100 великих писателей

Самый крупный исследователь творчества Катулла у нас в стране академик М. Л. Гаспаров пишет: «Значение Катулла в римской поэзии в том, что он страстно любил свою Лесбию и с непосредственной искренностью изливал свой пыл в стихах. Оно в том, что Катулл первый задумался о своей любви и стал искать для ее выражения новых точных слов: стал писать не о женщине, которую он любит, а о любви как таковой. Поиск точных слов давался трудно. Нынешний поэт с легкостью бы написал „я тебя по-прежнему желаю, но уже не по-прежнему люблю“, и это было бы понятно. Но в латинском языке слово „любить“ означало именно „желать“, и для понятия „любить“ в нынешнем смысле слова нужно было искать других выражений… Это был тяжелый душевный труд, но результатом его было создание новой (для мужской поэзии) любви: не потребительской, а деятельной, не любви-болезни и любви-развлечения, а любви-внимания и любви-служения. Катулл начал, элегики завершили, а этот культ любви-служения перешел от римской „столичности“ к „вежеству“ средневековья, „светскости“ нового времени и „культурности“ наших дней. Он вошел в плоть и кровь европейской цивилизации».

Сведений о жизни Катулла осталось очень мало. Их больше выискивают в самих стихах. Некоторые исследователи считают, что роман с Лесбией-Клодией был вообще короткой интрижкой, а потом поэт уже довоображал сюжет. Возможно, такой псевдоним поэт дал возлюбленной в честь Сапфо.

Своим вдохновением прикоснулся к стихам Катулла и наш гений Александр Сергеевич Пушкин.

Мальчику

Пьяной горечью ФалернаЧашу мне наполни, мальчик:Так Постумия велела,Председательница оргий.Ты же прочь, речная влага,И струей, вину враждебной,Строгих постников довольствуй:Чистый нам любезен Бахус.

В основном Катулл пишет стихи любимым своим размером — одиннадцатисложником. В его стихах соседствуют архаизмы и словечки из модного разговорного языка, галльские провинциализмы и обороты, скопированные с греческого, тяжелая проза и новые слова, сочиненные самим Катуллом. Он стремится к изяществу, легкости и соразмерности.

К сожалению, Катулла издают редко, поэтому приведем еще несколько стихотворений поэта, чтобы читатели почувствовали поэтическую прелесть и неповторимость его лирики, даже в переводах.

(83)

При муже Лесбия честит меня и кроет.Болвану — в радость. Невдомек тебе, осел:Когда б забыла и оставила в покоеМое бы имя — исцелилась бы от зол.Она ж пока меня ругает, оскорбляет,Не только вспоминает обо мне —Нет, много хуже: речью ярость распаляя,Она еще горит в моем огне.

(92)

Лесбия вечно ругает меня, не смолчит никогда,Но умереть мне на месте, коль скоро не любит, мой друг.Как докажу? На примере своем: я кляну ее, да,Но, коли я не люблю ее, пусть я на месте умру!

(107)

Когда нечаянно исполнится желанье,Особо радостно бывает на душе.Так счастлив, Лесбия, и я: ко мне нежданноТы возвращаешься, бесценная. УжеТы возвращаешься сама, со мной ты снова.О день благословенный! Кто дерзнетСказать, что он меня счастливей, право слово?!Кто жизнь мою мечтой не назовет?!(Переводы М. Сазонова)

(70)

Милая мне говорит: лишь твоею хочу быть женою,Даже Юпитер желать стал бы напрасно меня.Так говорит. Но что женщина в страсти любовнику шепчет,В воздухе и на воде быстротекущей пиши!

(58)

Если желаешь ты глаз моих свет подарить мне, мой Квинтий,Иль даже то, что милей света чудесного глаз,Не отнимай же того у меня, что намного дорожеГлаз и всего, что милей света чудесного глаз!

(104)

Как, неужели ты веришь, чтоб мог я позорящим словомТу оскорбить, что милей жизни и глаз для меня?Нет, не могу! Если б мог, не любил так проклято и страшно.Нам же с Тапцоном во всем чудится бог знает что!(Переводы А. И. Пиотровского)

Геннадий Иванов

Вергилий (70–19 до н. э.)

«Бойтесь данайцев, дары приносящих» — эта фраза, ставшая крылатой во всех языках мира, принадлежит великому римскому поэту Вергилию.

Бывает, что от поэта в веках остается одна строка или одно стихотворение, но такие, что делают его имя бессмертным, а от Вергилия остались три его больших главных сочинения: «Буколики», «Георгики», «Энеида».

В лирических «Буколиках» Вергилий воспевает пастушескую жизнь, пейзажи. «Георгики» — поэтические наставления земледельцу. «Энеида» — эпическое повествование о похождениях троянца Энея. Вергилий как бы следует по стопам великих греков. «Буколики» имеют прообразом идиллии Феокрита, «Георгики» — поэму Гесиода «Труды и дни», а «Энеида» — поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея»

Светоний так описывал Вергилия: «Большого роста, крупного телосложения, лицом смуглый, походил на крестьянина… когда он приезжал изредка в Рим, показывался там на улице, и люди начинали ходить за ним по пятам и показывать на него, он укрывался от них в ближайшем доме».

Вергилий жил в окрестностях Неаполя, иногда наведывался в Рим, слыл человеком широкообразованным. Римляне почитали его как великого поэта, мастера слова. Правитель Октавиан Август считал его лучшим пропагандистом государственной политики. И сам Вергилий понимал свое творчество как общественное служение, очень ответственно к этому относился, был большим тружеником, славы не искал, жил затворником. Но его заметили. Меценат и Октавиан Август ввели его в круг государственных мужей, помогали взрасти славе поэта.

Вергилий не любил путешествия — один раз в жизни он отправился в Грецию, но морская качка и жара подорвали его здоровье. Вергилий вынужден был вернуться — он заболел, не доехав до дома, и скончался в Калабрии. Похоронили его в Партенопее.

Говорят, умирая, он оставил два распоряжения — сжечь «Энеиду» и на его могильной плите выбить эпитафию:

Мантуей был я рожден, Калабрией отнят. ПокоюсьВ Партенопее. Воспел пастбища, села, вождей.

А «Энеиду» он завещал сжечь потому, что не успел ее закончить, боялся, что незаконченное произведение может получить ложное толкование.

Конечно, читать сегодня Вергилия непросто, его поэзия учена и философична, но, главное, полна намеков на конкретных людей. Многие и многие строфы ученые продолжают изучать и заново комментировать до сих пор.

Особое внимание во все века привлекала четвертая эклога «Буколиков». Она считается пророческой. В эклоге упоминается дева и новорожденный от нее, который принесет с собой золотой век. Христианские исследователи творчества Вергилия увидели в этом пророчество языческого поэта о Христе — эти стихи он написал за 40 лет до Рождества Христова.