100 оттенков ванили

Я не могла отделаться от мысли, что я действительно чего-то о самой себе не знаю. Или не хочу знать. Например, что могу быть верной, чистой, искренней, готовой обрить колючки и сломать все свои защитные барьеры.

И при этом понимала, что поступаю далеко не лучшим образом, когда в параллель с нарастающими цунами чувствами к нему ищу способ проникнуть в тайную комнату и изучить всю его подноготную…

А чувства нарастали. Взаимно. И это не мои выдумки и фантазии — это нечто на уровне тонких эмоций и сильнейшего душевного и физического притяжения. Когда разум и логика перестают работать. Сколько раз мы теряли нить разговора, просто зависнув друг на друге взглядами!

И, о боже! Весь этот осторожный флирт и мягкие ухаживания… Обмен тайными улыбками и двусмысленными фразами… Мимолетные прикосновения и случайные объятия… Словно деликатный танец, когда оба партнера еще держат расстояние, изучая друг друга, потому что обжигались, да и спешить некуда, но уже оба понимают, чем всё закончится — бурей страстей.

Если вы когда-нибудь переживали эту романтику зарождения любви, когда так сладко и томительно ждать, когда же он сделает первый шаг, и знаете, что он его сделает и потому не торопите, то вы понимаете, о чем я.

Хотя был момент, когда я думала, что наш размеренный вальс закончится страстным танго — бурно и неприлично — прямо в ванной, где-нибудь в районе джакузи…

В пятницу Петр звякнул мне и предупредил, что немного задержится. Да, он теперь так делал — я его прямо попросила. На что Петр отреагировал странной улыбкой, будто моя просьба его очень обрадовала. Хотя просьба прозвучала, если честно, откровенной обидой — не удержалась. Как и обрадовала его моя вскользь брошенная фраза, что я его вечером жду допоздна, и если он задерживается, то я просто не буду высиживать на кухне с ужином до ночи. Радость настолько откровенно читалась на лице Петра, что я в ответ тоже растянула губы в глупой улыбке.

Оказалось, он не знал, что я его ждала! Но ему приятно, что я его ждала!

В общем, Петр позвонил и попросил набрать горячую ванну. Я уже знала, что это его способ релаксации — он считал недопустимым тащить домой негатив и рабочие проблемы и был уверен, что вода — отличный способ смыть дурную энергетику.

Я набрала. Добавила всяких расслабляющих ароматических средств, взбила пену… И это показатель того, насколько я двинулась на Петре мозгами — чтобы я до такой степени мечтала откомфортить мужчину? Не может такого со мной случиться! Но случилось. В итоге так и застряла в ванной, окунувшись в фантазии: сидела на краю купальни, жамкала мыльную пену и снова представляла обнаженного Петра в этой роскошной купальне.

В этой фантазии я так же сидела бы рядом с ним, на краю ванны, и гладила его по плотным грудным мышцам, скользила кончиками пальцев по его подтянутому животу, пробегая вдоль дорожки волос, уходящих к одному из самых интересных мест на его теле… Тут я невольно задумалась, что там у Петра с размерами. Впрочем… в моих мечтах там было всё в порядке и с формой, и размерами. И я не собираюсь оправдываться за эти мысли!

Так вот, я медленно и чувственно ласкала бы его рукой и смотрела бы, как он наблюдает за мной из-под полуприкрытых век, а на его лбу от возбуждения и жара в ванной проступают бисеринки пота. Тихий, полузадушенный стон наслаждения, утробный рык, и вот я уже в воде, сижу на его бедрах, прижимаюсь к нему всем телом, а он страстно шепчет мне на ухо:

— Мила… Мила!

Эмм…

Тут я поняла, что голос из фантазии уж больно реальный — резко очнувшись от грез, я обернулась. Петр стоял в дверном проеме ванной, прислонившись к откосу и сложив руки на груди, и смотрел на меня с улыбкой. Замечтавшись, я даже не услышала, как он вернулся домой!

— О чем задумалась? — спросил Петр.

— О тебе, — ляпнула я, покраснев, кажется, до кончиков волос. Я всегда и везде могла гладко и стройно соврать, но рядом с Петром эта моя суперспособность исчезала. Он, блин, как мой криптонит для Супермена — лишает суперсил.

— Вот как, — проговорил Петр, голосом упав до низких вибрирующих обертонов. И так посмотрел, что у меня руки вспотели — иногда в его взгляде проявлялось нечто хищное и неукротимое, как древняя стихия. — Надеюсь, ты думала о том, какой я замечательный и неотразимый? — сказал он в шутку. Но я вздрогнула и чуть не кувыркнулась в купальню. Потому что, да, именно об этом я и думала. И еще кое о чем.

— Эммм… Я пойду! — подскочила я и попыталась выскользнуть из ванной.

— Куда? — хрипло спросил Петр, не сдвинувшись ни на миллиметр с прохода. Прям как тогда, когда я только приехала заступать на службу, так сказать.

— На кухню? — предложила я вполне логичный вариант.

— Мммм, ладно, — бросил Петр, продолжая прожигать во мне дыру взглядом.

Я рванула вперед, споткнулась и влетела прямиком в объятия Петра, который внезапно крепко прижал меня к себе. Поджавшимся животом я четко ощутила, как горячо у него там… в паху. И очень напряженно. И то, что ощущалось, ощущалось правильным и привлекательным размерами… Пффф, ох!

Меня слегка залихорадило, я вздернула голову вверх и воткнулась в его пристальный взгляд. Вопросительно-выжидающий. Наши губы находились в той близости, что достаточно одного короткого встречного движения, и поцелуй неизбежен, как гибель «Титаника» во льдах.

— Петя… — умоляюще прошептала я, сама не зная, чего жажду больше: чтобы он отпустил, потому что это будет моя личная точка невозврата (а я еще не всё проверила, что собиралась), или чтобы поцеловал, потому что, знаете, когда всем нутром чувствуешь, что мужчина, от одного вида которого ноги подкашиваются, тебя хочет… Этому трудно сопротивляться.

— Что, Мила? — провокационно уточнил Петр, и его руки скользнули вдоль моей талии, вверх по спине.

— Я…

Выбор за меня сделал Влад — по закону подлого жанра в это искрящее сексуальным напряжением мгновение затрезвонил мой мобильный, валяющийся на полке над раковиной. Слава богу, у меня все настройки были выставлены правильно, поэтому на экране не высветилось, кто звонит.

— Мне надо ответить, — прошелестела я и пулей вылетела из ванной. Глянула на экран — умный гаджет, распознав мое лицо, тут же показал мне глумящуюся физиономию Влада на входящем звонке. Я же, так и не определившись с тем, хорошо это или плохо, что наш момент прервал Артемьев, заперлась у себя в комнате и раздраженно рявкнула на него в трубку:

— Ты просто птичка Обломинго, Артемьев, так и знай!

— Воу-воу-воу, Варшавская! — брызгая ехидством, отозвался Влад. — Только не говори мне, что вы трахались, а я помешал.

— Я не собираюсь трахаться с Петром, — поморщилась я. — Если что и будет, то это будет красивый романтичный секс с прелюдией, шампанскими танцами и розовыми розами.

— Фу, как ванильно, — фыркнул Влад. — Я вообще туда попал или ошибся номером? Где моя Милка?

— Где твоя Милка — не знаю, а лично я едва не поцеловалась с Петей, а ты всё испортил, — заметила я.

— Петей, значит… О, а болезнь-то прогрессирует, — продолжал издеваться Влад. — Варшавская, короче, где мои посты?