100 великих россиян

Секретарям приходилось переписывать набело все черновики императрицы.

Занятия с секретарем прерывались то и дело визитами генералов, министров и сановников. Так продолжалось до обеда, который был обычно в час или два.

Отпустив секретаря, Екатерина уходила в малую уборную, где ее причесывал старый парикмахер Колов. Екатерина снимала капот и чепец, облачалась в чрезвычайно простое, открытое и свободное платье с двойными рукавами и широкие башмаки на низком каблуке. В будние дни императрица не носила никаких драгоценностей. В парадных случаях Екатерина одевала дорогое бархатное платье, так называемого «русского фасона», а прическу украшала короной. Парижским модам она не следовала и не поощряла это дорогое удовольствие в своих придворных дамах.

Закончив туалет Екатерина переходила в официальную уборную, где ее кончали одевать. Это было время малого выхода. Здесь собирались внуки, фаворит и несколько близких друзей вроде Льва Нарышкина. Государыне подавали куски льда, и она совершенно открыто натирала ими свои щеки.

Затем прическу покрывали маленьким тюлевым чепчиком, и туалет на этом кончался. Вся церемония продолжалась около 10 минут.

Вслед за тем все отправлялись к столу. В будни на обед приглашалось человек двенадцать. По правую руку садился фаворит. Обед продолжался около часа и был очень прост. Екатерина никогда не заботилась об изысканности своего стола. Ее любимым блюдом была вареная говядина с солеными огурцами. В качестве напитка она употребляла смородиновый морс. В последние годы жизни она по совету врачей выпивала рюмку мадеры или рейнвейна. За десертом подавали фрукты, по преимуществу яблоки и вишни. После обеда Екатерина несколько минут беседовала с приглашенными, затем все расходились. Екатерина садилась за пяльцы — она вышивала очень искусно, — а Бецкий читал ей вслух. Отдых продолжался около часа. В условленное время императрице докладывали о приходе секретаря два раза в неделю она разбирала с ним заграничную почту и делала пометки на полях депеш. В другие установленные дни к ней являлись должностные лица с донесениями или за приказаниями.

В четыре часа рабочий день императрицы заканчивался, наступало время отдыха и развлечений. По длинной галерее Екатерина в сопровождении фаворита переходила из Зимнего дворца в Эрмитаж. Это было ее любимое место пребывания. Она рассматривала новые коллекции и размещала их, играла партию в бильярд, а иногда занималась резьбой по слоновой кости. В шесть часов императрица проходила в приемные покои Эрмитажа, уже наполнявшиеся лицами, имевшими вход ко двору. Граф Хорд в своих мемуарах так описывал Эрмитаж: «Он занимает целое крыло императорского дворца и состоит из картинной галереи, двух больших комнат для карточной игры и еще одной, где ужинают на двух столах «по семейному», а рядом с этими комнатами находится зимний сад, крытый и хорошо освещенный. Там гуляют среди деревьев и многочисленных горшков с цветами. Там летают и поют разнообразные птицы, главным образом канарейки. Нагревается сад подземными печами. Несмотря на суровый климат, в нем всегда царствует приятная температура. Этот столь прелестный апартамент становится еще лучше от царящей здесь свободы. Все чувствуют себя непринужденно: императрицей изгнан отсюда всякий этикет. Тут гуляют, играют, поют, и каждый делает, что ему нравится». Екатерина медленно обходила гостиную, говорила несколько милостивых слов и затем садилась за карточный стол. Играла она с большим старанием и увлечением.

В десять часов игра кончалась, и государыня удалялась во внутренние покои. Ужин подавался только в парадных случаях, но и тогда Екатерина садилась за стол лишь для вида. Вернувшись к себе, она уходила в спальню, выпивала большой стакан отварной воды и ложилась в постель.

Бури и потрясения не оставляли Екатерину до последних дней ее царствования. В 1787 г. она совершила одно из своих самых длительных и известных путешествий — в Крым, который с 1783 г. был присоединен к России. Не успела она затем возвратиться в Петербург, как грянула весть о разрыве отношений с Турцией и об аресте русского посла в Стамбуле: началась вторая Турецкая война. В довершение неприятностей, повторилась ситуация 60-х гг., когда одна война потянула за собой другую. Едва собрали силы для отпора на юге, как стало известно, что король шведский Густав III намерен учинить нападение на беззащитный Петербург. Он явился в Финляндию и отправил вице-канцлеру Остерману требование вернуть Швеции все земли, уступленные России по Ништадтскому и Абовскому мирным договорам, а Порте возвратить Крым. Екатерина ответила отказом, и в июле 1788 г. началась Шведская война. Потемкин был занят на юге, и все тяготы войны целиком легли на плечи Екатерины. Как и в молодости, она развила бурную деятельность и лично входила во все дела по управлению морским ведомством, приказала, например, выстроить несколько новых казарм и госпиталей, исправить и привести в порядок Ревельский порт. Через несколько лет она вспоминала об этой эпохе в письме к Гримму: «Есть причина, почему казалось, что я все так хорошо делала в это время: я была тогда одна, почти без помощников, и, боясь упустить что-нибудь по незнанию или забывчивости, проявила деятельность, на которую меня никто не считал способной; я вмешивалась в невероятные подробности до такой степени, что превратилась даже в интенданта армии, но, по признанию всех, никогда солдат не кормили лучше в стране, где нельзя было достать никакого провианта…» Благодаря этим трудам угрозу с севера удалось отразить. 3 августа 1790 г. после нескольких морских сражений был заключен Верельский мир; границы обоих государств остались без изменений. А в декабре 1791 г. в Яссах был заключен мир с Турцией. Россия не только сохранила все свои владения, но и получила междуречье Днестра и Буга, где вскоре была построена Одесса; Крым был окончательно признан ее владением. Потемкин немного не дожил до этого радостного дня. Он скончался 5 октября 1791 г. по дороге из Ясс в Николаев.

Последним замечательным деянием Екатерины стал раздел Польши и присоединение к России западных русских земель. Второй и третий разделы, последовавшие в 1793 и 1795 гг., были логическим продолжением первого. Многолетняя анархия и события 1772 г. образумили многих шляхтичей. Преобразовательная партия на четырехлетнем сейме 1788–1791 гг. выработала новую конституцию. Она устанавливала наследственную королевскую власть с Сеймом без liberum veto, допущение депутатов от горожан, полное равноправие диссидентов, отмену конфедераций. Все это совершилось на волне бешеных антирусских выступлений и в пику всем прежним договоренностям, согласно которым Россия гарантировала польскую конституцию. Екатерина вынуждена была терпеть эту дерзость, но писала членам иностранной коллегии: «…Я не соглашусь ни на что из этого нового порядка вещей, при утверждении которого не только не обратили никакого внимания на Россию, но осыпали ее оскорблениями, задирали ее ежеминутно…»

И действительно, как только мир с Турцией был заключен, Польша была оккупирована русскими войсками, а в Варшаву введен русский гарнизон. Это послужило как бы прологом к разделу. В ноябре прусский посол в Петербурге, граф Гольц, представил карту Польши, где очерчен был участок, желаемый Пруссией. В декабре, после подробного изучения карты, Екатерина утвердила русскую долю раздела. К России отошла большая часть Белоруссии.

Этот раздел привел поляков в отчаяние. После окончательного краха майской конституции у ее приверженцев, как выехавших за границу, так и оставшихся в Варшаве, было только одно средство действовать в пользу проигранного предприятия: составлять заговоры, возбуждать неудовольствие и дожидаться удобного случая для поднятия восстания. Все это и было проделано.

Центром' выступления стала Варшава. Хорошо подготовленное восстание началось рано утром 6 (17) апреля 1794 г. Оно стало неожиданностью для русского гарнизона. Большая часть солдат была перебита, и лишь немногие с тяжелым уроном смогли пробиться из города. Не доверяя королю, патриоты провозгласили верховным правителем генерала Костюшку.

В ответ в сентябре между Австрией, Пруссией и Россией было достигнуто соглашение о третьем разделе Польши. Краковское и Сендомирское воеводства должны были отойти Австрии. Границами России становились Буг и Неман. Кроме того к России отходили Курляндия и Литва. Вся остальная Польша с Варшавой отдавалась Пруссии. 4 ноября Суворов взял Варшаву.

Революционное правительство было уничтожено, и власть вернулась к королю. Станислав-Август написал Екатерине. «Судьба Польши в ваших руках; ваше могущество и мудрость решат ее; какова бы ни была судьба, которую вы назначите мне лично, я не могу забыть своего долга к моему народу, умоляя за него великодушие Вашего Величества». Екатерина отвечала: «Не в моих силах было предупредить гибельные последствия и засыпать под ногами польского народа бездну, выкопанную его развратителями, и в которую он наконец увлечен…» 13 октября 1795 г. произведен был третий раздел. Польша исчезла с карты Европы.

За этим разделом вскоре последовала смерть русской государыни. Упадок нравственных и физических сил Екатерины начался с 1792 г. Она была надломлена и смертью Потемкина, и тем необычайным напряжением, которое ей пришлось вынести в последнюю войну. Французский посланник Женэ писал:

«Екатерина явно стареет, она сама видит это, и ее душой овладевает меланхолия». Екатерина жаловалась: «Годы заставляют все видеть в черном». Водянка одолевала императрицу. Ей все труднее было ходить. Она упорно боролась со старостью и недугами, но в сентябре 1796 г., после того как не состоялась помолвка ее внучки с королем шведским Густавом IV, Екатерина слегла в постель. Ее не оставляли колики, на ногах открылись раны. Лишь в конце октября императрица почувствовала себя лучше. Вечером 4 ноября Екатерина собрала интимный кружок в Эрмитаже, была очень весела весь вечер и смеялась шуткам Нарышкина. Однако она удалилась раньше обыкновенного, говоря, что у нее от смеха поднялась колика.

На другой день Екатерина встала в свой обычный час, поработала с секретарем и, отпустив последнего, приказала ему подождать в прихожей. Секретарь прождал необыкновенно долго и начал беспокоиться. Через полчаса последний фаворит Екатерины, Зубов, решился заглянуть в спальню. Императрицы там не было; не было ее и в туалетной комнате. Зубов в тревоге позвал людей; побежали в уборную и там увидели императрицу недвижимую с покрасневшим лицом, с пеною у рта и хрипящую предсмертным хрипом. Екатерину перенесли в спальню и уложили ее на полу. Она сопротивлялась смерти еще около полутора суток, но так и не пришла в себя и скончалась утром 6 ноября.

Михаил Ломоносов — Николай Лобачевский Дмитрий Менделеев — Иван Павлов - Лев Ландау

Вслед за успехами просвещения в XVIII–XIX веках началось бурное развитие русской науки. Гордый своими успехами Запад не сразу и не вдруг признал этот новый росток научной мысли. Любопытно проследить, как постепенно и с трудом прививалось там осознание того, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать». Удивительная разносторонняя деятельность Ломоносова осталась совершенно незамеченной европейской научной мыслью и потому имела больше национальное, чем мировое значение. Лобачевскому в какой-то мере повезло больше — признание пришло к нему после смерти. Великий талант Менделеева был признан уже при жизни, но не без труда и не без борьбы. И только в последней трети XIX века русская наука получила права равноправия с европейской.