100 великих разведчиков
Шрифт:
После этого он вернулся в Китай, где и умер 7 октября 1943 года в Шанхае.
Коренной москвич, сын железнодорожника, высокий, голубоглазый, с гладко зачёсанными назад белокурыми волосами, он гораздо больше походил на плакатного арийца, нежели любой из главарей Третьего рейха… Всё это ему пригодилось много позже, а в начале службы разве что рост помогал его солдатской карьере: он всегда был правофланговым. Василий успел принять участие в Первой мировой и Гражданской войне. С 1920 года работал в ВЧК, где сначала занимался борьбой с бандитизмом, контрабандой оружием и наркотиками на Дальнем Востоке. С 1925 года уже по линии военной разведки работал в Китае и Финляндии. В целом двадцать пять лет службы
В свою первую нелегальную командировку Зарубин выехал вместе со своей второй женой Лизой Горской. Она была не только его супругой и помощницей, но и самостоятельным сотрудником.
Елизавета Юльевна Зарубина родилась в 1900 году в Северной Буковине, в семье управляющего лесным хозяйством крупного имения. С юных лет приняла участие в революционном движении, была студенткой трёх университетов: училась в Черновицах, Париже и Вене, она прекрасно говорила на нескольких языках. Особенно ей пригодится немецкий, так как Василий его не знал. В Вене Лиза стала вначале переводчицей советского постпредства, а затем и сотрудницей ИНО ПГУ. В 1925 году получила советское гражданство, а в 1927-м отправилась на самостоятельную работу в Турцию. Там некоторое время была гражданской женой знаменитого эсера Блюмкина — убийцы немецкого посла в Москве Мирбаха в 1918 году (Блюмкин находился в Турции по заданию ИНО ОГПУ и «присматривал» за Троцким). В 1928 году вернулась в Москву, работала в секретариате ОГПУ, где и познакомилась с Зарубиным. В 1929 году Блюмкин приехал в Москву с письмом Троцкого, и, уже будучи человеком, переметнувшимся к нему, он был задержан и расстрелян. Существует версия, что Елизавета «вытянула» его в Москву и выдала, но она не соответствует действительности.
Итак, в 1929 году Зарубины оказались сначала в Дании, а затем во Франции. Приехавший туда первым, Василий познакомился на Лазурном берегу с девушкой Майей, дочерью русского эмигранта, высланного во Францию за участие в революции 1905 года. Майя познакомила чету Зарубиных с отцом. Впоследствии он получил кличку «Ювелир» и помогал им в их работе во Франции.
Целью супругов было осесть на длительное время во Франции, установить связь с уже имеющейся там агентурой, наладить надёжные контакты внутри резидентуры и с Центром и приобрести новые источники. Главная задача состояла в организации разведки по Германии.
Вначале Зарубины устроились в городке Сен-Клу под Парижем, где Василий, который был мастером на все руки, стал совладельцем маленькой мастерской, ремонтировал автомашины, швейные машинки, примусы и т. д. Владелец мастерской помог «эмигрантам из Чехословакии», в качестве которых выступали Зарубины, получить документы, дававшие право на пребывание в стране до получения из главной префектуры Парижа вида на жительство. Некоторое время спустя было получено разрешение и на постоянное проживание.
Но Зарубиным надо было перебраться в Париж. Василий вспомнил о своём агенте, с которым работал ещё на Дальнем Востоке, «Башмачнике». У того в Париже жил младший брат, владелец маленькой рекламной мастерской. «Башмачника» разыскали, он свёл Василия с братом, и вскоре Зарубин стал компаньоном рекламной фирмы, деятельность которой расширилась благодаря вложенным им деньгам. Теперь супруги стали полноправными жителями Парижа.
Василий и Лиза часто встречались с «Ювелиром» и членами его семьи и выяснили их взгляды. Оказалось, что он сам, его жена, сын и дочь дружелюбно относятся к Советской России, готовы оказать посильную помощь.
Зарубин попросил «Ювелира» разрешения один-два раза в неделю использовать их квартиру в Париже и загородный дом для встречи с товарищами, подчеркнув при этом последнее слово.
Поколебавшись и посоветовавшись с женой (она получит кличку «Нина»), «Ювелир» согласился, заранее оговорив, что ни о какой плате не может быть и речи. Поблагодарив «Ювелира», Зарубин попросил его впредь избегать разговоров с приятелями на политические темы и, во всяком случае, не высказывать своих левых убеждений.
К разведывательной работе были привлечены также Майя и её брат. Майя выполняла обязанности
курьера, однажды даже ездила в Москву, а позже в этой же роли приезжала и в Германию, где в то время находились Зарубины. Сын «Ювелира» по совету Василия закончил военное училище и дослужился до высоких чинов во французской армии. В доме «Ювелира» и «Нины» была оборудована фотолаборатория для обработки почты. С этой семьёй сотрудничество продолжалось в общей сложности двадцать лет.Лиза Зарубина (она работала под псевдонимом «Вардо») разыскала своего старого, ещё венского знакомого, «Друга», армянина по национальности, который жил с женой недалеко от Парижа. Зная об истинной роли Зарубиных, он рассказал им о немецком журналисте, который вместе со своей возлюбленной (назовём её «Ханум»), стенографисткой германского посольства, часто бывал у него. Журналист однажды поделился с «Другом», что как-то раз, навестив «Ханум», случайно прочитал на оставленной ею копирке очень важное сообщение посольства в МИД Германии об экономике Франции. «Ханум» брала работу на дом, так как в рабочее время она не успевала всё сделать. Она жила трудно, вынуждена была содержать свою старую мать, проживающую в Германии.
По просьбе Василия «Друг», под видом журналиста, которому нужна информация, привлёк «Ханум» к сотрудничеству. За каждое сообщение он с ней расплачивался. Но Зарубин решил, что отношения с «Ханум» надо поставить на более деловую основу.
«Вардо» в доме «Друга» познакомилась с «Ханум» и стала получать от неё информацию, постепенно приучая к мысли, что та работает на Москву. Вскоре «Вардо» заявила, что устная информация её не устраивает, а нужна документальная, за которую платить будут больше. Чтобы успокоить разволновавшуюся «Ханум», «Вардо» объяснила, что то, что «Ханум» принесёт, никогда не попадёт в частные руки, а в обезличенном виде будет направляться в Москву.
Так как «Ханум» стенографировала и печатала почти все документы, исходящие из немецкого посольства в Берлин, советская разведка оказалась в курсе всей этой важной переписки. Информация от «Ханум» поступала до её отъезда в Берлин на прежнее место работы.
«Друг» вывел Зарубиных ещё на одного своего приятеля, венгерского журналиста «Росса», работавшего техническим секретарём депутата французского парламента. Знакомство организовали так: «Друг» пригласил «Росса» к себе домой, там же «случайно» оказалась «Вардо». Когда пришло время возвращаться в Париж, на железнодорожной станции «Вардо» так же «случайно» увидела в машине своего «родственника» Василия (у него был псевдоним «Бетти», в честь жены). «Бетти» «как раз» ехал в Париж и пригласил их подвезти.
После нескольких встреч «Росс» согласился давать (конечно, не бесплатно) информацию о ситуации в парламенте, о положении в Германии и Венгрии.
Одновременно «Бетти» и «Вардо» работали и с другими агентами, в частности, с очень интересным человеком, бывшим царским генералом Павлом Павловичем Дьяконовым. Он имел широкие связи в рядах русской военной эмиграции, в РОВСе — «Российском общевоинском союзе». Информация Дьяконова высоко ценилась в Москве. Кроме того, будучи кавалером ордена Почётного легиона и имея доступ в высшие военные круги Франции, он довёл до сведения Второго бюро Генштаба французской армии подготовленные советской разведкой данные о «пятой колонне» профашистски настроенных французских генералов и офицеров. Это было необходимо, чтобы не допустить сближения на антибольшевистской основе Германии и Франции. Акция прошла успешно и сыграла свою роль в охлаждении отношений между этими странами.
После четырёхлетнего пребывания в Париже Зарубины вернулись в Москву, но вскоре отбыли в новую командировку, в гитлеровскую Германию. Зарубин прибыл туда в качестве резидента-нелегала. Незнание языка стало бы непреодолимой проблемой, если бы не Лиза.
Перед ними была поставлена на первых порах почти нереальная задача: в недельный срок восстановить деятельность нелегальной резидентуры, которая прервалась из-за отъезда на родину большинства оперативных работников. Почти все они были неарийцами, евреями, и их дальнейшее пребывание в фашистской Германии становилось не только бесперспективным, но и опасным.