100 великих феноменов

Идеал Моны Лизы, волевой, уверенной в себе натуры, — муж солидный и основательный. Мужчина серьёзный, с чувством собственного достоинства. Как её почтенный родитель, а вовсе не блистательный и галантный кавалер. Он должен быть авторитетен для неё и окружающих, значит, должен быть старше её. Надо полагать, что именно Франческо Джокондо, богатый и добропорядочный флорентийский купец, и был наиболее близок девичьей мечте Моны Лизы. Но была ещё причина. Такая домашняя, всей душой привязанная к семье, она не спешила расстаться с привычным образом жизни. И в семье, где все считались с мнением каждого, её не торопили под венец.

Её внешняя холодность обманчива. Она нежна, чувствительна, как истинная итальянка, чувственна. Однако набожность и самоконтроль развиты в ней так сильно, даже, может быть, чрезмерно, что она никогда не позволит себе раскованной, безоглядной любви. Навсегда приглушив свою страсть, она невольно обуздывает её и в мужчине.

Она будет верной супругой. Но не дай-то Бог её избраннику уронить своё достоинство! Тогда она просто перестанет его уважать. Твёрдо, хладнокровно, ничем не показывая этого. Она никогда не изменит мужу. Даже если встретит человека, к которому испытает чувство глубочайшей симпатии, Она станет тайно мечтать о нём, возможно, решится на невинный флирт, но на тайную, воровскую любовь она не способна. Она никогда не переступит седьмой заповеди Священного Писания. Долг, превыше всего долг!

И вот она лицом к лицу с живописцем. Это первый в её жизни портрет. Подарок синьора Франческо. Но для неё всё это не только первый портрет и не только большая честь. Это её своеобразный выход в большой свет, как бы первый бал. Как она будет выглядеть на портрете? Как будет воспринята другими? Ведь это всё равно что показаться на людях в новом платье. А она ценит красивые вещи, любит и умеет со вкусом одеваться, её наряд безупречен и всегда соответствует обстоятельствам, она знает, что будет смотреться по-иному, но как именно?.. Ведь это то же, что танцевать на глазах у всех. Танцевать, понимая, что ты не так ловка и грациозна, как этого хотелось бы. Зная, что ты слишком горда, чтоб снести насмешку, если сделаешь вдруг в танце неловкое движение. Это по-женски волнует её, она чуть смущена. Художник только что усадил её. Попросил немного повернуть голову. Слегка изменил положение руки. Что-то сказал. Всё это повелительно, быстро, будто походя. Его профессионально отработанные манеры приняты ею за недопустимую вольность. Она чувствует себя неловко, ибо придаёт большое значение соблюдению общепринятых норм поведения и правил хорошего тона. Ожидала уважительного отношения, такого же, с каким отнеслась к нему сама, а получила вот что…

Тем не менее всё исполнила. Она убеждена, что инициатива всегда исходит от старших. И замуж-то вышла отчасти потому, что так надо. А теперь её передали в другие руки, значит, это тоже так надо. И она притихла в недоверчивом ожидании: что ж, посмотрим, что из этого выйдет…

Незаурядный психолог, она по-своему проницательна. Понимает, что он умён, многое знает и умеет, немало повидал. Он ей даже чем-то импонирует, этот сильный, скрытный человек. Она сознаёт, что не может восхитить его как женщина, но винит в этом только его самого. Интуитивно чувствует, что он видел и знал других женщин. И что он ставит её, в общем-то, невысоко. Ей кажется, что он не разглядел её, недооценил, отнёсся весьма поверхностно. Её самолюбие задето. И что же?

Она впервые в жизни соприкоснулась с личностью такой интеллектуальной психологической мощи, инстинктивно попыталась защититься… и невольно спасовала. Только что была гордая, исполненная собственного достоинства синьора Джоконда — и вот в чём-то наивная, в чём-то беспомощная синьорина Мона Лиза. Но она сдержанна в проявлении своих чувств. Редко улыбается, почти никогда не смеётся, а говорит мало и негромко. Мысль предваряет каждое её движение, слово. И потому её походка нетороплива, она не делает лишних жестов. За всем этим угадываются задатки деспотической натуры.

Да, её самолюбие задето, она испытывает чувство неловкости. Но всё это набежало и схлынуло, как лёгкая волна, потому что Мона Лиза счастлива. Она скоро станет матерью, о чём едва ли догадывается даже всевидящий синьор Леонардо. Он ведь мужчина…

Молодая супруга честолюбивого флорентийского купца полна тихой предматеринской радости. Она спешит насладиться своим тайным счастьем в предчувствии того часа, когда неумолимое время унесёт у неё это жгучее, ни с чем не сравнимое ощущение обладания тайной материнства. Как страстно мечтает о сыне её темпераментный Франческо — о наследнике и продолжателе дела и рода Джокондо! И вот скоро, совсем скоро он узнает об этом. И ей тоже хочется сына. Она ведь всегда тяготела к мужчине. Женщина кажется ей такой слабой и ненадёжной…

Она прожила долгую и благополучную жизнь. У неё родилось пятеро детей. Через десять лет Франческо Джокондо умер. Она вышла замуж вторично, и снова удачно. Но была ли она счастлива? Ей сопутствовала удача во всех её предприятиях, но если она и чувствовала себя временами счастливой, то не так и продолжительно.

Не имея склонности к наукам и изящному, она стала прекрасным домашним администратором. Покровительствуя близким и зависящим от неё людям, испытывала от этого большое удовлетворение. Через это она как бы возвышалась в глазах людей, которые безоговорочно признавали её превосходство и своеобразное душевное величие. Однако её почти деспотическая требовательность к окружающим, по-женски эгоистическая страсть к устройству домашнего быта, к упорядочению семейной жизни были безграничны. Она была из тех женщин, которые ненавязчиво, исподволь подчиняют себе мужчину до такой степени, что тот, околдованный её женственностью, лаской и преданностью, как бы добровольно обрекает себя на вечную сладкую каторгу, посвящая свою жизнь служению предмету своей любви и мужского тщеславия. Но как бы ни старался он угодить повелительнице, его никогда не покинет ощущение неутолённости её желаний, своей неспособности утолить её. И до последнего его часа будет висеть над ним дамоклов меч страха потерять её любовь и уважение. Она была горда, но терпелива. Помнила нанесённые ей обиды и не прощала их. На оскорбление отвечала незамедлительно, выплёскивая гнев прямо в лицо обидчику. Она с чистой совестью могла бы занести руку над врагом и, не дрогнув, понести свою веру на костёр…».

СТАВШИЕ СВЯТЫМИ ПРИ ЖИЗНИ

Бернадетт Субиру, парадокс из Лурда

Город Лурд, расположенный на юге Франции, вероятно, одно из самых известных в христианском мире мест паломничества. Ежегодно его посещают тысячи пилигримов, привлечённых слухами о чудесах и целебных свойствах воды. Откуда у Лурда такая репутация? Почему крестьянская девочка, ставшая известной как святая Бернадетт, удостоилась нескольких видений Девы Марии? Подойдём к самому началу той каменистой тропы, с которой начались чудеса.

Лурд — город парадоксов. Посетитель, ожидавший увидеть тихую деревушку, погружённую в благодать своего славного прошлого посреди живописных Пиренейских гор, бывает ошеломлён царящим здесь духом суетливого торгашества. Гостиницы переполнены, на витринах магазинов разложены всевозможные предметы католического культа, на улицах — неумолчный гул. И тем не менее Лурд остаётся одним из крупнейших духовных центров христианского мира.

Удивительно, что из всех возможных мест на земле Дева Мария избрала именно эту сонную деревушку для распространения своей вести. Почему её «орудием» послужила Бернадетт, четырнадцатилетняя девочка, безграмотная, нищая, страдающая от астмы и туберкулёза и совершенно ничего не значащая в этом мире? И почему, когда Бернадетт спросила её имя, Богородица не сказала: «Я Мария, мать Господня» или: «Я Мария, зачавшая без греха»? Или не представилась ещё как-нибудь попонятней для простой христианки, а она выбрала: «Я — Непорочное Зачатие» — имя, которое ничего не говорило Бернадетт?

Почему именно Лурд? Ведь даже происхождение этого города весьма неясно. Первыми его обитателями были кельты; есть свидетельства того, что на этом месте жили ещё в каменном веке. В далёкие времена предки Бернадетт пережили правление римских легионеров Красса, визиготов, арабов, англичан и наконец французов. Со времён постройки (в IX веке) крепости Лурд стал самым известным местом в Бигорской провинции.

Как и многие средневековые поселения, он вырос около защищённого места. До 1858 года, когда видения посетили Бернадетт, левый берег реки По был не заселён. Сегодня город располагается по обоим берегам По; его коренное население насчитывает двадцать пять тысяч человек, при этом ежегодно приезжает более миллиона паломников. Пилигримы получают жетоны на память о Лурде; они снуют по городу, выбирая чётки, медальоны и другие безделушки для себя, своих родственников и друзей.

Сегодня старый квартал на западном берегу реки соединён с новым мостом, который заходит на главную улицу, ведущую к базилике, церкви Чёток и к гроту с целебной водой, туда, где, как поведала Дева Мария Бернадетт Субиру, она должна появиться. Над гротом на выступающей части скалы высится статуя Богородицы. Базилика была пристроена к фоту в 1876 году, а церковь Чёток, находящаяся несколько ниже и впереди неё, возводилась с 1884 по 1889 год. В 1907 году папа римский Пий X повелел, чтобы празднование явления Непорочной Девы Марии в Лурде проходило 11 февраля, что окончательно придало гроту статус святыни.