незакрытых прорывов. В основном они возникали на флангах 22-й кавалерийской дивизии СС и 13-й танковой дивизии. От этого две воинские части постоянно теряли контакт друг с другом. Фронтальное наступление советских частей делало невозможным планомерное отступление. Обе дивизии постоянно теряли точки соприкосновения.

26 декабря во время атаки, поддержанной танковыми частями, советским и румынским войскам на северо-восточном участке фронта между Фётом и Пецелем удалось продвинуться вперед на 300–600 метров. Казалось бы, оборона 4-го гусарского полка, 10-й пехотной и 12-й резервной дивизий была прорвана. Т-34 без проблем прошли сквозь хлипкую линию обороны и стали обстреливать венгерские части с тыла. Большая часть батальонов была полностью уничтожена, хотя перед гибелью они смогли подбить 3 из 12 атаковавших их танков. Около 15 советских танков прорвали линию обороны к северу от Чёмёра и смогли выйти во фланг 4-му гусарскому полку. Венгерские гусары при помощи фаустпатронов смогли подбить два советских танка, но оставшиеся зашли в тыл. Размещавшийся в близлежащей винодельне штаб полка только чудом смог избежать пленения. Один из штабных офицеров успел подбить из фаустпатрона советский танк, уже наводивший орудие на здание. В тот же самый день пала укрепленная высота к северо-востоку от Чёмёра. Насколько большими были потери Красной Армии, можно было только догадываться. Отчасти на этот вопрос отвечают неопределенные и сухие тексты сводок: «После неоднократных попыток взять укрепленную высоту сержант Мерквиладзе просил разрешения предпринять еще одну атаку силами своей боевой группы. Получив разрешение, они под прикрытием тумана смогли приблизиться к высоте на 20 метров, после чего вызвали огонь… На захваченной высоте группа Мерквиладзе держалась пять часов, ожидая прибытия советских войск. За это время ей удалось отразить две атаки». За захват этой высоты сержант Мерквиладзе был награжден звездой Героя Советского Союза.

Однако вечером 26 декабря силами батальона «Ваннай» была предпринята контратака. В ходе ее венграм удалось отвоевать позиции у Чёмёра. У располагавшейся чуть южнее 12-й резервной дивизии сложилась критическая ситуация. Прорвавшиеся на флангах советские и румынские войска грозили ей окружением. Чтобы избежать этого, частям дивизии пришлось отступить. С немецкой стороны для поддержки венгров было прислано три боевые машины пехоты, но они были абсолютно бесполезны в борьбе против танков. Положение ухудшалось. В линии обороны возник очередной разрыв. Ни у немцев, ни у венгров не было резервов, чтобы закрыть его.

Для основного удара советское командование выбрало северо-восточную часть Пештского плацдарма, участок фронта между Фётом и Чёмёром. Он идеально подходил для применения танков. Это была ровная местность, на которой не было никаких крупных построек и укреплений. Эта равнина на севере тянулась до Ракошпалота, на юге — до Ракошсентмихай. Оборонявшиеся не могли ее удерживать очень долго. Это объясняет, почему в начале января 1945 года фронт проходил уже в центре города у Зугло, а в середине января под угрозой оказались немецкие войска, расположенные к северу Андьалфёльде. Результатом скорейшего продвижения вперед Красной Армии стала критическая ситуация, которая сложилась 14 января 1945 года в районе площади Св. Иштвана. Немецкие части оказались зажатыми между Берлинской площадью и берегом Дуная.

Тем временем части 1-й венгерской танковой армии были перегруппированы и перекинуты с участка Лакихель на остров Чепель. Там они должны были любой ценой удерживать позиции. Дело в том, что после окружения на острове в срочном порядке стал возводиться аэродром.

27 декабря советские войска смогли прорвать третий рубеж обороны «Линии Аттилы». 12-я резервная дивизия отступала. Ракошкеретюр и Юмайор перешли в руки Красной Армии. В тот же самый день солдаты 18-го стрелкового корпуса взяли Вечеш и смогли углубиться во вражеские позиции. Красноармейцы продвинулись до Ракошчабы и Пештсентлёринка. Из Промонтра на остров Чепель совершил вылазку небольшой разведывательный отряд. Вылазка оказалась неудачной. В ходе боя, в котором венгры применили зенитную артиллерию, отряд был полностью уничтожен.

Командование группы армий «Юг» и командование Будапештского гарнизона сходились в том, что было нереально удержать все плацдармы в Будапеште. Частичное отступление могло стабилизировать линию фронта. Тем более что на небольшом участке фронта можно было сконцентрировать значительные воинские силы, что облегчило бы оборону. Полное оставление Пештского плацдарма было, по мнению немецких стратегов, целесообразным. Благодаря этому шагу можно было усилить воинскую группировку в Буде, а затем начать готовиться к прорыву кольца окружения. Однако генерал-лейтенант Грольман, начальник штаба группы армий «Юг» и генерал Балк не смогли договориться о том, когда и как начинать запланированное отступление. В штабе группы армий предпочитали, чтобы войска быстро оставили свои позиции. Балк же полагал, что это надо было делать постепенно.