100 великих казней

Восшествие на престол Николая I ознаменовалось восстанием на Сенатской площади 14 декабря 1825 года, подавлением его и казнью декабристов. Это был самый странный мятеж из всех, какие когда-либо поднимались против существующего строя. Во всяком случае, начинался он как самый бескровный.

Больше трех тысяч солдат-гвардейцев под командой офицеров-дворян собрались на Сенатской площади столицы, поднятые горячими речами своих предводителей. Первым выступил на площадь Московский гвардейский полк. Его подняла на восстание революционная речь офицера Александра Бестужева. Полковой командир барон Фредерике хотел было помешать выходу восставших на площадь, но упал с разрубленной головой под ударом сабли офицера Щепина-Ростовского. Солдаты Московского полка пришли на Сенатскую площадь с развевающимся полковым знаменем, зарядив ружья и взяв с собой боевые патроны. Полк построился в боевое каре (четырехугольником) около памятника Петру I. К восставшим подскакал петербургский генерал-губернатор Милорадович и стал уговаривать солдат разойтись и принести присягу. Но начальник штаба восстания офицер Евгений Оболенский штыком повернул лошадь Милорадовича, ранив при этом генерала в бедро, а пуля другого члена тайного общества, Петра Каховского, смертельно ранила Милорадовича. Под командой морских офицеров Николая Бестужева и Арбузова на площадь пришли восставшие моряки — гвардейский морской экипаж, а за ними полк восставших лейб-гренадеров.

Несколько раз по приказу Николая I конная гвардия ходила в атаку на восставшие войска, но все атаки были отбиты ружейным огнем. Заградительная цепь, вышедшая из каре восставших, разоружила царских полицейских. С поднятыми крестами, в торжественном облачении, сверкая бриллиантами, явились «увещевать» войска митрополиты Серафим и Евгений, но тщетно: «солдаты не пошатнулись перед митрополитом», как сказал один из декабристов.

«Надо было решиться положить сему скорый конец, иначе бунт мог сообщиться черни, и тогда окруженные ею войска были бы в самом трудном положении», — писал позже Николай в своих «Записках».

После трех часов дня стало смеркаться. Царь приказал выкатить пушки и стрелять в упор картечью.

Первый залп дали выше солдатских рядов, именно по «черни», которая усеяла крыши Сената и соседних домов. На этот залп восставшие ответили ружейным огнем. Но потом под градом картечи ряды дрогнули, заколебались, падали раненые, убитые. Царские пушки стреляли по толпе, бегущей вдоль Английской и Галерной набережных.

Часть восставших отступила на невский лед и там восстановила боевые порядки.

Картечь осыпала ряды, пушечные ядра ломали лед, солдаты тонули в ледяной воде. К ночи с восстанием в столице было покончено. На площади остались десятки трупов. Полиция засыпала снегом лужи крови. Всюду горели костры. Ходили сторожевые патрули. В Зимний дворец начали свозить арестованных.

Вершить правосудие над декабристами должен был не высший судебный орган России — Сенат, а созданный в обход законов по указанию Николая I Верховный уголовный суд. Судьи были подобраны самим императором, который опасался, что Сенат не выполнит его волю. Следствие установило, что заговорщики хотели поднять вооруженное восстание в войсках, свергнуть самодержавие, отменить крепостное право и всенародно принять новый государственный закон — революционную конституцию. Декабристы тщательно разработали свои планы. Прежде всего они решили помешать войскам и Сенату принести присягу новому царю. Затем хотели войти в Сенат и потребовать опубликовать всенародный манифест, в котором будет объявлено об отмене крепостного права и 25-летнего срока солдатской службы, о даровании свободы слова, собраний, вероисповедания и о созыве учредительного собрания выбранных народом депутатов.

Депутаты должны были решить, какой строй установить в стране, и утвердить ее основной закон — конституцию. Если бы сенат не согласился обнародовать революционный манифест, было решено принудить его к тому силой. Восставшие войска должны были занять Зимний дворец и Петропавловскую крепость, царскую семью должны были арестовать. В случае необходимости предполагалось убить царя. Процесс над декабристами проходил со многими процессуальными нарушениями. Смертный приговор был вынесен 36 декабристам. В приговоре был определен способ применения смертной казни: четвертование.

Член Верховного уголовного суда граф Н.С. Мордвинов принес апелляцию на приговор, считая его незаконным. Мордвинов ссылался на елизаветинский Указ 29 апреля 1753 года, предписывавший не исполнять смертные приговоры и не делавший никаких исключений для политических преступлений.

Николай I, хотя и оставил апелляцию Мордвинова без внимания, тем не менее утвердил только пять смертных приговоров. Остальным приговоренным смертная казнь была заменена каторгой.

Во исполнение указа царя Верховный суд должен был избрать наказание пяти осужденным к четвертованию. Следует отметить чрезвычайно двойственную роль царя в этом вопросе.

Своим указом он как будто предоставил самому Верховному суду решать судьбу пяти главных осужденных. В действительности царь и здесь явно выразил свою волю, но не для общего сведения. Генерал-адъютант Дибич писал председателю Верховного суда относительно наказания пяти человек, поставленных вне разряда: «На случай сомнения о виде их казни, какая сим судом преступникам определена быть может, государь император повелеть мне соизволил предварить вашу светлость, что его величество никак не соизволяет не токмо на четвертование, яко казнь мучительную, но и на расстреляние, как казнь одним воинским преступлениям свойственную, ни даже на простое отсечение головы и, словом, ни на какую смертную казнь, с пролитием крови сопряженную…» Черновик этого письма был составлен Сперанским. У Верховного суда оставалась, таким образом, одна возможность — замена четвертования повешением, что он и сделал. Вообще Николай не допускал исхода процесса без смертной казни. Еще в июне, через три дня после учреждения Верховного суда, он писал великому князю Константину Павловичу: «В четверг начался суд со всей приличествующей обрядностью; заседания не прерываются с 10 часов утра до 3 часов пополудни. При всем том я не знаю еще, к какому приблизительно дню это может быть кончено. Затем наступит казнь: ужасный день, о котором я не могу думать без содрогания… Я предполагаю приказать произвести ее на эспланаде крепости». Таким образом, царь уже более чем за месяц выбрал место для казни. В 1926 году журнал «Красный архив» впервые опубликовал документы, бывшие до революции секретными. Из них видно, что Верховный суд действовал в полном соответствии с предписаниями императора. «Касательно главных зачинщиков и заговорщиков примерная казнь будет им справедливым возмездием на нарушение общественного спокойствия», — напутствовал Николай I членов суда задолго до вынесения приговора.

Приговор Верховного уголовного суда после утверждения императором вступил в законную силу. 13 июля 1826 года на кронверке Петропавловской крепости были казнены: К.Ф. Рылеев, П.И. Пестель, СИ. Муравьев-Апостол, М.П. Бестужев-Рюмин и П.Г. Каховский.

Пять декабристов, по воле царя приговоренные к повешению, как и все прочие осужденные, не знали приговора. Они должны были узнать о нем одновременно с конфирмацией его. Объявление приговора произошло 12 июля в помещении коменданта Петропавловской крепости. Сюда из здания Сената двинулся длинный ряд карет с членами суда. Два жандармских эскадрона сопровождали кареты. В отведенной зале судьи расселись за столом, покрытым красным сукном. Заключенных привели из казематов в дом коменданта. Встреча была для них неожиданна: они обнимались, целовались, спрашивая, что это значит. Когда узнали, что будет объявлен приговор, то спрашивали: «Как, разве нас судили?» Ответ был: «Уже судили».

Осужденных разместили по разрядам приговора в отдельные комнаты, откуда их группами вводили в зал для выслушивания приговора и его конфирмации. Из зала их выводили через другие двери в казематы. При выходе из зала в комнате находились священник, лекарь и два цирюльника с препаратами для кровопускания на случай необходимости врачебной помощи осужденным. Но она не потребовалась: приговоренные мужественно встретили приговор, который читал им обер-секретарь, а судьи в это время рассматривали их через лорнеты.

После объявления приговора до момента его исполнения прошло несколько часов. В день объявления осужденным приговора сестра приговоренного к казни С.И. Муравьева-Апостола обратилась к царю с просьбой разрешить ей свидание с братом перед казнью, а после казни выдать ей его тело для погребения. Царь разрешил это свидание, отказав в выдаче трупа. Свидание состоялось ночью перед казнью в Петропавловской крепости. С.И. Муравьев-Апостол был не только сам спокоен, но даже сумел ободрить и утешить сестру. Он проявил заботу об осужденном брате их Матвее, попросив сестру позаботиться о нем. По-видимому, другие четверо осужденных не имели свидания с родными перед казнью. Но сохранилось подлинное письмо Рылеева к жене, написанное перед самой казнью. «В эти минуты я занят только тобою и нашей малюткой; я нахожусь в таком утешительном спокойствии, что не могу выразить тебе». Письмо кончается словами: «Прощай, велят одеваться…» Это спокойствие приговоренных к смерти не покинуло их, как мы увидим ниже, и в мучительные часы казни.

Об этой казни сохранилось несколько свидетельств — немецкого историка Иоганна Генриха Шницлера, литератора Николая Путяты и начальника кронверка Петропавловской крепости В.И Беркопфа. Но наиболее выразительным является, на наш взгляд, рассказ анонимного свидетеля, опубликованный в альманахе Герцена «Полярная звезда». Приведем этот рассказ с небольшими сокращениями. «…Устройство эшафота производилось заблаговременно в С.-Петербургской городской тюрьме. Накануне этого рокового дня С.-петербургский военный генерал-губернатор Кутузов производил опыт над эшафотом в тюрьме, который состоял в том, что бросали мешки с песком весом в восемь пудов на тex самых веревках, на которых должны были быть повешены преступники, одни веревки были толще, другие тоньше. Генерал-губернатор Павел Васильевич Кутузов, удостоверясь лично в крепости веревок, определил употребить веревки тоньше, чтобы петли скорей затянулись Закончив этот опыт, приказал полицмейстеру Посникову, разобравши по частям эшафот, отправить в разное время от 11 до 12 часов ночи на место казни..