100 великих научных достижений России

Анучин развил все четыре науки, сделал их академическими, организовал научные школы по каждой из них, создал научные музеи, сформировал учебные дисциплины, отстоял в нешуточной борьбе с коллегами и Академией наук право новых предметов на независимое существование, написал сам или инициировал создание учебников, пособий, программ, разработал и читал университетские курсы лекций.

Анучин ставил и решал научные проблемы в любой из этих наук, не разрываясь между ними, а соединяя их в едином научном поле и во взаимной гармонии. Ученый изучал каждый предмет комплексно, с глубоким историческим подходом. В этом ему помогали потрясающая эрудиция и мастерство, а также умение видеть во всех них объединяющее начало – человеческую историю.

Во всяком случае, после Анучина не только русская, но и мировая наука стала рассматривать археологию, антропологию и этнографию только в тесной взаимосвязи друг с другом.

Выделить из научного наследия Анучина одно какое-либо направление бессмысленно, так как в силу сказанного оно за собой тянет сразу и три остальных. Посему расскажем только о самых главных достижениях ученого в каждом из них. Исследования Дмитрия Николаевича развивали в дальнейшем его ученики: Л.С. Берг, А.А. Борзов, А.С. Барков, А.Н. Липский, М.А. Боголепов, А.А. Крубер, Б.Ф. Адлер, В.В. Бунак, Б.Н. Вишневский, Б.С. Жуков, А.А. Ивановский, А.И. Колмогоров, Н.Г. Тарасов, С.Г. Григорьев и многие другие.

Как географ, Анучин положил начало систематическому изучению рельефа России и вообще суши земного шара, атмосферы, оледенения, ледников, водной оболочки Земли, классификации озер по форме и генезису котловин, по свойствам воды, режиму и т. п. Ученый впервые представил географию как сумму четырех ее отделов: астрономической (математической) географии, физической географии, биогеографии, изучающей распространение биологических форм и географии человека (антропогеографии). Анучин разделил географию на общую (землеведение), изучавшую всю Землю, и частную (страноведение), исследовавшую отдельные страны и области; впервые обратил внимание на воздействие человека на природу.

Специалисты не раз отмечали, что выводы Анучина базируются на трех принципах: «на точных фактических данных, применении сравнительного метода для выяснения географических закономерностей и… историческом подходе к выяснению сути каждого явления и познанию любой страны в ее настоящем».

Труды Анучина – археолога и этнографа занимают широкий спектр: от проблем происхождения народа айнов («Племя айнов») до формулирования основных задач русской этнографии – «составление капитальных монографий об отдельных народах, с исчерпывающим привлечением всех источников и материалов, включая непосредственные полевые наблюдения» («О задачах русской этнографии»).

Поскольку основной специальностью Анучина была антропология, именно к ее изучению он привлек данные других наук, прежде всего биологии и сравнительной анатомии, включил в нее данные по эволюции человека, учение о расах, этнографические и археологические исследования… Можно только поражаться, сколько сил отдавал ученый тщательнейшему изучению любого вопроса. Так, при исследовании аномалий черепа Анучин обработал огромный краниологический материал – свыше 4000 черепов («Sur les anomalies du pterion»), а при установлении расового значения отдельных аномалий скелета – свыше 15 000 черепов («О некоторых аномалиях человеческого черепа и преимущественно об их распространении по расам»).

«По своему сравнительно-анатомическому подходу работа Анучина, бесспорно, является классической в мировой антропологической литературе. Выводы ее вошли в основные анатомические и антропологические руководства. В этой работе Анучин стоит на точке зрения видового единства человечества, оставаясь и в дальнейшем убежденным моногенистом, постоянно выступавшим против модных в разное время разновидностей полигенизма».

Чем объяснить такой всеобъемлющий непреходящий интерес Анучина буквально «ко всему на свете»? Любознательностью, складом характера? Интересом к процессу познания вообще? Выдающимися способностями, наконец? Очевидно, этого мало. Дмитрием Николаевичем двигала любовь к Отчизне. Он сам еще в молодости писал брату из Рима, где лечился и изучал историю итальянской литературы и искусства, о том, что мечтает поскорее вернуться в Россию. «Я могу только сказать, что я хочу быть честным, образованным русским человеком. А чтобы русским быть, надо знать, что такое эта Русь, и поэтому я употреблю все силы мои, чтобы узнать ее».

ПОЛЕВАЯ ЭТНОГРАФИЯ МИКЛУХО-МАКЛАЯ

Зоолог, биолог, этнограф, антрополог, путешественник, общественный деятель; родоначальник морских и зоологических биостанций; автор 160 научных трудов, Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846–1888) впервые осветил вопросы этнографии и антропологии коренного населения Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании, первым описал папуасов северо-восточного берега Новой Гвинеи как определенный антропологический тип. Главный научный вывод ученого, прославившегося своим научным подвижничеством, защитой колониальных народов, борьбой с расизмом и колониализмом, состоит в том, что культурные и расовые признаки различных народов обусловлены только природной и социальной средой.

До настоящего времени нет единой трактовки терминов «антропология» и «этнография», двух взаимосвязанных наук. Примем те, что под антропологией понимают науку «о происхождении и эволюции человека, образовании человеческих рас и о нормальных вариациях физического строения человека» (БСЭ), а под этнографией – науку «о происхождении и этнической истории народов, формировании специфических особенностей их культуры и быта – составных частей мировой цивилизации» (Р.Ф. Итс).

Русские путешественники XVIII–XIX вв. (С.П. Крашенинников, Н.Я. Бичурин, Н.М. Пржевальский, Г.Н. Потанин, И.Ф. Крузенштерн, Ю.Ф. Лисянский, В.М. Головнин и др.), занимаясь исследованиями народов России, Китая, Монголии, Тибета, Северо-Западной Америки, Океании, островов Тихого и Индийского океанов, внесли выдающийся вклад в развитие мировой этнографии.

Антропология как наука сформировалась к середине XIX в., когда в Англии, Франции, Италии и другие странах Европы стали основываться Антропологические научные общества. В России развитие антропологии (начало которой положил созданием Кунсткамеры Петр I) было подготовлено трудами «отца отечественной эмбриологии» К.М. Бэра. В 1864 г. в Москве по инициативе профессора Московского университета А.П. Богданова возник антропологический отдел Общества любителей естествознания.

Поскольку тема расизма к тому времени расколола мир на два лагеря – приверженцев рабовладения и их противников, едва ли не главной задачей этих объединений стало изучение человеческих рас. (Русское общество, особенно дворянская его часть, занимая в целом антирасистскую сторону, к собственным крестьянам относилось совсем не лучше, чем белые американцы к чернокожим рабам или колонисты-немцы к островитянам Полинезии.) В мировой науке в обоснование расизма шли любые резоны, вплоть до отнесения темнокожих рас чуть ли не к животным. Научным опровержением этих бредней стали исследования Н.Н. Миклухо-Маклая на Новой Гвинее.

Н.Н. Миклухо-Маклай (справа) и Э. Геккель на Канарских островах

Из 42 лет короткой жизни Миклухо-Маклай 25 лет посвятил науке, в том числе семнадцать – путешествиям, сбору и обработке данных о народах Индонезии, Малайи, Филиппин, Австралии, Меланезии, Микронезии, Западной Полинезии.

Русский ученый стал первым (не считая миссионеров, занятых иными проблемами), кто овладел совершенно новым – революционным в изучении аборигенов методом полевой этнографической работы.

Осваивать «науку» приходилось с риском для здоровья (оказавшимся подорванным в результате путешествий) и для жизни. Вот, например, как сам ученый описал свое первое посещение одной из папуасских деревень Новой Гвинеи (с сокращениями):

«Отправляясь, я остановился перед дилеммой – брать или не брать револьвер?.. Чем более я обдумывал свое положение, тем яснее становилось мне, что моя сила должна заключаться в спокойствии и терпении. Я оставил револьвер дома…

Вошел на площадку. Группа вооруженных копьями людей стояла посередине… Увидев меня, несколько копий были подняты, и некоторые туземцы приняли очень воинственную позу… Вдруг пролетели… две стрелы, очень близко от меня… Как только пролетела первая стрела, много глаз обратились в мою сторону, как бы изучая мою физиономию… Я в свою очередь стал глядеть кругом – все угрюмые, встревоженные, недовольные физиономии и взгляды, как будто говорящие, зачем я пришел нарушать их спокойную жизнь…