100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
Шрифт:
В соответствии с тем же Постановлением СНК СССР от 8 февраля 1941 г. 3-е Управление было создано и в структуре народного комиссариата военно-морского флота, а также флотов и флотилий.
В составе НКВД СССР был образован 3-й отдел, который занимался оперативным обеспечением внутренних и пограничных войск [132] .
Необходимо иметь в виду, что непосредственным инициатором разделения НКВД СССР на два наркомата был не кто иной, как сам Лаврентий Павлович Берия, отчаянно перегруженный огромной массой всевозможных разноплановых и разнохарактерных дел и забот. В мотивировке необходимости такого разделения присутствовал также и тот аргумент, что деятельность органов госбезопасности к началу 1941 года была упорядочена и введена в строгое русло соблюдения тогдашних законов СССР, в связи с чем они могли уже выйти, что называется, в самостоятельное плавание без Берия. Что касается передачи военной контрразведки в Наркомат обороны, то со стороны Сталина этот шаг есть суть свидетельства его доверия, возросшего в то время, к армейскому генералитету. Увы, но тут Иосиф Виссарионович очень сильно ошибся — военная контрразведка ни при каких обстоятельствах не должна попадать в руки армейского генералитета. Трагедия 22 июня 1941 г. очень ярко, но избыточно кроваво
132
Военная контрразведка. История. События. Люди. Книга первая. М., 2008, с. 74.
Как видите, под началом Лаврентия Павловича Берия с указанного выше времени остался только третий отдел и подчиненные ему периферийные органы, ведавшие вопросами военной контрразведки только во внутренних и пограничных войсках НКВД СССР.
Все остальные органы военной контрразведки перешли в полное подчинение наркомата обороны, вплоть до того, что на сотрудников 3-го Управления и его органов в войсках было распространено действие уставов Красной Армии.
И вот теперь, когда все это указано в необходимых подробностях, можно вернуться к темам, обозначенным в названии мифа. Подчеркиваю, что без этих подробностей было бы абсолютно непонятно, что произошло с командным составом ВВС РККА накануне войны, а, самое главное, кто конкретно несет за это ответственность, «Традиционно», но на редкость подло репрессии в отношении командного состава ВВС РККА непосредственно накануне войны инкриминируют Лаврентию Павловичу Берия (как, впрочем, и Сталину в первую очередь). Причем столь же подло увязывают их с упомянутым в названии мифа незаконным перелетом немецкого самолета Ю-52, который незаметно долетел до Москвы и приземлился на центральном аэродроме вблизи стадиона «Динамо». О том, что действительно стояло за этим перелетом, — отдельный разговор, который выходит за пределы настоящей книги. Всем интересующимся этим вопросом рекомендую свою книгу «Трагедия 22 июня: Блицкриг или Измена? Правда Сталина», М., 2006. А в отношении резкой критики Рычагова в адрес Сталина следует указать, что речь идет о никем не подтвержденном заявлении Рычагова Иосифу Виссарионовичу о том, что-де он заставляет славных советских летчиков летать на «летающих гробах», потому, мол, и столько авиакатастроф в ВВС. Однако до сих пор еще никто не привел абсолютно неопровержимое доказательство того, что такое заявление Рычагова Сталину действительно имело место быть. Поэтому рассматривать его не будем.
Что же касается интересующего нас аспекта, то тут следует сказать следующее. Уже в постсоветское время заново раздул истерию вокруг трагической судьбы представителей командования ВВС РККА накануне войне известный разведчик Павел Анатольевич Судоплатов. В своей ставшей знаменитой на весь мир книге «Разведка и Кремль» он, приведя факт этого перелета, добавил такие строки: «Это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий в среде военного командования: началось с увольнений, затем последовали аресты и расстрел высшего командования ВВС. Это феерическое приземление в центре Москвы показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских Вооруженных сил» [133] .
133
Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. М., 1996, с. 147. Абсолютно идентичный текст содержится и на с. 194–195 его же книги «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы», М., 1997.
Однако это утверждение абсолютно не соответствует историческим реалиям. В действительности руководство ВВС РККА и прежде всего сам начальник ГУ ВВС РККА Рычагов были сняты с должностей по постановлению ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 9 апреля 1941 г. «Об авариях и катастрофах в авиации Красной Армии» [134] , но арестован Рычагов не был. Его арест произошел значительно позже. Самолет же, как известно (в том числе и по данным Судоплатова), прилетел в мае.
Так что если ставить все точки над «i» строго по архивным документам, то Рычагова и других представителей командования ВВС РККА за решетку упекли именно нарком обороны С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба, первый заместитель наркома обороны Г.К. Жуков. Именно они, как свидетельствуют документы, в начале апреля докладывали Сталину о том, что «из-за расхлябанности ежедневно при авариях и катастрофах гибнут в среднем 2–3 самолета. Только за неполный 1-й квартал 1941 г. произошли 71 катастрофа и 156 аварий, при этом убит 141 человек и разбито 138 самолетов» (а в год разбивалось от 600 до 900 самолетов) [135] . Исходя из даты постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) их доклад Сталину состоялся также 9 апреля 1941 г. — в промежутке с 20 ч. до 21 ч. 35 мин. [136] Рычагов же в последний раз побывал у Сталина также 9 апреля 1941 г. С указанной даты начальником ГУ ВВС РККА был назначен генерал Жигарев П.Ф.170
134
Зенькобин Н. Тайны уходящего века. М., 1999. Кн. 3, с. 31.
135
ЦА МО. Ф. 16. Оп. 85. Д. 179. Л. 20–21.
136
На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924–1953 гг.). Справочник. Научный редактор A.A. Чернобаев. М., 2008, с. 330.
Нет никаких сомнений в том, что приведенные выше данные об авиакатастрофах в ВВС РККА — страшные. Но подлинная правда прежде всего в том, что само высшее военное руководство, то есть Тимошенко и Жуков, могли бы спокойно, без вмешательства ЦК и СНК навести порядок в ВВС. Для этого у них были все властные полномочия. Однако оба предпочли переложить ответственность на партийные и государственные инстанции. И разве не понимали, что столь резкая смена командования ВВС накануне войны до добра не доведет? Ведь именно с трагедии авиации и началась трагедия 22 июня — 1489 самолетов были уничтожены в первый день агрессии только на земле. А виноват, как всегда, Сталин?! Да еще и Берия, что уж и вовсе не лезет ни в какие ворота! Потому что Тимошенко и Жуков не только доложили в ЦК, но и санкционировали аресты среди командного состава ВВС. Аресты производились 3-м Управлением НКО СССР, которое, еще раз напоминаю, подчинялось лично наркому обороны. Берия и НКВД никакого отношения к этому не имели!
Однако тогда репрессии обрушились на командный состав ВВС РККА не только из-за этого. Была еще одна, не менее, если не более, важная в преддверии войны причина. В ВВС РККА в последние два года перед войной царил злостный хронический бардак (а, судя по всему, с еще более ранних времен), связанный с вопросами дислокации, боеготовности и маскировки частей ВВС, прежде всего боевых самолетов,
особенно в приграничных с Третьим рейхом округах. С 1939 г. по 21 июня 1941 г. только по этому вопросу было издано три приказа наркома обороны, ни один из которых не был выполнен даже в минимуме. Речь идет о приказах наркома обороны № 0145 1939 г., № 0367 от 27 декабря. [137] и № 0042 от 19 июня 1941 г. [138]137
РГВА. Ф. 4. Оп. 11. Д. 82., л. 49–58. Подлинник.
138
РГВА. Ф. 4. Оп. 11. Д. 62., л. 201–203. Подлинник.
Ключевым в интересующей нас истории является приказ № 0367 от 27 декабря 1940 г., потому что именно в нем содержатся конкретные сроки исполнения в 1941 г. ряда обязательных мер по маскировке аэродромов, а также боевой авиатехники. Причем основной срок исполнения согласно этому приказу — 1 апреля А контроль за исполнением этого приказа был возложен на генерал-инспектора ВВС, коим являлся тогда Я. Смушкевич, он же помощник Жукова по вопросам ВВС.
Короче говоря, ничего во исполнение этих приказов, особенно № 0367, сделано не было. Хронический бардак по-прежнему процветал, в том числе и при непонятной заботе о нем со стороны Тимошенко и Жукова. А в марте 1941 года, в связи со скорым истечением установленного срока исполнения основных мероприятий по приказу № 0367 — 1 апреля, по инициативе ГлавПУРа была проведена инспекция ВВС Западного особого военного округа. Соблаговолите ознакомиться с возмущенно-красочным описанием этого хронического бардака по состоянию на март 1941 г. Он был составлен командующим авиацией Московского военного округа полковником (впоследствии генералом) Николаем Александровичем Сбытовым, который в марте сорок первого выезжал в Западный особый военный округ для инспекции его пограничных аэродромов.
Небольшой комментарий к выражению «для инспекции». Обратите внимание на то, что Сбытов выезжал в ЗапОВО именно с инспекцией. Это означает, что данные о царящем бардаке в ВВС приграничных округов, в том числе и в ЗапОВО, достигли ушей руководства СССР. Правда, Тимошенко и Жуков тут ни при чем — им не с руки было самим на себя «стучать», потому и не они были инициаторами этой инспекции, ибо для них она была явно как серпом по известному месту…
Информация прошла явно по каналам НКГБ СССР. Дело в том, что спустя всего два месяца после передачи особых отделов в НКО и НКВМФ СССР выявилась неприглядная картина — оказалась нарушена система обмена информацией и взаимодействия между органами госбезопасности и военной контрразведкой, а, самое главное, прекратилось поступление объективной информации для высшего руководства СССР о боеготовности Красной Армии и ВМФ [139] . В связи с этим и для ликвидации этого опасного недостатка было принято следующее решение. Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) в штаты органов Третьих управлений НКО и НКВМФ (в центре, в округах, армиях, корпусах, дивизиях, бригадах, укрепленных районах, гарнизонах, военных академиях, училищах, флотах, флотилиях и военно-морских базах) были введены должности заместителей начальников Третьих управлений (отделов, отделений), которые были непосредственно подчинены соответствующим НКГБ-УНКГБ по территориальности с одновременны]^ подчинением начальникам Третьих управлений (отделов, отделений). Главная задача и функция этих заместителей состояла в организации взаимодействия и координации деятельности органов госбезопасности и военной контрразведки как в центре, так и на местах, а также — внимание! — в информировании вышестоящих инстанций по ведомственной принадлежности обо всех недочетах и недостатках в боеготовности РККА и ВМФ.
139
Якушев В.Н. Особенности информационной деятельности органов госбезопасности (1921–1941 годы). В сб.: Исторические чтения на Лубянке. 2003 год. Власть и органы государственной безопасности. М., 2004, с. 73.
Итак, вот что написал Сбытов: «Помню, лечу на У-2 и вижу, что самолеты всюду не рассредоточены (и это еще в марте 1941 г., то есть за три с лишним месяца до нападения Германии! — A.M.), не замаскированы — стоят как на ладони! Приземлился на одном аэродроме — там новехонькие «пешки» (то есть только-только начавшие поступать в войска фронтовые пикирующие бомбардировщики Пе-2. — A.M.) рядом выстроились. Проверил — а они даже горючим не заправлены». На пару мгновений прерву цитирование воспоминаний Сбытова для небольшого комментария.
Об отсутствии топлива для самолетов передового базирования, о задержках в его подвозе и негативных последствиях этого как в плане летной подготовки, так и в смысле укрепления боеготовности авиации приграничных округов еще на декабрьском 1940 г. совещании комсостава РККА прямо в присутствии Сталина говорил будущий маршал авиации, а тогда вновь назначенный командир 3-го дальне-бомбардировочного авиакорпуса ЗапОВО Н.С. Скрипко. На его слова по этому вопросу Сталин тут же отреагировал и, не мешая ходу совещания, отдал соответствующее распоряжение командующему ВВС РККА генералу П. Рычагову. И вот проходит всего-то несколько месяцев, а ситуация все та же — самолеты передового базирования не заправлены, да еще и не рассредоточены, не замаскированы. А ведь как показала кровавая трагедия 22 июня, подавляющая часть самолетов передового базирования приграничных округов не была даже заправлена, несмотря на то, что за четыре дня до нападения Сталиным через Генеральный штаб была дана директива о приведении войск приграничных округов в боевую готовность. В результате многие сотни самолетов были уничтожены прямо на земле, в том числе и потому, что не могли взлететь — не были заправлены. Однако вернемся к цитированию воспоминаний Сбытова:
«Я хвост трубой и докладываю командующему войсками (МВО, то есть по прямой своей подчиненности. — A.M.), тот — Щербакову (тогда 1-й секретарь МГК ВКП(б). — A.M.), Щербаков — Маленкову (Г.М. Маленков, как кандидат в члены Политбюро, в то время курировал ряд вопросов оборонного характера, в том числе и авиации. — A.M.). Так вот тогда был рожден документ о положении авиации на границе. Подписали его Маленков, Щербаков, Тюленев и я (то есть Сбытов. — A.M.) как член парткомиссии Главного Политуправления РККА (формальным инициатором этой инспекции был ГлавПУР, во главе которого всеми вояками проклинаемый Л.З. Мехлис еще не стоял, ибо в то время он являлся наркомом госконтроля СССР, в ГлавПУР он вернулся только 21 июня 1941 г. — A.M.). А 4 мая (1941 г. — A.M.) состоялось заседание, на котором присутствовало все командование ВВС. И вот Сталин по той нашей бумаге издает приказ: «Немедленно привлечь к судебной ответственности…» Это было известно и наркому Тимошенко, и начальнику Генерального штаба Жукову. Короче, управление ВВС (а это в первую очередь Я. Смушкевич, являвшийся первым заместителем Жукова по вопросам авиации. — A.M.) отправляет в пограничные округа комиссию. Та комиссия уже через пару дней вернулась и докладывает: «Все в порядке». Ну, что ты скажешь!..»