100 рассказов о стыковке. Часть 2

Семёнов внес большой вклад в отработку и испытания космического корабля Л1, эта программа стала еще одной уникальной, ни с чем не сравнимой школой. Всего в космос запустили, как теперь известно, 13 беспилотных кораблей, с разными результатами, вплотную подойдя к пилотируемым полетам, однако программу закрыли в 1970 году.

После должности ведущего Семёнова назначили сначала ведущим, а затем, в 1972 году — главным конструктором по ДОСам — долговременным орбитальным станциям. С этого времени началось его восхождение. ДОСы постепенно стали главной темой НПО «Энергия», а вместе с этим главный становился самым главным, в чем?то сильнее сразу двух генеральных: В. Глушко и В. Вачнадзе.

Мне уже пришлось рассказывать, как умело использовал Ю. Семёнов ситуацию, сложившуюся летом 1975 года, чтобы не только противопоставить свою программу международному ЭПАСу, а обернуть дело в свою пользу, объявив ее рабочей, национальной, в итоге — магистральной в противоположность интернациональной, почти «показушной». В результате, при поддержке высшего руководства, он стал национальным героем — Героем Социалистического Труда. После ЭПАСа продолжалось укрепление позиций Ю. Семёнова, как главного конструктора. В 1977 году он назначается главным конструктором международных и национальных пилотируемых космических программ, и под его руководством проходят первые постэпасовские встречи с НАСА.

Надо и здесь отдать ему должное: его вклад в организацию работ по станциям 2–го поколения, по существенному усовершенствованию системы подготовки кораблей и поддержке комплекса на орбите, повышению надежности и безопасности полетов действительно очень большой.

После смерти в 1978 году К. Бушуева В. Тимченко стал заместителем Семёнова по кораблям «Союз» и «Прогресс». Что касается орбитальных станций, то с самого начала заместителем Семёнова являлся К. Феоктистов. Последний исполнял роль главного проектанта ДОСов, был генератором идей и орбитальных конфигураций. Эти два совершенно разных человека хорошо дополняли друг друга, и их содружество дало выдающиеся результаты. Расцвет этой совместной деятельности пришелся на середину 80–х годов, когда проектировался орбитальный комплекс «Мир», и на начальном этапе его реализации.

Несмотря на то что К. Феоктистов являлся ключевым игроком, он был там чужеродным телом и, в конце концов, команду покинул. В отличие от Семёнова, который умело подбирал свою команду под себя, К. Феоктистов был всегда ярко выраженным одиночкой. В команде главного постепенно происходил естественный отбор: туда все больше и больше попадали люди, прежде всего лично преданные лидеру, остальные качества оставались вторичными. С годами этот процесс усилился. Многие, понимая это, сделали таким образом карьеру. Фавориты и фаворитки обозначились и процветали. Все, как в классической истории: время от времени некоторые попадали в опалу за измену или просто за ненадобностью.

В 70–е и 80–е годы главный конструктор ДОСов сделал блестящую научную карьеру, став сначала кандидатом, потом доктором, и даже профессором. Немаловажную роль в этом успехе сыграло то, что Кириллов–Угрюмов, председатель ВАК, не мог стать для него просто Угрюмовым: для него и его института создали специальный астрофизический корабль «Гамма», который запустили в космос только в 1990 году. В декабре 1987 года Ю. Семёнов проходил по отделению энергетики на выборах в Академию наук. Ведущую роль в его избрании членом–корреспондентом сыграл В. Глушко, поддерживавший его на удивление многим.

В начале 80–х Ю. Семёнов заболел, ему сделали тяжелую операцию. К счастью, мозговая опухоль оказалась доброкачественной и все обошлось почти без последствий, без физических, но, думается, не без психологических.

В середине 1981 года началась важнейшая фаза отработки РК–системы «Энергия» — «Буран». После того как И. Садовский сдал свои полномочия, главным конструктором «Бурана» стал Семёнов. Со свойственной ему хваткой и напором он довел это очень сложное дело до победного конца. Удача и на этот раз не подвела его. Успех действительно превзошел все ожидания.

Еще раз должен сказать, что на посту главного конструктора орбитальных комплексов и кораблей Семёнов действительно проявил выдающиеся организаторские качества. Наряду с талантом руководителя, сильной волей и редкой удачливостью с годами у него, безусловно, выработалось хорошее чутье, техническая интуиция, способность схватывать суть подготовленных конструктивных решений и выбирать из предложенных вариантов. К сожалению, его выбор порой диктовался субъективными, нетехническими факторами, нередко просто теми, кто был ближе, от кого исходила инициатива.

Один приятель сказал мне, что Ю. Семёнова сам космос интересовал мало. Он сам был центром своего собственного мироздания. Может быть, это верно: по–настоящему его не интересовали ученые и их эксперименты. Не раз научная аппаратура безжалостно снималась с борта, если она опаздывала или как?то мешала поставленной цели.

Конечно, трудно ожидать, чтобы у одного человека все хорошие качества сошлись бы вместе. Это случается чрезвычайно редко, и тогда получаются гении. Беда была в другом, прежде всего в его отношении к людям. В первую очередь к тем, кто служил не ему лично, а просто делу, верой и правдой, работал не за страх, а за совесть. Создай Семёнов вокруг себя атмосферу творчества, окружи себя талантливыми людьми или даже проще: поддерживай и поощряй их, — тогда альма–матер российской космонавтики сделала бы еще больше для отечественных и международных программ.

Но нет, куда там, похоже, это было ему несвойственно органически. Если подвести промежуточные итоги деятельности нашего генерального в разработке новых проектов за восемь лет его руководства РКК «Энергия», то результаты получились бы противоречивыми.

Орбитальный комплекс «Мир-2» не только проектировался и развертывался под руководством Семёнова. В период нарастающих трудностей он не только выжил, но и укрепился, побив все мыслимые и немыслимые рекорды. Также, забегая вперед, надо сказать о нескольких программах, прежде всего об уникальной международной программе «Мир» — «Шаттл». Глобальный космический проект под названием «Морской старт», идея которого, хотя и не нова, но безусловно привлекательна, возродилась на новом витке спирали по инициативе Семёнова и реализовалась блестяще в настоящей международной кооперации под его руководством. Новый генеральный стал заново собирать то, что неосмотрительно раздавал Королёв 40 лет назад: спутники связи и ракеты–носители.

С другой стороны, разработка большой универсальной связной платформы — УКП зашла в тупик и закрылась. Малый низколетящий спутник связи «Сигнал» «приказал долго жить». Корабль–спасатель на основе «Союза» не пробил себе дорогу, несмотря на очень благоприятные условия для его создания: без спасателя практически не могла эксплуатироваться МКС «Альфа». Пока ни один совместный проект с Европой не дошел до практического этапа. Этими работами, правда, больше руководил Г. Дегтяренко.

Разработку российского сегмента в целом для МКС «Альфа» нельзя признать удачной: уже в начале реализации программы стало ясно, что осуществить задуманное в полном объеме невозможно. Дело заключалось не только в недостаточном финансировании, экономическое положение лишь усугубило просчеты проектантов: полностью осуществить такой грандиозный проект было бы невозможно даже под железным руководством «партии и правительства». Попытки объединить летающую ОС «Мир» с будущей МКС «Альфа», предпринятые по инициативе Семёнова во второй половине 1995 года, потерпели неудачу. Конечно, нельзя обвинить нашего генерального в том, что РК–система «Энергия» — «Буран» рухнула, но, думается, было сделано не все, чтобы с ушедшего под воду корабля спасти еще что?то, не только АПАС-89.

Российское космическое агентство, его руководство, мягко говоря, не одобряло всей приватизационной кампании «Энергии». После того как это произошло, оно, естественно, держало корпорацию на голодном финансовом пайке. Как известно, пилотируемая космонавтика способна жить и развиваться только как государственная программа. Первые миллионы долларов, заработанные на зарубежных космонавтах в конце 80–х годов, когда доллар стоил на начинавшемся российском рынке очень высоко, толкнули руководство НПО к созданию акционерного общества, в результате чего образовалась корпорация. Это давало большие возможности и, конечно, усилило власть руководства, в первую очередь ее будущего президента. Однако постепенно обстановка изменилась: все виды расходов корпорации, цены на аппаратуру и услуги, начиная от стоимости ракет–носителей и составных частей космических кораблей, кончая платой за электроэнергию и налогами, резко взмыли вверх, цены сравнялись и даже обогнали мировые. Стало не всегда выгодным оказывать космические услуги даже высокоразвитым странам. В силу всех этих причин экономическое положение корпорации ухудшилось. Руководство принимало героические меры, чтобы платить работникам зарплату. Уровень оплаты и принципы распределения средств между «трудящимися» в массе оставался социалистическим.