100 оттенков ванили

Я замерла, осознав, что только что услышала самое прекрасное признание в любви, до нюанса отражающее мои чувства.

Петя тоже был моим — на уровне запаха и вкуса.

— Я люблю тебя, — прошептала я. — Я очень сильно люблю тебя, — и прижалась к его губам.

— Мила, — Петр спустя несколько крышесносных мгновений разорвал горячий поцелуй и чуть отстранился, — жизнь научила меня, что нет плохих или хороших людей — у каждого всегда есть своя правда, свои цели, свои желания. Поэтому я могу понять и простить очень многие вещи. Я умею слушать и слышать, умею понимать и принимать. Но для меня в отношениях главное — честность и доверие. Поэтому… если что-то пойдет не так — лучше сразу скажи. Только не лги мне. Ложь я простить не смогу.

— Я… помню, — пробормотала я. — Я помню.

Но я уже солгала тебе. Смогу ли теперь объяснить, что у меня тоже была своя правда, свои цели и желания? До встречи с тобой. И ложь являлась их логичной необходимостью.

Но сейчас…

Ты меня изменил. Поломал все мои шаблоны, уничтожил старые ориентиры и подарил надежду. Заставил вспомнить…

Что серый — не единственный цвет в палитре жизни.

#свояправда

#любименялюби

#цветжизни

***

А на следующее утро, проводив Петра и Федора, я первым делом набрала Влада… Прежде чем признаться в своем прошлом Пете и рассказать по-честному, кто именно стоял за шумихой вокруг его развода, мне надо было кое с кем поговорить. Чтобы уж иметь цельную картинку в голове.

Кое с кем, кто, похоже, знал гораздо больше, чем рассказал мне!

Но Влад не торопился отвечать на мой звонок — вероятно, в это время он еще спал, но и мне настырности не занимать. Ведь что может быть прекраснее, чем проснуться с утра пораньше от звонка любимой подруги Милы!

— Да! — наконец рявкнул в трубку мой шеф.

— Привет, Владик, — ласковым голосом пропела я, удобнее устраиваясь на кровати в своей комнате. Разговор предстоял не из простых.

— Мила, какого черта ты наяриваешь мне в семь утра? — простонал Влад. — У меня было в запасе еще целых законных полчаса сна!

— Теперь у тебя будет целых законных полчаса разговора со мной, — отрезала я. — Где досье на Горского, Влад?

— В процессе, — проворчал Артемьев. — Варшавская, ты всерьез, что ли, думаешь, что кроме тебя и твоего Горского у меня других проблем в жизни нет? На меня вообще-то недавно покушение совершили, помнишь?

— Помнишь, — кивнула я, как раз в этот момент любуясь самодовольной физиономией Артемьева на фотке в Инстаграме, выложенной позавчера. Во время конкурса красоты, где он заседал в жюри. И выглядел более чем здоровым и сияющим голливудской улыбкой ярче солнышка. — Но роль умирающего лебедя и страдальца ты провалил — я сейчас просматриваю твою ленту в Инсте. Классный костюмчик.

— Так, ладно. Что там за вожжа тебе под одно место попала? Говори прямо, — сдался Влад, сообразив, что от душевной беседы со мной ему не отвертеться.

— Да вот пообщалась вчера кое с кем и теперь мне покоя мыслишка одна не дает — что ты намеренно затягиваешь со сбором информации на Горского, — сказала я прямо — как и просил мой шеф.

— И зачем бы мне это делать? — скептически хмыкнул Влад.

— Ну, например, затем, чтобы избежать одного неприятного разговора со мной, — предположила я.

— Какого? Мне клещами из тебя вытягивать информацию? — в голосе Влада послышалось сильное раздражение. Отлично. Будем считать это мелкой местью.

— Зачем же сразу клещами? Я тебе сейчас сама всё расскажу. Мою версию событий. А ты поправь, если я где ошиблась. Видишь ли, вчера я пообщалась с близким Петиным другом — Федором Емельяновым, — я выдержала паузу. — Так вот, он утверждал, что Дива — тварь редкостная, которая целый год отравляла жизнь Петру заведомо ложными сплетнями о его разводе. И почему-то уверен, что шеф Дивы, то есть ты, на все сто процентов знал, что это клевета, но разрешил пропустить ее в печать. А потом я пообщалась с самим Петей и услышала его версию событий… Ну, неудивительно, что они оба считают Диву редкостной тварью.

— Понятия не имею, о чем ты, — фыркнул Влад. — У тебя была информация из достоверного источника — бывшей жены твоего Горского, а до меня долетали лишь невнятные слухи. С чего бы мне верить слухам, а не твоим данным?

Вот тут ты и попался, Артемьев!

Утром я улучила момент, пока Петр был занят приготовлением завтрака, и задала еще пару вопросов Феде, мол, а с чего он так уверен в том, что мой бывший шеф знал правду о разводе Горского. Федор, брезгливо поморщившись, ответил, что лично приезжал к Артемьеву — поговорить с ним по-человечески и привез даже кое-какие доказательства. Но Влад лишь отделался фразой: «Это всего лишь ваш вариант событий, но если хотите я могу и его опубликовать — почему нет». Федор отказался — мол, моя цель свернуть этот балаган, а не сделать его еще веселее. И предложил заплатить, чтобы прекратить публикации, но Артемьев с гадкой улыбочкой заявил, что колонка Дивы принесет гораздо больше денег, чем Федор сможет ему заплатить.

— С чего бы верить слухам? Может, потому, что они были правдой, которую ты знал! А сейчас ты мне просто нагло врешь! — взорвалась я. И вкратце пересказала ему утреннюю беседу с Федей. — Поэтому ты изначально не хотел, чтобы я устраивалась к Пете домработницей! Поэтому был против моих отношений с ним! Поэтому так затягиваешь с любой информацией на Горского! Ты боялся, что я всё узнаю! И психану! А в таком случае я ведь могу наделать глупостей, да? Но пока идут разборки с Бельским, тебе важно, чтобы я сидела ниже травы, тише воды. И, не дай бог, не выдала себя Пете и не полезла к нему с задушевными разговорами. Потому что знаешь меня! Я, может, и тварь редкостная, но хотя бы один железный принцип у меня есть — работать только с подтвержденными фактами. Но я облажалась, допустила ошибку, а ты… Всё это время… Влад, всё это время ты защищал только и исключительно себя, — с горечью добавила я.

— Тц, Варшавская… — тяжело вздохнул Влад. — Что за хрень я только что услышал? Вот вроде умная баба, а как только встрескалась в Петеньку своего — разом весь умишко-то и растеряла.

— О, ну давай, давай, включи циника и расскажи мне, какой вдруг наивной дурой я стала, — зло прошипела я.

— А вот и включу, — спокойно произнес Влад. — Но и ты включи мозг, будь добра. И прекращай истерить — Мила, ты профессиональная сплетница, чертова gossip-girl! Ты без спросу влезаешь в частную жизнь, а затем выставляешь ее напоказ. Поэтому хоть тысячу раз используй проверенные факты — ты всегда для кого-то будешь редкостной тварью, уж извини. И тебя это никогда не парило, но стоило в твоей жизни появиться Горскому — как посмотрите-ка: ее начали волновать моральные дилеммы!

– Влад, не передергивай, — процедила я сквозь зубы.

— Я не передергиваю — это ты перестань строить из себя драма-квин, — осадил меня Влад. — И давай по порядку. Насчет досье — его мой человечек собирает. Только не понимаю, нахрена оно тебе нужно, если «Дневник служанки» уже не о Горском. Чисто для себя? Ну, так поспрашай самого Петеньку о его прошлом, раз у вас там такая любовь и идиллия. Или не доверяешь ему, м?

— Доверяю, — тихо произнесла я, признавая в данном случае резонность аргументов Влада.