100 Великих мифов и легенд

Хоу-И отправился в далекий и трудный путь, преодолеть который еще никому не удавалось. Перед небесным стрелком встали огнедышащие горы, день и ночь изрыгающие пламя. Потом дорогу ему преградила река, в водах которой тонуло даже птичье перо. Но отважный Хоу-И прошел через огонь и через воду, поднялся на гору, вершиной достигающую неба, и оказался в жилище Си-ванму.

Богиня благосклонно выслушала историю небесного стрелка и его жены — и согласилась помочь. Она послала за напитком бессмертия одну из своих синих птиц, и та принесла тыкву-горлянку с чудесным снадобьем.

Си-ванму сказала, что напитка достаточно для того, чтобы сделать бессмертными вознести на небо одного человека. Если же разделить напиток на двоих, то оба хотя и обретут бессмертие, но останутся жить на земле.

Хоу-И, не колеблясь, решил разделить напиток с женой.

Вернувшись домой, он отдал тыкву с чудесным снадобьем Чан-Э и велел хранить до назначенного дня, когда они смогут выпить его пополам и стать бессмертными Но Чан-Э бессмертия казалось мало, она хотела вернуться на небо. Искушение было слишком велико, и однажды, когда Хоу-И не было дома, она достала тщательно спрятанную тыкву и выпила чудесный напиток.

Тело Чан-Э стало легким, и она полетела на небо. По пути ей стало стыдно и страшно. Она уже раскаивалась, что предала мужа, и боялась, что боги осудят ее за это.

Чан-Э решила укрыться на луне и там поразмыслить, как ей быть дальше. Но, едва коснувшись луны, Чан-Э превратилась в огромную жабу. Она навсегда осталась на луне, где кроме нее обитало только одно существо — белый заяц, который жил там с незапамятных времен и толок в ступе снадобье бессмертия для богов. Жаба и заяц со ступой — традиционные в Китае символы луны.

В более поздних вариантах мифа Чан-Э не превращается в жабу, а по-прежнему остается красавицей. Обреченная на вечное одиночество, она тоскует в лунном дворце. Поэт IX века Ли Шан-инь так выразил ее печаль: «Лазурное море, синее небо, и думы каждую ночь…» Лишившись жены и надежды на бессмертие, Хоу-И впал в мрачное отчаяние. Скорбь и гнев терзали его душу, жизнь казалась ему унылой и бесцельной. Однажды к Хоу-И пришел человек по имени Фэн-мэн и попросил научить его стрелять из лука. Хоу-И обрадовался, надеясь обрести не только ученика, ной друга.

Сначала он посоветовал Фэн-мэну добиться твердости взгляда. Фэн-мэн пошел домой, лег на пол под ткацким станом, за которым работала его жена, и стал неотрывно следить за челноком, сновавшим среди сотен нитей. Через год он уже мог, не мигая, смотреть на острие шила, поднесенного к самым глазам.

Тогда Хоу-И велел Фэн-мэну научиться видеть малое, как большое. Фэн-мэн привязал блоху к волоску из бычьего хвоста, подвесил в оконном проеме и стал пристально смотреть на нее против света. Прошло некоторое время, и Фэн-мэн уже видел блоху так подробно, как если бы она была величиной с тележное колесо.

После этого Хоу-И стал учить Фэн-мэна стрелять. Он передал ученику все, что знал сам, и Фэн-мэн стал искуснейшим стрелком.

Однажды учитель и ученик гуляли в поле и увидели в небе стаю гусей. Фэн-мэн прицелился и выстрелил. Пораженный в голову гусь упал на землю. Тогда вскинул свой лук Хоу-И. Он выстрелил, не целясь, и гусь упал, пораженный в глаз.

Фэн-мэн понял, что стреляет хуже учителя, и, подстрекаемый завистью, задумал его убить. Он подстерег Хоу-И, возвращавшегося с охоты, и, укрывшись за деревьями, пустил в него стрелу. Однако Хоу-И успел выстрелить навстречу, попав в острие летящей стрелы. Девять раз стреляли Фэн-мэн и Хоу-И, девять раз их стрелы, столкнувшись в воздухе, падали на землю. Но вот колчан небесного стрелка опустел, ау Фэн-мэна еще оставалась последняя, десятая, стрела Беззащитный стоял Хоу-И перед своим учеником, а Фэн-мэн целился ему прямо в горло.

Точно в цель полетела стрела, но Хоу-И поймал ее на лету зубами — и засмеялся. Великий стыд охватил Фэн-мэна. Со слезами попросил он у своего учителя прощения — и покинул его навсегда Хоу-И снова остался один. Свою тоску он стал вымещать на слугах, жестоко их тираня. Сначала слуги жалели Хоу-И, потом стали бояться его и, наконец, — возненавидели.

Когда их терпению пришел конец, они напали на небесного стрелка и убили его ударом дубины из персикового дерева.

Так погиб великий герой. После смерти Хоу-И стали почитать как божество Цзунбу, отгоняющее нечистую силу.

Сказания о Хоу-И и его жене Чан-Э не раз пересказывались в различных древнекитайских книгах, в том числе в знаменитой «Книге гор и морей».

Но само сказание возникло, несомненно, в более древние, чем книги, времена. Хоу-И и его жена связаны с небесными светилами, в некоторых вариантах мифа небесный стрелок является сыном Ди-цзюна, наравне с братьями-солнцами. Хоу-И спасает человечество от глобальной космической катастрофы, в которой повинны божества, уничтожает населяющих землю чудовищ. Все это древнейшие мифологические мотивы Изображения Хоу-И, стреляющего в солнце, и Чан-Э на луне в образе жабы встречаются на китайских каменных рельефах первых веков нашей эры.

28. ПАСТУХ И ТКАЧИХА

Мифы, объясняющие возникновение звезд и созвездий, называют астральными («астра» по-гречески — «звезда»). В астральных мифах обычно рассказывается о людях и предметах, так или иначе попавших на небо и превратившихся в звезды.

Хорошо известен поэтичный китайский миф о возникновении звезд, которые в Китае называют «Пастух» и «Ткачиха».

У небесного правителя Тянь-ди была дочь Чжи-нюй — искусная ткачиха. Она жила на берегу Серебряной реки, отделяющей небо от земли, и ткала воздушные облака из тончайшего шелка Шелк — одно из китайских изобретений, о возникновении шелковичного производства существует легенда. У одной женщины муж надолго уехал из дома. Она очень скучала по нему и как-то раз сказала, что отдаст свою дочь замуж за того, кто заставит ее мужа поскорее вернуться домой.

Эти слова услышал конь, стоявший в конюшне. Он оборвал привязь и поскакал в чужие края к своему хозяину. Тот, увидев взмыленного, проделавшего долгий путь коня, подумал, что дома стряслось какое-то несчастье, и поспешно вернулся домой, к великой радости жены. Она совсем забыла о своих неосторожных словах, но конь потребовал обещанную девушку.

Тогда хозяин взял лук и застрелил коня. Потом снял с него шкуру и положил ее сушиться во дворе. Когда дочь хозяина проходила через двор, конская шкура вдруг подпрыгнула, обернулась вокруг тела девушки и взлетела с ней на дерево. Девушка уменьшилась в размерах, превратилась в гусеницу-шелкопряда и начала тянуть бесконечную шелковую нить.

Эта легенда объясняет, почему голова гусеницы шелкопряда несколько напоминает лошадиную.

Впоследствии девушка стала божеством шелководства Цань-шень. Она подарила моток шелковой пряжи богине грома Лэй-цау, и той так понравилась чудесная пряжа, из которой можно было ткать прозрачную и невесомую ткань, что она начала разводить шелкопрядов.

Небесная ткачиха Чжи-нюй работала не покладая рук. Но изредка она поглядывала на дальний, земной, берег Серебряной реки. Однажды Чжи-нюй увидела там пастуха Ню- лана и полюбила его.