100 великих художников
Шрифт:
На выставке 1874 года было много посетителей, но большинство из них даже не делало попытки доброжелательно посмотреть на картины импрессионистов, задуматься над ними. На эти картины показывали пальцами, над ними смеялись.
Таким же веселым развлечением для буржуазной публики стала и распродажа картин, которую устроил Сислей вместе с Моне, Ренуаром и Бертой Моризо. Во время распродажи публика так бушевала, что для наведения порядка пришлось прибегнуть к помощи полиции. Отрицательное или безразличное отношение публики влияло и на материальное положение художника. Никто не хотел покупать его картин. На распродажах они продавались по фантастически низким ценам. Сислей редко получал за свой пейзаж больше 100 франков. Попытки найти покупателей за границей тоже не увенчались успехом. Рассказывая в письме Клоду Моне о том, что продажа картин не идет
Сислей зарабатывал деньги для своей семьи только продажей картин: «Я работаю так много, как только могу…» Это отрывок из письма Дюран-Рюэлю. В другом критику Т. Дюре он пишет: «Я устал от этой жизни-прозябания, которую я претерпеваю столь долго».
«…Нужно добиться, чтобы я имел возможность работать и в особенности показывать свои картины в достойных условиях». Он боролся, не теряя веры в успех.
В этот тяжелый для художника период он пишет жизнерадостный пейзаж – «Берег Сены в Сен-Мамме» (1881).
Мотив его прост – песок, вода, небо и солнце. Главное здесь, как и во многих полотнах импрессионистов, – мягкий теплый солнечный свет. Это одна их тех вещей, которым критик Сильвестр посвятил восторженные слова: «…Картины их написаны в смеющейся гамме. Свет заливает их полотна, и все в них – радость, ясность, весенний праздник».
Н.Н. Калитина пишет: «Нигде, пожалуй, поэтичность дарования Сислея не проявлялась так ясно, как в зимних пейзажах… Именно эта зима нашла в Сислее своего певца. Для художника краски земли не исчезали совсем, а лишь приобретали особую нежность, подернутые снежным покровом: голубели дали, чуть желтели под хлопьями снега дороги, прикрытые белыми шапками дома робко выглядывали из-за темных деревьев. В галерее Филлипс в Вашингтоне находится пейзаж "Снег в Лувесьенне" (1874). Рыхлую, тающую белизну снега оттеняют неяркие розовые и серые стены домов и заборов. Этот же мотив художник использует позднее в луврском пейзаже, носящем такое же название (1878). Движение мазка таково, что зритель прекрасно чувствует, как по-разному ложится снег на извилистые ветви деревьев, на покатые крыши домов, как лепится он к каменному и деревянному заборам, как, наконец, падает на дорогу. Одинокая фигура женщины вдали вызывает ощущение грусти, не тяжелой, давящей печали, а тихой, светлой, чем-то даже приятной грусти».
Колористика пейзажа, манера письма выдают в Сислее художника-импрессиониста. Однако его картины никогда не превращаются лишь в этюды света. Цвет сохраняет интенсивность, а пейзаж в целом – предметную ясность.
С 1884 года художник продолжительное время живет в Англии. «80-е годы были и для Сислея сложным временем, – отмечает Н.Н. Калитина. – В его творчестве не происходит резких изменений, но он начинает метаться, старается добиться большей выразительности, усиливая звучание цвета и размашистость мазка. Это чувствуется в пейзаже "Опушка леса в Фонтенбло" (1885). Изображена осень: оранжево-желтые деревья, кое-где зеленые пучки травы, чередующиеся с рыжими полосами земли. Можно проследить за каждым движением кисти, с какой-то лихорадочностью бросающей на холст краску. Ее застывшие сгустки делают поверхность холста неровной, шероховатой. Только небо написано легкими прикосновениями кисти. Соответствовала ли такая манера письма, такая повышенная интенсивность цвета дарованию Сислея? Вряд ли. Художник теряет ту безыскусственность построения, тонкость в передаче света, которые составляли самую сильную сторону его творчества. Иногда он еще создает пейзажи, воспринимаемые друзьями как радостные вестники нового возрождения. Возрождения не наступило. Сказалась здесь и усталость от борьбы, и болезнь, и чувство обиды, что, в отличие от Моне, Ренуара, даже Писсарро, он один остался непризнанным».
Умение целиком отдаться творчеству всегда было самой большой радостью для Сислея. Ренуар, который в юности часто писал рядом с ним, отмечал его «неизменно хорошее настроение» во время работы. Но с годами художник становился все более мрачным, замкнутым и нелюдимым.
«В годы полной неизвестности, когда все импрессионисты сообща переносили невзгоды, – пишет Т. Дюре, – Сислей был самым несчастным, он страдал больше других».
Сислей умер в страшной нужде 29 января 1899 года в маленьком старинном городке Море-сюр-Луэн, близ Фонтенбло.
Проститься с ним из старых друзей приехал только Клод Моне. Сислей так
и не дождался успеха, который пришел через несколько лет после его смерти. Тогда его пейзажи стали продаваться по невиданной ранее высокой цене.КЛОД МОНЕ
(1840–1926)
Клод Оскар Моне родился 14 ноября 1840 года в Париже. Но юность он провел в Гавре, где его отец в компании со своим шурином владел бакалейной лавкой. Клод проводил больше времени в воде и на скалах, чем в классе. По натуре он был недисциплинирован, и школа всегда казалась ему тюрьмой. Он развлекался, разрисовывая голубые обложки тетрадей и используя их для портретов своих учителей, сделанных в весьма непочтительной, карикатурной манере. В этой забаве он вскоре достиг совершенства. В пятнадцать лет он был известен всему Гавру как карикатурист.
Однажды Клод познакомился с пейзажистом Эженом Буденом. Владелец лавки воспользовался случаем и представил ему Моне как молодого человека, у которого такой большой талант к карикатуре.
«Буден тотчас же подошел ко мне, – вспоминал Моне, – похвалил меня своим мягким голосом и сказал: "Я всегда с удовольствием смотрю на ваши рисунки; это забавно, легко, умно. Вы талантливы – это видно с первого взгляда, но, я надеюсь, вы не остановитесь на этом. Все это очень хорошо для начала, но скоро вам надоест карикатура. Занимайтесь, учитесь видеть, писать и рисовать, делайте пейзажи. Море и небо, животные, люди и деревья так красивы именно в том виде, в каком их создала природа, со всеми их качествами, в их подлинном бытии, такие, как они есть, окруженные воздухом и светом"».
Клод не мог найти лучшего учителя, потому что Буден не был ни доктринером, ни теоретиком. Все, что он знал, он изучил своими глазами и сердцем, доверяясь им с неподдельной наивностью. Именно работа бок о бок с этим замечательным художником, по признанию Моне, открыла ему глаза на красоту природы: «Я не забыл, что вы были первым, кто научил меня видеть и понимать», – писал Моне Будену уже в 1892 году.
Увлечение живописью заставляет молодого художника отправиться в Париж. В первый год своего пребывания там (с мая 1859-го до середины 1860 года) Моне жадно впитывает новые впечатления, которые в избытке предоставляет столица: на выставках Салона он знакомится с работами К. Коро и барбизонцев, недолгое время посещает Академию Сюисса. Здесь же у него появляются новые друзья, среди них – Камиль Писсарро.
В 1860 году Моне был призван на военную службу в роту горных егерей, расквартированную в Алжире. Однако спустя два года он серьезно заболел, и родителям пришлось внести за него деньги, чтобы освободить сына от воинской повинности.
В 1862 году Моне возвращается в Париж и начинает заниматься в студии Ш. Глейра. В это время его товарищами по искусству становятся Ренуар, Сислей и Базиль.
Его ранние живописные работы – «Уголок Ателье» (1861) и «Охотничьи трофеи» (1862) – позволяют говорить о несомненном колористическом даровании живописца, о его умении скомпоновать картину и об увлечении иллюзионистическими эффектами. Позднее Клод создает несколько видов «Улицы де ла Баволь в Онфлере» (1864).
Живописные достоинства этих пейзажей впоследствии высоко оценивал А.Н. Бенуа: «Черноты в духе Курбе нет уже и в помине, но чернота в духе Веласкеса налицо. Каждый мазок, и даже самый темный, светится как-то изнутри и остается ярким, а все в целом чудесно гармонизовано и полно чарующей сдержанности».
В 1865 году, когда родители перестали помогать Моне, он снимает студию вместе с Ренуаром и Базилем. В том же году Моне начинает работу над композицией «Завтрак на траве», картину большого формата – полотно более шести метров в ширину.
Природа и пробивающийся сквозь зеленую листву солнечный свет, фокусирующийся на белом пятне скатерти, а также прозрачные голубоватые тени здесь гораздо важнее всего остального. Это полотно словно предсказывает будущее в направлении и развитии творчества Клода Моне, главы новой складывающейся импрессионистической школы.
Две марины художника («Мыс де ла Эв во время отлива» и «Устье Сены близ Онфлера») приняты в Салон 1865 года и привлекают внимание критиков, защищавших реализм.
Судьба еще раз улыбнулась художнику в 1865 году. Клод познакомился с семнадцатилетней Камиллой-Леонией Донсье, дочерью состоятельного буржуа. История их любви была положена в основу сюжета романа Золя «Творчество». До поры до времени Моне скрывает от родных существование Камиллы.