100 великих путешественников

Хаджи Решид, чтобы отвести от себя подозрения, посетил Шюкруллаха-бея, важного сановника хана. Удивленный бей сам вышел навстречу и, пристально всмотревшись в оборванного паломника, воскликнул: "Решид-эфенди?! Возможно ли это?"

Сановник заклинал гостя именем аллаха поскорее сказать ему, что побудило уважаемого Решида-эфенди прибыть в эту ужасную страну из Стамбула, из земного рая, где Шюкруллах-бей провел много лет ханским послом при дворе султана и где имел удовольствие видеть Решида-эфенди совсем в другом одеянии. На это дервиш ответил, что он здесь по воле духовного отца своей секты.

После этого визита дервиша, вернувшегося от сановника, разыскал в келье придворный офицер и вместе с подарком передал приглашение явиться во дворец для благословения хана Хивы.

Хан жил в Ичанкале, своеобразном городе внутри города, где поднимались купола и минареты наиболее чтимых мечетей. Толпа в узких улицах почтительно расступалась перед хромым дервишем. У входа в новый ханский дворец Ташхаули придворные офицеры подхватили его под руки.

Хан, полулежа на возвышении со скипетром в руке, принял благословение дервиша.

"Много страданий испытал я, но теперь полностью вознагражден тем, что вижу красоту вашей светлости",– склонил голову дервиш. Выслушав рассказ о дорожных невзгодах хаджи Решида, хан вознамерился было наградить страдальца. Но святой человек отказался от денег, сказав, что у него есть единственное желание: "Да продлит аллах жизнь повелителя Хивы до ста двадцати лет!"

Благоволение хана распахнуло перед хаджи Решидом двери в дома вельмож. Хромой дервиш ел жирный плов с советниками хана или вел богословские споры с самыми уважаемыми хивинскими священнослужителями - имамами.

И еще раз призвал хан к себе хаджи Решида. Шюкруллах-бей успел предупредить дервиша: придворные подозревают, что у хаджи Решида тайное послание турецкого султана к властителю соседней Бухары. Конечно, хан Хивы хотел бы кое-что узнать об этом...

Но если султан и поручил что-либо хаджи Решиду, то в Стамбуле сделали правильный выбор: ничего нельзя было выведать у святого человека, далекого от мирских дел.

Хромой дервиш и его друзья, прожив в Хиве месяц, отправились дальше, к святыням Бухары.

Покидая Хиву, хаджи Решид надеялся, что самое трудное позади. Но он ошибся.

Из Хивы в Бухару в разгар лета обычно идут по ночам. Но спутникам хаджи Решида пришлось пересекать пески с возможной поспешностью, сделав выбор между опасностью смерти в пустыне и кандалами рабов.

К этому выбору их понудила встреча после переправы через Амударью с двумя полуголыми истощенными людьми.

Несчастные рассказали, как едва спаслись от разбойников, налетевших на быстрых конях и разграбивших их караван. Самые робкие в караване решили отсидеться в прибрежных зарослях, а потом вернуться в Хиву. Но несколько человек, к которым примкнул хромой дервиш и его друзья, предпочли идти в пустыню. Они надеялись, что уже на второй день разбойники забудутся, как страшный сон: аллах еще не создал такого коня, который выдержал бы больше суток в этом пекле.

Идти надо было шесть дней. Воды могло хватить на четыре с половиной дня, может быть, на пять. Они это знали. Но, тем не менее, поспешили в путь, чтобы избежать рабства.

На второй день пали два верблюда, затем умер самый слабый из путников. Труп оставили в песке.

На пятый день, когда уже была близка Бухара, путников настиг смертоносный вихрь пустыни...

Хромой дервиш очнулся в хижине среди незнакомых людей. Здесь жили арабы-иранцы. Богатый хозяин послал их сюда пасти стада овец. Чтобы рабы не вздумали бежать через пустыню, им давали всего несколько кружек воды в день. И последним своим запасом они поделились с попавшими в беду.

Бухара находилась рядом. Хаджи Решид был у ворот столицы второго из трех больших среднеазиатских ханств, враждовавших между собой и с соседней Россией.

Кокандское ханство считалось сильнейшим. Зато Бухарское особенно ревниво оберегало исламскую правоверность. Тот, кого обвинили в отступничестве от ислама, мог поплатиться даже головой.

Когда паломники приблизились к воротам Бухары, их встретили чиновники бухарского властителя-эмира, заставившие заплатить пошлину. Опросили каждого и записали их приметы.

Хаджи Решид, бродя по Бухаре, чувствовал, что за ним следят. Он останавливался возле древнего минарета мечети Калян, поднимал глаза, рассматривал тончайший орнамент - и кто-то останавливался за его спиной, делая вид, что тоже любуется чудесным сооружением. Хромой дервиш шел на базар, где купцы торговали в числе прочего привезенным из России дешевым ситцем, где в чайханах стояли огромные русские самовары, а внимательные, цепкие глаза отмечали каждый его шаг.

Хаджи Решида пригласили в один дом и стали расспрашивать о Стамбуле: какие там улицы, каковы обычаи? Потом он узнал, что среди гостей хозяина был человек, хорошо знавший турецкую столицу.

Наконец приближенный эмира позвал его для ученого разговора с бухарскими муллами. Хаджи Решид не стал дожидаться вопросов, а сам обратился к толкователям Корана с просьбой разъяснить ему, стамбульцу, некоторые богословские тонкости - ведь он столько слышал о мудрости бухарских законоучителей! Польщенные муллы тем не менее подвергли гостя настоящему экзамену.

После этого испытания хаджи Решида оставили в покое, и он мог свободно рыться в грудах старинных рукописей, которыми была так богата Бухара. Он побаивался лишь эмира, возвращения которого в столицу ханства ожидали со дня на день. О его жестокости и свирепости ходили легенды. Ведь это он публично казнил своего министра за один неосторожный взгляд на невольницу, прислуживающую во дворце.

Но встреча с этим деспотом все же состоялась. Это было в Самарканде, куда хаджи Решид направился из Бухары.

Самарканд! Почти два с половиной тысячелетия пронеслись над ним, и дух былого великолепия столицы огромной империи Тимура запечатлелся в пышнейшей мечети Биби-Ханым, в соперничающих с небесной синью изразцах ребристого купола мавзолея Гур-Эмир, где нашел последнее успокоение завоеватель.

Здания, окружающие Регистан, одну из красивейших площадей Востока, напоминали об Улугбеке, просвещенном внуке Тимура, при котором в Самарканд отовсюду стекались историки и поэты, астрономы и математики.

Эмир бухарский был в Самарканде проездом. После короткой встречи с ним хаджи Решид покинул Самарканд.

Полгода хаджи Решид путешествовал с хаджи Билалом и с хаджи Сали. Слезы были на глазах у дервиша, когда он в последний раз обнял друзей. Они так и не узнали, что с ними по ревниво оберегаемым от неверных святым местам ходил не дервиш, не турецкий эфенди, а френги, европеец по рождению и духу, человек, отрицающий всякую религию!

Да, в его лохмотьях хранился паспорт на имя хаджи Мехмед-Решид-эфенди, и султанская "тугра" свидетельствовала это. Но паспорт был таким же прикрытием, как всклокоченная борода дервиша, скрывавшая черты человека, которому едва исполнился тридцать один год.