100 Великих археологических открытий

В XIX веке после пробных раскопок археологов М. И. Рыбушкина и А. А. Спицына у ученых появились первые догадки о том, что на месте Селитренного городища могла располагаться первая ханская столица — Сарай-ал-Махруса, или Сарай-Бату, основанный Батыем между 1242 и 1254 гг. В 1920-е годы здесь работала экспедиция Ф. В. Балл ода. Баллод пришел к заключению, что городище у Селитренного и есть давно искомый «город Батыя». Ему же принадлежит ставшее крылатым определение «приволжские Помпеи» — так Ф. В. Баллод назвал свою книгу, посвященную раскопкам на Нижней Волге. [17]

17

17 Балпод Ф.В. Приволжские Помпеи М. — Птг., 1923.

С 1958 года исследования золотоордынских городов в Нижнем Поволжье ведет Поволжская археологическая экспедиция, долгие годы возглавлявшаяся известным археологом, доктором исторических наук Г. А. Федоровым-Давыдовым. Собранный здесь значительный археологический материал позволяет сегодня делать выводы о социальной жизни, архитектуре и искусстве золотоордынских городов.

По замыслу ханов, Сарай должен был стать столичным городом, по красоте и великолепию не уступавшим красивейшим городам Востока. Город среди степей вырос почти мгновенно. В начале XIV века это была уже огромная цветущая столица — с тысячами домов, с многочисленными мечетями (из которых одних только соборных было тринадцать), с дворцами, стены которых сверкали многоцветными майоликовыми плитками затейливого геометрического или растительного орнамента. Знаменитый арабский путешественник Ибн-Баттута, посетивший Сарай в 1333 году, был поражен его богатством, великолепием и многолюдством. «Город Сарай, — писал он, — один из красивейших городов, достигающий чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненной людьми, красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать размеры его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня… и все это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов. В нем тридцать мечетей для соборной службы… Кроме того, еще чрезвычайно много других мечетей. В нем живут разные народы, как-то: монголы — это настоящие жителя страны и владыки ее, некоторые из них мусульмане; асы, которые мусульмане, кыпчаки, черкесы и русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет в своем участке отдельно; там и базары их. Купцы же и чужеземцы из обоих Ираков, из Египта, Сирии и других мест живут в особом участке, где стены окружают имущество купцов».

Ибн-Баттуте вторит другой арабский путешественник, Ал-Омари: «Город великий, — писал он о Сарае, — заключающий в себе рынки, бани и заведения благочиния, места, куда направляются товары; посередине его находится пруд, вода в котором проведена из этой реки». В центре города, по сообщению Ал-Омари, находилось место пребывания хана — «большой дворец, на верхушке которого находится золотое новолуние». Дворец был окружен стенами и башнями. Вокруг ханской резиденции располагались дворцы эмиров.

Сарай-Бату имел традиционный облик восточного города. Разве что улицы в центре были несколько шире тесных и узких улочек, которые характерны для городов Востока. Основная масса населения жила в домах, сложенных из кирпича-сырца или выстроенных из дерева. Беднота ютилась на окраинах в землянках. Воины-монголы, видимо, долго не могли расстаться с кочевым бытом: и в Сарае-Бату, и в Новом Сарае — второй столице Золотой Орды — археологи находили немало юртообразных строений. Хотя город и разрушал вековой быт монголов, но традиции, видно, цепко вживались в новые условия.

Дом монгола, осевшего в городе, не мог обойтись без традиционной суфы — просторной длинной лежанки, протянувшейся вдоль трех стен дома. Внутри суфы, обычно покрывавшейся коврами, проходил тепловой трубопровод, по которому шло тепло от печи (кана). В устройстве золотоордынского жилого дома сказалось влияние, с одной стороны, строительной школы Волжской Булгарии, с другой — строительных традиций Хорезма и Закавказья. Иначе и быть не могло — ведь золотоордынские города сооружались мастерами из многих покоренных монголами стран, которые приносили в Сарай свои строительные традиции.

Удивительно богата и разнообразна керамика Сарая-Бату. Здесь была чрезвычайно развита традиция украшения парадных зданий — ханского дворца, усадеб сановников, мечетей и мавзолеев — многоцветными майоликовыми изразцами. Красочные поливные плитки покрывали карнизы, обрамления дверных и оконных проемов, образовывали фризовые пояса и целые панно. Узоры были традиционно восточные — использовались так называемая плетенка, растительный орнамент, звезды и лилии с причудливо переплетающимися стеблями, эпиграфический орнамент «куфи» — причудливая арабская вязь. Специалисты усматривают в сарайских изразцовых «кружевах» художественные традиции Средней Азии (Хорезма), Ирана и Закавказья, однако из этого конгломерата уже рождалось что-то свое, присущее только золотоордынскому искусству Ф. В. Баллод, сравнивая мозаику Сарая-Бату с самаркандской и персидской, писал: «Татарская мозаика светлее, нежнее, отсутствует изобилие черных и красных, вообще ярких пятен, созвучие нежных темно-синих, голубых, светло-зеленых и белых тонов лишь изредка прерывается более яркими зелеными изразцами. Но эти порой кричащие пятна, подобно позолоте, лишь драгоценные камни, которыми усеян ковер инкрустации стен».

Раньше считалось, что основная часть сарайской керамики была привозной. Однако раскопки Поволжской экспедиции открыли в Сарае остатки нескольких керамических мастерских. О том, что здесь занимались именно производством керамики, свидетельствуют найденные среди руин тысячи заготовок, полуфабрикатов, прошедших различные стадии технологического процесса, бракованных сосудов. В их числе — роскошные чаши, покрытые красочной поливой с многоцветными узорами, сочетающие высокую технику с безукоризненным вкусом. Такие чаши и ранее попадались археологам. Считалось, что их привозили из Средней Азии, однако теперь доказано местное, саранское производство этого типа посуды. Открытие мастерских дало возможность выяснить и то, как делали эту керамику, обнаружены десятки форм для оттисков рельефного орнамента и лепки самих сосудов, найдена даже раковина, в которой гончар-художник растирал и разводил краску. Остатки горнов разнообразной конструкции позволили понять устройство тех сооружений, в которых посуда подвергалась обжигу.

Много ценной информации дали раскопки сарайских аристократических усадеб. Среди других построек они выделяются своими обширными размерами. Обязательным элементов каждой такой усадьбы являлся парадный центральный зал с бассейном, служивший для торжественных церемоний и приемов. Стены таких залов были побелены и расписаны или украшены изразцами с росписью и позолотой. При некоторых усадьбах имелись большие банные комплексы — с дымоходами, обогревавшими пол, с большими бассейнами. Большая часть этих усадеб имела сходную судьбу, построенные в 1330-1340-х гг., они к 1370-1390-м гг. приходят в полный упадок, в их развалинах селятся бедняки и нищие Это — отражение событий, связанных с периодом борьбы за власть в Золотой Орде, во время которой каждый хан, захвативший престол, уничтожал своих противников. Естественно, что дворцы опальных эмиров и вельмож при этом подвергались разграблению и разрушались.

Сходную картину дали раскопки обширного Царевского городища в Волгоградской области, скрывающего руины второй золотоордынской столицы — Нового Сарая (Сарая-Берке). Сохранилось описание, относящееся к 1-й половине XIX века и наглядно свидетельствующее о масштабах этого археологического памятника: «От села Пришиба через город Царев почти до деревни Колобовщины — сплошные на 15 верст и большею частью огромные остатки зданий. В расположении улиц обнаруживается правильность. Против Сахарного озера, там, где стоит Царев, прежде была, вероятно, середина города… Недалеко от Пришиба- развалины реже, дворы и сады просторнее… Около Тутового ерика дворец, вокруг главного здания которого обходит канава, проведенная в сад По углам и вблизи вырыты водоемы, наполнявшиеся водою из канавы В полверсте отсюда лежат другие развалины. Можно узнать дом, пристройки, сад, канавы и водоемы… Развалины по реке Кальгуте сплошные и обширные.»

Раскопки Царевского городища, начатые в 1843 году под руководством А. В. Терещенко, стали самым масштабными археологическими исследованиями в России в середине XIX века Однако научная сторона этих раскопок даже для того времени была на очень низком уровне. Фактически все работы свелись к добыванию ценных предметов (их, кстати, было найдено очень много), которые отправлялись в Петербург, в то время как массовые, рядовые находки попросту выбрасывались или уничтожались. Собранная во время раскопок огромная коллекция золотоордынских монет — 4337 штук — была распылена по провинциальным музеям и фактически пропала.

С 1958 года на Царевском городище работали ученые из Поволжской археологической экспедиции. За многие годы раскопок исследователи вскрыли значительные площади культурного слоя, были зафиксированы и изучены десятки домов, усадеб, ремесленных мастерских, собран и классифицирован обширный археологический материал — керамика, стеклянные изделия, фрагменты архитектурного декора, тысячи монет и т. п. Собранные коллекции бытовых вещей дают яркое представление о жизни золотоордынских городов XIII–XIV вв.