100 великих рекордов военной техники

Серийное производство ракет Р-7 (в дальнейшем ракет Р-7А и космических ракет-носителей на их базе) с 1958 года было поручено Куйбышевскому авиационному заводу N 1, который до этого производил истребители МиГ-15 и МиГ-17, фронтовые бомбардировщики Ил-28 и дальние бомбардировщики Ту-16.

Разработка Р-7 оказалась настолько удачной, что затем в разных модификациях была использована для запуска советских искусственных спутников и пилотируемых кораблей типа «Восток» и «Восход». Более того, модернизированная ракета и поныне остается основным носителем для пилотируемых космических кораблей типа «Союз», находясь, таким образом, в эксплуатации уже полвека.

Межконтинентальная баллистическая ракета Р-7

Однако вернемся к военной судьбе ракеты Р-7.

В январе 1957 года было принято постановление о строительстве двух объектов, «Волга» и «Ангара», для ракетных частей. Объект «Ангара», как боевая позиция для межконтинентальных ракет Р-7, был создан в районе города Плесецк, а объект «Волга» – под Салехардом.

В 1958–1959 годах формируются первые соединения МБР под условным наименованием «Учебный артиллерийский полигон» (УАП) в районе городов Киров, Тюмень, Владимир и Благовещенск. Объект «Ангара» также получил наименование «Учебный артиллерийский полигон».

В 1956 году в качестве альтернативной МБР Р-7 главным конструктором ОКБ-456 В.П. Глушко был выдвинут проект ракеты Р-8 с долгохранящимся горючим – несимметричным демитилгидразином (НДМГ). Проект этот был поддержан маршалом М.И. Неделиным и отвергнут С.П. Королевым ввиду чрезвычайной ядовитости демитил-гидразина.

В дальнейшем высокотоксичное, но энергоемкое горючее стало основным для отечественных баллистических ракет с ЖРД морского базирования.

Чтоб ракетчики могли и в муху попасть…

Самым слабым местом первых советских ракет была их система управления. Лишь благодаря энергичным усилиям замечательного советского ученого, создателя первых ЭВМ в нашей стране, академика С.А. Лебедева и его команды в 60-е годы ХХ века удалось создать вычислительный комплекс, обеспечивший решение задач ракетного наведения на высшем для того времени уровне.

«Это был своего рода научный подвиг», – сказал по этому поводу, выступая на специальном заседании Президиума РАН, посвященном 100-летнему юбилею Лебедева, один из его учеников, академик В.С. Бурцев.

Поначалу наши специалисты шли по следу, проложенному известным английским кибернетиком Джоном фон Нейманом и другими зарубежными коллегами. Но потом развитие ЭВМ и в СССР пошло чрезвычайно бурными темпами.

Первыми электронными вычислительными машинами в нашей стране были, как известно, БЭСМ, М-20 и т. д. Но была еще и машина М-40, о которой и по сей день мало кто знает. И если БЭСМ была чисто «последовательной» машиной, то есть в ней все этапы решения велись строго поочередно, то уже в М-20 было проведено запараллеливание работ внутри вычислительного комплекса. Так Лебедев сделал первый шаг к программному ускорению вычислений. Затем тот же принцип был развит в М-40, которая стала самой быстродействующей ЭВМ своего времени.

Машина М-40 предназначалась для работы в составе первого противоракетного комплекса. И, как показали дальнейшие события, здесь советские ученые и инженеры сумели примерно на 20 лет опередить своих американских коллег.

Так что не случайно тогдашний руководитель СССР Н.С. Хрущев как-то заявил во всеуслышание: дескать, мои ракетчики могут и в муху попасть. В переводе на технический язык это означало, что нашими специалистами была решена задача перехвата летящей баллистической ракеты и поражения ее осколочным зарядом. Разминуться с баллистической боеголовкой, летящей с быстротой, чуть меньше первой космической скорости (8 км/с), и имеющей диаметр около 1 м, разрешалось не более чем на 25 м.

Для решения такой задачи впервые в мире был построен комплекс разнесенных на 300 км вычислительных средств, которые тем не менее синхронно решали одну и ту же задачу. Всюду – и на РЛС дальнего обнаружения, и на локаторе прицеливания, и на стартовой позиции – стояли ЭВМ, управлявшие всеми процессами подготовки противоракеты, моментом ее старта и управления движением по курсу в реальном масштабе времени. Одновременно по радиорелейным линиям со скоростью 1 млн бит в секунду происходили обмен информацией и обработка ее в машине М-40.

Конструирование и наладка системы были проведены в течение 1959–1960 годов. Ав 1961 году была уже сбита первая баллистическая ракета во время испытаний на полигоне.

В момент перехвата противоракета и цель двигались навстречу друг другу. Стало быть, скорость их взаимного движения возрастала как минимум вдвое. И тут весьма важно точно указать время взрыва противоракеты. Рассчитывать на то, что ракеты столкнутся друг с другом лоб в лоб, не приходится и по сей день: слишком малы они по своим размерам. Поэтому взрыв боевой головки противоракеты производится в момент, предшествующий мигу наибольшего сближения ракет друг с другом. То есть с таким расчетом, чтобы после взрыва осколки боевой головки противоракеты, начиненные для большей эффективности стальными шариками, успели разлететься на достаточное расстояние. Поэтому команду на подрыв боевой головки опять-таки выдавала вычислительная станция.

«В дальнейшем была построена боевая система, где было применено взаимодействие нескольких ЭВМ в комплексе, – продолжал свой рассказ академик Бурцев. – Всего работало 12 машин. Десять из них представляли собой центральный вычислительный центр, эквивалентный машине М-40, но дающий еще большую скорость вычислений. Еще две машины составляли так называемый скользящий резерв».

Дело в том, что ЭВМ того времени отказывали достаточно часто. Поэтому в данном вычислительном комплексе использовался полный аппаратный контроль. То есть в случае малейшего сбоя контрольная аппаратура сама, без вмешательства оператора, вводила в действие резервный блок или машину, а затем уж сообщала о неисправности диспетчеру, указывая, где именно и что вышло из строя.

«Конечно, на самом деле все было не так просто, как я вам ныне рассказал, – уточнил академик. – Нервотрепки было немало. Я лично от нее раньше времени поседел. И посидел под арестом тоже, пока авторитетная комиссия выясняла, в чем причины сбоев ЭВМ, аварий всего комплекса. Не проводим ли мы какой подрывной работы?..

Но все это в прошлом. А многомашинные вычислительные системы и поныне широко используются на практике. Мы же тем временем пошли дальше. В 1967 году наши вычислительные комплексы были уже способны сообща решать одну задачу, имели процессоры, какие в других странах появились лишь к 1975 году…»

Перед «Бураном» была «Буря»

В 1954 году было принято решение о разработке в СССР двух типов рекордных для того времени межконтинентальных крылатых ракет – тяжелого «Бурана» (просьба не путать с появившимся много позднее МТКК «Буран») и средней «Бури». Первую программу поручили конструкторскому бюро, которое возглавлял В.М. Мясищев, вторую – ОКБ С.А. Лавочкина.

«Тема 40» (так еще иначе назывался тот «Буран») предполагала создание высотного, сверхскоростного, поначалу беспилотного самолета дальнего радиуса действия.