100 великих кораблей
Шрифт:
Но решить вопрос без кровопролития не удалось. 20 октября союзный флот начал входить в бухту двумя колоннами: правую составляли англичане и французы, левую – русские, причем возглавлял ее флагманский корабль Л.П. Гейдена «Азов». Союзники послали к туркам парламентера с требованием убрать в глубь бухты брандеры, но с одного из брандеров шлюпку обстреляли, убив парламентера. Вслед за этим открыл огонь по французскому фрегату один из турецких кораблей, а затем заговорила артиллерия всей турецкой эскадры и береговых батарей. Обстрел и угроза атак брандеров привели к тому, что не все корабли союзников смогли занять места согласно диспозиции. Зато некоторым из них пришлось выдержать наибольшую тяжесть боя. У англичан особо отличился линейный корабль «Эйша» («Азия»), у русских – «Азов». Под командованием капитана первого ранга Лазарева его экипаж, сражаясь с пятью неприятельскими кораблями, смог уничтожить их все: два фрегата и корвет были потоплены, фрегат под адмиральским флагом Тахир-паши
Турки и египтяне дрались яростно, да и стреляли они неплохо. П.С. Нахимов, командовавший орудиями на баке, писал: «Казалось, весь ад развергнулся перед нами. Не было места, куда бы не сыпались книппели, ядра и картечь». Всего «Азов» получил 153 попадания, однако действительно серьезных повреждений счастливо избежал, а возникшие пожары (смертельно опасные для деревянного корабля) русские моряки сумели быстро потушить. В бою особо отличились лейтенанты П.С. Нахимов и И.П. Бутенев, мичман В.А. Корнилов, гардемарин В.И. Истомин. Пройдет сравнительно немного времени, и во время Крымской войны адмиралы Нахимов, Корнилов и Истомин станут руководителями обороны Севастополя от англо-франко-турецких войск и погибнут отстаивая русскую черноморскую крепость…
Союзники одержали полную победу, а немалые заслуги «Азова» и его героического экипажа в Наваринской битве были отмечены высшей наградой Российской империи. Корабль получил «кормовой флаг со знаменем Св. Георгия в память достохвальных деяний начальников, мужества и неустрашимости нижних чинов». Сам же линейный корабль оставался в составе эскадры и во время Русско-турецкой войны 1828—1829 гг. нес службу на Средиземном море, участвуя в блокаде Дарданелл. После победоносного для России окончания войны он вместе с большей частью эскадры вернулся на Балтику.
К сожалению, несмотря на вполне совершенную конструкцию, построен «Азов» оказался не слишком добротно. Точнее, из не очень качественного леса. Эта проблема вообще являлась настоящим кошмаром для российского парусного флота: наши корабли служили намного меньше, чем их иностранные сверстники. И хотя меры для устранения подобного плачевного положения дел старались принимать (существовал даже указ, согласно которому офицеры назначались на строящиеся корабли – «Чтобы штаб– и обер-офицеры… находились непременно при том корабле, к которому они назначены, и имели во время построения его наблюдение за производством работ и за качеством употребляемого леса»), изменить ситуацию никак не удавалось. Поэтому, когда в 1831 г. вернувшийся из Средиземного моря «Азов» подвергли тщательному осмотру, выяснилось: он буквально рассыпается от ветхости! Многие части корабля буквально сгнили и даже капитальный ремонт (тимберовка) не способен вернуть героическому линкору способность бороздить моря без угрозы рассыпаться при очередном шторме.
Парусный корабль «Азов» давно прекратил свое существование, отслужили положенный срок и названные в его честь корабли, носившие наименования «Память Азова». Но в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге хранится кормовой Георгиевский флаг, которым «Азов» по указу императора Николая I наградили за выдающийся подвиг его экипажа в Наваринской битве.
Бриг «Меркурий»
После разгрома турецко-египетского флота в Наваринской бухте правительство Османской империи взяло курс на обострение отношений с Россией. Султан объявил все договоры, заключенные ранее с Россией, расторгнутыми. Турки закрыли для русских судов проход через Босфор и Дарданеллы. Россия, в свою очередь, решила воспользоваться ослаблением своего давнего противника, понесшего большие потери в ходе войны за независимость Греции и лишившегося значительной части флота при Наварине, и сочла действия турок подходящим поводом для начала войны. 14 апреля (даты приведены по старому стилю) 1828 г. император Николай I объявил войну Турции. Уже 21 апреля для действий против турецкой крепости Анапа из Севастополя вышла эскадра Черноморского флота под командованием вице-адмирала А.С. Грейга. Вместе с боевыми кораблями и военными транспортами к берегам Кавказа направились и зафрахтованные торговые суда с десантом. 7 мая русские корабли несколько часов бомбардировали крепость, но нанести существенный ущерб укреплениям не удалось. Оценив обстановку, русское командование решило от штурма отказаться и начать осаду.
Турецкое командование пыталось по морю доставлять в Анапу подкрепления, и одной из задач легких русских кораблей стало несение блокадной службы и охота на неприятельские транспортные суда. Несколько раз нашим морякам сопутствовал успех. Так, 6 мая у Суджук-кале бриг «Ганимед» захватил судно, на котором находилось 310 человек, предназначавшихся для усиления гарнизона Анапы. Спустя два дня отличились бриг «Меркурий» и катер «Сокол»: также у Суджук-кале они захватили два турецких транспортных судна, везших войска к Анапе. На одном из них был
взят в плен 301 человек. «Меркурием» в это время командовал капитан-лейтенант С.М. Стройников…Бриг «Меркурий», атакованный двумя турецкими кораблями
Бриг «Меркурий» был заложен в Севастополе 28 января (9 февраля) 1819 года и спущен на воду 7 (19) мая следующего года. Руководил постройкой корабельный мастер И.Я. Осьминин. Бриг имел следующие размерения: водоизмещение – 390 т, длина по ватерлинии – 29,98 м, длина по палубе – 30,9 м, ширина – 9,4 м, глубина трюма – 2,945 м. Материал корпуса – крымский дуб. Первым командиром «Меркурия» стал капитан-лейтенант И.М. Головин. К началу войны с Турцией корабль считался уже далеко не новым, но еще достаточно прочным. Он отличался неплохими мореходными качествами, хорошо держал высокую волну, но был тяжел на ходу и в штиль «совершенно грузнел». Вооружение «Меркурия» состояло из 18 24 фунтовых карронад, которые дополнялись двумя легкими 3 фунтовыми длинноствольными пушками. Для них имелись по два порта в носовой и кормовой частях, что позволяло использовать их в качестве погонных или ретирадных.
Анапу русские взяли после двухмесячной осады – 4000 тысячный гарнизон капитулировал 12 июня, победителям достались большие трофеи: 83 орудия, 29 знамен и громадное количество боевых запасов и снаряжения. «Меркурий» исправно нес службу, но ничем особенным больше не отличался. В начале 1829 г. на нем сменился командир. Ставший капитаном второго ранга Стройников получил под свое командование новый фрегат «Рафаил», а на его место был назначен капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский. Он считался одним из храбрейших офицеров Черноморского флота, за проявленное при осаде Варны мужество отважного моряка наградили золотым оружием. В апреле «Меркурий» немало времени провел в море, ведя разведку и доставляя важные донесения. Дозорная служба продолжилась и в мае. В это время главные силы Черноморского флота базировались в захваченном у турок Сизополе. Туда из очередного похода к анатолийским берегам 11 мая вернулся отряд в составе фрегата «Штандарт», бригов «Меркурий» и «Орфей». Но оставлять неприятеля «без надзора» командование сочло невозможным, и корабли вновь отправились к Босфору.
Утром 14 мая русские сигнальщики заметили противника. Возглавлявший отряд командир «Штандарта» капитан-лейтенант П.Я. Сахновский, стремясь уточнить состав вражеской эскадры, пошел на сближение, но при этом приказал «Меркурию» лечь в дрейф. Он решил не рисковать без необходимости самым тихоходным кораблем. «Штандарт» и «Орфей» подошли к неприятелю достаточно близко и смогли хорошо разглядеть, с кем имеют дело. Затем Сахновский распорядился ложиться на обратный курс, турки же бросились в погоню. Прекрасные ходоки «Штандарт» и «Орфей» смогли благополучно оторваться от преследователей, а вот «Меркурий», несмотря на имевшуюся у него изначально фору, начал отставать. Два наиболее быстроходных турецких линкора – трехдечный и двухдечный (по русским данным, это были 110 пушечный «Селимие», на которм держал флаг капудан-паша, и корабль младшего флагмана – 74 пушечный«Реал-бей») начали постепенно приближаться к русскому бригу.
Отряд Сахновского встретил турецкую эскадру, в состав которой помимо фрегатов, корветов и бригов, входили шесть линейных кораблей. Она вышла из Босфора в Черное море 11 мая; на следующий день турки обнаружили и захватили шедший в крейсерство к Синопу фрегат «Рафаил», сдавшийся без сопротивления. По иронии судьбы командовал фрегатом С.М. Стройников. И вот теперь он, находясь в плену, смог наблюдать все перипетии погони за другим своим бывшим кораблем.
Около полудня ветер почти совсем стих. Казарский распорядился уходить на веслах, и расстояние до вражеских линкоров начало было увеличиваться. Но ненадолго – благодаря более высоким мачтам турецкие корабли смогли улавливать парусами верховой ветер, в то время как «Меркурий» полностью заштилел. Вскоре расстояние до «охотников» сократилось до дистанции пушечного выстрела.
На русском корабле состоялся военный совет, на котором присутствовали все пять офицеров: капитан-лейтенант А.И. Казарский, лейтенанты Ф.М. Новосильский (он командовал артиллерией) и С.И. Скарятин, мичман Д.П. Притупов, поручик корпуса штурманов И.П. Прокофьев. Именно Прокофьев как младший по званию высказывался первым. Штурман считал, что уйти от неприятеля невозможно и следует принять бой: «Будем драться. Русский бриг не должен достаться врагу. Последний из оставшихся в живых взорвет его на воздух». Такого же мнения придерживались и остальные офицеры. В рапорте, поданном после боя Казарским командующему флотом Грейгу, говорилось: «Мы единодушно решили драться до последней крайности и, если будет сбит рангоут или в трюме вода прибудет до невозможности откачиваться, то, свалившись с каким-нибудь кораблем, тот, кто еще будет в живых, выстрелом из пистолета должен зажечь крюйт-камеру». После военного совета капитан-лейтенант обратился к команде и, как сказано в старой книге, «несколькими яркими словами… поднял их дух до энтузиазма».