100 великих разведчиков

Однако Рейли по-прежнему возлагал надежды на Савинкова и подробно инструктировал его перед поездкой последнего в СССР в 1924 году. Однако инструктаж не помог: Савинков был захвачен и осуждён.

ОГПУ располагало информацией о том, что и сам Рейли намеревался приехать в СССР.

Собственно говоря, Рейли не казался особенно опасным противником, хотя ещё в 1922 году он участвовал в подготовке покушения на наркома иностранных дел Чичерина. Но после провала Савинкова стало известно, что Рейли совместно с белогвардейцами замыслил совершение террористических актов в СССР. Он связался с деятелями легендированной организации МОЦР и предложил совместно провести ряд терактов. Дзержинский и Артузов приняли решение вывести Рейли на территорию СССР и арестовать его.

Для того чтобы побудить Рейли приехать в СССР, решили «втёмную» использовать Марию Захарченко-Шульц, представительницу генерала Кутепова в МОЦР. Эту идею, сам того не ведая, поддержал и резидент английской разведки в прибалтийских странах Бойс. Он послал Рейли в США зашифрованное письмо, в котором информировал его о том, что МОЦР — это мощная монархическая организация, в работе которой заинтересованы английская и французская разведки.

Рейли согласился и отправился в Финляндию. По пути, в Париже, встретился с генералом Кутеповым, который поддержал идею поездки Рейли в СССР.

В двадцатых числах сентября Рейли прибыл в Хельсинки. 24 сентября с ним встретился один из «руководителей» МОЦР Якушев (агент ОГПУ). Рейли изложил свои взгляды на политическое положение в Европе, Америке и России. Он предложил два пути финансирования МОЦР: покупка и кража художественных произведений и сотрудничество с английской разведкой — снабжения её информацией о деятельности и планах Коминтерна. Якушев, объяснив, что он не может единолично принимать решение, пригласил Рейли в Москву на заседание «политического совета» МОЦР.

Рейли колебался. Но тут, как говорится, подсуетилась Захарченко-Шульц. Она стала стыдить Рейли: «Я, слабая маленькая женщина, не боюсь переходить границу, а вы, джентльмен, боитесь!» Рейли решился. 25 сентября 1925 года Рейли перешёл финскую границу через «окно» Сестрорецка. Его встретил «хозяин окна» Тойво Вяхя, начальник заставы, который, как полагали, является агентом МОЦР. Вяхя на двуколке доставил его на станцию Парголово. Там Рейли сел в поезд, шедший в Ленинград. В вагоне его ожидали Якушев и чекист, выступавший под фамилией Щукин.

День 26 сентября Рейли провёл в Ленинграде, на квартире Щукина, а вечером в международном вагоне с паспортом на имя Штейнберга в сопровождении Якушева выехал в Москву.

27 сентября на даче в Малаховке на заседании «политического совета» МОЦР (все члены были чекистами) Рейли изложил свои предложения, о которых говорил Якушеву в Ленинграде.

С заседания «совета» его повезли на «конспиративную квартиру» в Москве. По дороге он бросил в почтовый ящик две открытки: одну в США, другую в город Бланкенбург в Германии.

После этого Рейли прямиком доставили в здание ОГПУ на Лубянке. Там ему объявили, что согласно приговору, вынесенному ему в 1918 году, он подлежит расстрелу. Но расстреливать не спешили. Его допрашивали, и он выложил всё, что знал о деятельности английской разведки. Условия его содержания были привилегированными: его возили на прогулки в Сокольники, в сопровождении чекиста-разведчика Сыроежкина он даже посещал ресторан.

Рейли вёл дневник, из которого видно, что он не отнёсся серьёзно к заявлению чекистов о приведении приговора в исполнение. Он рассчитывал, что его обменяют. Однако этого не произошло. 5 ноября 1925 года Рейли был расстрелян. Его убили во время прогулки в парке Сокольники выстрелом в затылок. Тело зарыли во дворе здания ОГПУ.

Ночью 29 сентября на границе были инсценированы перестрелка, крики, шум, «убийство» трёх человек и арест Тойво Вяхя. Всё это было сделано для того, чтобы финская разведка посчитала, что Рейли и сопровождавшие его люди случайно наткнулись на пограничников и в завязавшейся перестрелке убиты. Об этом сообщила ленинградская «Красная газета».

Был распространён слух, что Тойво Вяхя как предатель и изменник расстрелян. В действительности же он был награждён орденом Красного Знамени и под чужим именем переведён в другой пограничный округ на должность начальника заставы. В почёте и уважении он прожил долгую жизнь.

МАРИЯ ЗАХАРЧЕНКО-ШУЛЬЦ (1893–1927)

Ненависть этой женщины к советской власти можно сопоставить лишь с той пользой, которую она своими действиями объективно принесла карающему органу этой власти — ВЧК. Недаром говорят, что «ненависть застит глаза». В своём ожесточении она не увидела того, что мог бы разглядеть более хладнокровный и рассудительный человек.

Однако всё по порядку…

Мария Владиславовна Лысова родилась в дворянской семье, в Пензенской губернии, 3 декабря 1893 года. Мать умерла сразу после родов, а отец, занятый службой, отдал её в руки гувернанток. Своенравная воспитанница не очень-то жаловала их, училась, правда, хорошо, но едва кончались занятия, вырывалась из-под их опеки и бросалась в конюшню. Лошади были её страстью, недаром она стала впоследствии гусаром.

Смольный институт Мария окончила с золотой медалью в 1911 году. Пробыв год в Лозанне, вернулась в деревню, где привела в порядок хозяйство и создала при имении небольшой, но образцово-показательный конный завод.

В 1913 году Мария вышла замуж за участника японской войны капитана Михно.

Начавшаяся мировая война перевернула её жизнь. Муж, тяжело контуженный, умер на руках Марии, а через три дня у неё родилась дочь. Оставив её на попечение кормилицы и гувернантки, она направилась в Петроград, где всеми правдами и неправдами, решив заменить мужа, добилась направления на фронт. В среде солдат, унтеров и младших офицеров, в которой она теперь находилась, Мария быстро нашла свою нишу. Ледяной, иногда наглый взгляд, неприступный вид, крепкое словцо, которое она могла отпустить, никому не давали повода попытаться завязать с ней близкие отношения. К тому же её отчаянная храбрость и удивительная выносливость вызывали уважение, а безжалостное отношение к противнику и излишняя жестокость удивляли даже видавших виды солдат.

Мария настояла на том, чтобы её взяли в разведчицы. Однажды, находясь в разведке с двумя рядовыми, нарвалась на немецкую засаду. Их встретил град пуль с двадцати—тридцати шагов. Один солдат был тут же убит наповал, второго, тяжело раненного в живот, Мария, сама раненная в руку, под ураганным огнём немцев вынесла на себе к своим. За этот подвиг была награждена солдатским «Георгием». Второй Георгиевский крест получила за поиск под деревней Локница. В ноябре 1916 года, добровольно вызвавшись быть проводником команды разведчиков дивизии, ночью провела их в немецкий тыл. Команда вышла к заставе, которую занимала рота противника. Разведчики напали внезапно и без единого выстрела. В результате немецкая рота частично была переколота штыками, частично захвачена в плен. Мария лично участвовала в штыковом бою.

Осенью 1917 года фронт развалился, и Мария вернулась в родное имение. В отличие от других помещиков, бросавших всё нажитое на произвол судьбы и бежавших в города, она осталась в опустевшей усадьбе строгой и своенравной хозяйкой. Первого же, попытавшегося что-то «экспроприировать», избила хлыстом и гналась за ним полверсты, пока он не скрылся в каком-то сарае.

Но накал революционных страстей нарастал, и вскоре крестьяне и вернувшиеся с фронта солдаты из большого села разгромили ближнее имение, захватив и распределив между собой скот с фермы. В ответ Мария сформировала отряд из молодых пензенских офицеров, тоже бывших фронтовиков, студентов и старших гимназистов и организовала карательную экспедицию. Захватив село, Мария жестоко расправилась с его жителями и лично участвовала в расстреле руководителей налёта на имение.