100 великих монастырей

За семь лет до своей кончины блаженный основатель обители, заботясь о процветании ее, торжественно назвал блюстителем и неограниченным господином ее Иоанна Палеолога Кантакузина, который занимал это место долгое время после смерти митрополита Иоакима и даже после завоевания страны сербами. Доведя обитель до цветущего состояния, блаженный Иоаким на закате своих дней принял схиму с новым именем Иоанн, сменив величественную одежду святителя Христова на скромную мантию схимника. Когда он скончался, тело его погребли в храме, где оно покоится и до сих пор как залог невидимого общения обители со своим основателем.

Много испытаний довелось пережить обители Иоанна Предтечи, особенно в периоды междоусобных войн. Но все несчастья и потери при наступлении лучших времен впоследствии вознаграждались. Так, великие дары поступили от короля сербского Стефана, и супруга его всегда была могущественной покровительницей этого святого места. Со времени утверждения сербского владычества положение обители вообще изменилось к лучшему, но даже ее прежние испытания и невзгоды померкли в сравнении с теми бедствиями, которые принесло владычество турок. История ее с этого времени — это целый ряд обид и лишений, история упадка и борьбы за свое существование.

Постепенно обитель Иоанна Предтечи потеряла все свои имения, и было даже время, когда она поддерживала свое существование только милостынями христиан. Временами она впадала в неоплатные долги, а если и выпутывалась из них, то ненадолго. Правда, первый султан Мурат сначала оставил за обителью ее свободу и привилегии, которыми она пользовалась при византийских императорах. Но потом все благие повеления в отношении обители этого и последующих султанов оставались без всяких последствий из-за неограниченной власти местных чиновников. Земли обители разорялись или отходили в собственность новых властей.

Устрашенные монахи и слова не могли возразить против нарушения своих прав, некоторые из них даже уходили в другие приюты и там подвизались в подвигах благочестия. В начале XVII в. обитель Иоанна Предтечи испытала крайнюю нужду и бедность, и общежительный монастырь жил гораздо скромнее даже того, как заповедовал основатель обители — сам строгий аскет. Несмотря на сокращение всех лишних расходов и старание братии поддержать существование обители, она неудержимо катилась к упадку. Правда, в 1608 г. архиерей Драмас Афанасий подарил обители 8000 тогдашних серебряных монет, и на эти деньги были устроены келья для настоятеля и несколько келий для братии. Через 6 лет митрополит Зихнский пожертвовал такую же сумму, а митрополит Неврокопский Анфим в 1609 г. подарил 15 000 серебряных монет. В 1644 г. Афанасий из Серр поднял на свои средства находившуюся вне монастыря часовню во имя Успения Пресвятой Богородицы, украсил ее стенной живописью и присоединил к ней виноградник площадью 2 кв. км. В это же время на средства князя Димитрия (впоследствии иеромонаха Давида) в обители была выстроена больница.

Казалось, что для обители Иоанна Предтечи постепенно возвращаются лучшие времена. Однако в 1727 г. из-за вновь возникшего большого долга и других неблагоприятных обстоятельств монастырская братия рассеялась кто куда. Ворота обители закрылись, и она целых три года оставалась пустынной и необитаемой. Но когда Константинопольская церковь потребовала, чтобы все монахи (а особенно два инока — Иоасаф и Григорий) возвратились, богобоязненные мужи нисколько не медлили. Явившись в обитель, они стали восстанавливать ее и, не щадя себя, собирали милостыню от народа, который всегда благоговел перед этим монастырем. При большой экономии и прекрасном управлении обитель в 1735–1767 гг. не только сократила свой долг, но и приобрела имения, с которых получала доходы.

В 1757 г. монастырь Иоанна Предтечи обогатился бесценной святыней — частицей крови, истекшей из головы Иоанна Предтечи. Ее принес из Фессалоник в дар монах Герасим; по его же совету в обители была заведена библиотека. Но с конца XVIII и до середины XIX в. обитель вновь находилась в упадке, на этот раз по внутренним причинам. При игумене Дамаскине были даже проданы все священные сосуды, но обитель сумели вовремя поддержать два старца — Филофей и Макарий — и пять братий, которые с большим усердием старались поднять и восстановить монастырь не только материально, но и нравственно.

После греческого восстания 1821 г. христиан в турецких владениях стали так притеснять всякого рода налогами, что они не могли оказывать обители помощь. Поэтому для своего поддержания она вновь вынуждена была продать всю драгоценную утварь, однако и после этого за ней оставался большой долг. Но шло время, и из руин поднимались разрушенные кельи. На месте тех, которые совсем развалились, возвели несколько новых монастырских зданий. В таком виде монастырь после многих превратностей судьбы вновь был присоединен к обители Иоанна Предтечи как ее подворье. Заботы тогдашнего настоятеля, просвещенного и опытного игумена, сосредоточились не столько на материальном благополучии монахов, сколько на их нравственном состоянии. Введя в основанных монастырях киновию, он дал им особенный устав и стал ходатайствовать у тогдашнего Константинопольского патриарха Исайи о подтвердительной грамоте, в которой угрожалось отлучением от церкви всякого, кто святотатственно вздумает уничтожить или изменить дарованный обители устав.

В пятнадцати главах устава даются душеспасительные советы монахам, в остальных излагаются сами правила — обязательные для всех монахов, живущих в обители.

ПЕРВЫЙ МОНАСТЫРЬ НА МОСКВЕ

Время основания этого монастыря в научной литературе определяется по-разному. В конце XVIII в. считали, что московский князь Даниил основал монастырь «около 13 столетия»; назывались и вторая половина XIII в., а также начало XIV в. В летописях XIV–XV вв. приводится рассказ, содержащий сведения об основании монастыря. И в одной из них говорится, что 10 мая 1330 г. близ своего двора в Московском Кремле князь заложил каменную церковь Спаса Преображения, а потом учредил здесь и монастырь и «приведе ту первого архимандрита Иоанна» (из Данилова монастыря. — Н. И.).

Сам же Данилов монастырь, как об этом сказано в старинных летописях, был первой обителью Москвы и по праву считается древнейшей. До его основания существовали и другие монастыри, о чем тоже упоминается в летописях. Но в домонгольский период большинство русских монастырей были необщежительными и с небольшим число братии (порой всего 2–3 человека). Более или менее крупные обители располагались в столицах удельных княжеств и зачастую служили резиденциями епископов. Данилов мужской монастырь основал московский князь Даниил — младший сын Александра Невского, заложивший в 1272 г. небольшой деревянный храм во имя Даниила Столпника. По преданиям церковь была заложена на том месте, где в уединенной хижине жил пустынник Вукол. По другим источникам, основание монастыря произошло в 1282 г., и эту дату Московская патриархия считает правильной. Обитель созидалась в «первый, тягчайший период монгольского ига, когда даже сами князья русские, враждовавшие между собой, неоднократно призывали татарские полчища для опустошения пределов Отечества. К изумлению, однако же, оказывается, что и в этот период некоторые монастыри в Восточной России восставали из своих развалин, а другие созидались вновь» [54] .

54

Макарий (митрополит). История Русской Церкви.

Данилов монастырь был заложен на берегу Москвы-реки, за Серпуховскими воротами, и основанием этой обители князь Даниил придал своей столице большую значимость, переведя ее в разряд первостепенных русских городов.

Монастырь возник к юго-востоку от Кремля, на сравнительно небольшом расстоянии от него — «в пяти верстах». Местоположение обители было достаточно удобным — в долине Москвы-реки, среди заливных лугов у устья речки, которую впоследствии назовут Даниловкой. Устраивался монастырь в хорошо обжитом и на будущее перспективном районе, таким образом, хотя он и был несколько удален от Кремля, но сообщение между ними было достаточно удобным. Правда, в 1293 г., как гласят летописи, обитель разорили и сожгли татары во время нашествия ратей Дюдени. Поэтому еще одной датой основания монастыря считаются 1297–1300 гг. — период, когда на время прекратились междоусобицы и стала ясной необходимость защищать Москву от вторжения с юга. Перед смертью князь Даниил принял в монастыре схиму и завещал похоронить себя в обители как простого монаха — вне стен храма.

Монастырь был устроен, когда в других обителях господствовал устав Феодора Студита, поэтому братии в Данилове было довольно, чтобы можно было организовать обитель на началах общежития. К тому же он был удален от центра, где у стен деревянного еще Кремля кипел торг и бушевало «житейское море», так что иноки могли вполне спокойно вести подвижническую жизнь.

Центром обители, как говорилось выше, был храм, возведенный во имя Даниила Столпника. Вокруг него размещались домики-кельи, хозяйственные постройки и, может быть (как предполагают ученые), жилище самого князя. Все это хозяйство было окружено «тыном» — частоколом из мощеных бревен, вбитых в основание земляного вала.