100 великих сокровищ России
Шрифт:
Известно, что отец Степана старый казак Тимофей Разя, участник многих войн и походов против турок и «крымчаков», умер в 1650 году, когда будущему атаману было всего 19 лет. При этом характер его, как рассказывали старики, был резкий, крутой и смелый необычайно, что сильно его выделяло. Однако он был умён, рассудителен, сообразителен и инициативен в боевых стычках. В его родной станице Наумовской эти качества ценились…
Осенью 1652 года Степан подал войсковому атаману челобитную, дабы он отпустил его из пределов Войска Донского на богомолье в Соловецкий монастырь к святым угодникам Савватию и Зосиме… Но пути он дважды побывал в
Сам факт включения Степана в состав посольства, когда ему было 28 лет, говорит о том, что ему была оказана честь и что авторитет его был велик. Из сохранившихся документов известно, что Степан Разин казацким атаманом был выбран около 1662 года и неплохо командовал казаками в битве при Молочных Водах. В мирное время вёл переговоры с калмыками, турками, татарами и, как уверяет людская молва, неплохо изъяснялся на этих языках.
Много лет собирал я в поездках по Волге и Каме легенды и сказания о Степане Разине, их скопилось у меня приличное количество. Среди них есть и такие, которые содержат народную версию о том, как Разин стал разбойником.
В них тема о кладах Степана Разина начинается со времени его Персидского похода «за зипунами», как шутливо называли поход казаки, который был предпринят в 1667–1669 годах. Тогда на стругах со своей ватагой Степан двинулся от Красного Яра к Гурьеву, затем на Дербент — Баку и далее в Персию на Орешт — Гилянь — Фарабад, прошёл вдоль восточного побережья Хвалынского моря (Каспия) и вернулся к острову Дуванному и Свинному близ Баку. Затем, после короткого отдыха проследовал на своих стругах мимо Астрахани к Чёрному Яру на Дон в Кагальницкий городок.
По мере следования стругов Степана людская молва шла, опережая их. Особенно много разговоров шло о том, что Степан Разин ушёл из Персии с зело великой добычей.
«Приехал Стенька из Персидской земли и стал астраханскому воеводе челом бить: „Отпиши царю русскому, что, вот, мол, разбойничал, а теперь прошу у него милости“. У Стеньки много добра всякого из-за моря привезено было, у воеводы глаза и разбежались! Что ни завидит воевода, всего-то ему хочется и того, и другого, и третьего. Понравилась ему у Стеньки шуба. „Продай, — говорит, — шубу, подари, нешто тебе её жалко?“
А шуба была заветная, не даёт её Стенька. Грозит воевода: „Царю пожалуюсь!“ Отдал Стенька шубу со словами: „На тебе шубу, да чтобы не надеяла она шуму!“
Так оно и вышло. Стенька после всю Астарахань (так в XVII веке называли Астрахань. — Л.В.) разорил, а с воеводы Прозоровского снял шкуру, как шубу, спустив её по самые пятки»…
Из персидской земли Стенька красавицу вывез — сестру иранского шаха. Милуется он с ней, а товарищи и давай смеяться: «Видно, — говорят, — она дороже нас стала — всё с ней возишься!»
Так что же Стенька? Взял княжну в охапку да в Волгу и бросил, не пожалел. «На, — говорит, — ничем-то я тебя не одаривал!»
Интересно, что легенда о том, что Степан «заговорённый человек» и был неуязвим, возникла ещё при жизни Разина. Царицынский воевода в 1670 году отписывал царю: «Того атамана есаула Разина ни пищаль, ни сабля, ничего не берёт».
В народе же говорили так:
«У Стеньки кроме людской и другая сила была — он себя с малых
лет нечистому продал — не боялся ни пули, ни железа; на огне не горел и в воде не тонул. Бывало, сядет в кошму (кош — купеческое небольшое судно без палубы. — Авт.), по Волге плывёт и вдруг на воздух на ней поднимался, потому как был он чернокнижник…Его в острог не раз садили за решётки, да на запоры. А он возьмёт уголь, напишет на стене лодку, спросит воды испить, плеснёт на стену этой водой — река станет! Сядет он в лодку, кликнет товарищей — глянь, уж на Волге Стенька!»
Для историков и фольклористов эти полёты Разина по воздуху довольно загадочны. В связи с этим мне представляется весьма любопытным утверждение старого бакенщика на Каме близ Перми, слышанное им от дедов на Волге, что-де разинцы подавали друг другу сигналы (с берега на берег и на разбойные струги) при помощи больших воздушных змеев, называемых «голубями», что непосвящённым простым людом воспринимаюсь как колдовство.
Нельзя не признать, что сигнализация разинцев при помощи змеев в значительной степени объясняет их осведомлённость и стремительную неожиданность их атак, и захват купеческих стругов на Волге. Без хорошей связи это было бы трудно сделать: собрать вооружённую ватагу, организовать засаду, в нужный момент ринуться на абордажный бой… Известно, что купцы были люди решительные, хорошо вооружённые, имели картечницы и дружными меткими залпами из ружей не раз отгоняли разбойный люд и уходили от преследователей.
С далёких времён у многих народов хорошим способом дачи сигналов, скажем, предупреждением о военной опасности, были зажжённые костры. Поднятый в воздух змей обладал несомненным преимуществом. К запущенному змею можно было послать в воздух условный знак в виде квадрата, треугольника, шара, который мог дать краткую информацию о количестве судов (сколько, куда, откуда), сообщить время прохождения «разбойного места», засады и многое другое. Однако обратимся к легендам, в них много интересного.
«В Персии воевал он два года, набрал много богатства, так что ни счесть, ни сметать невозможно было. Ворочался он мимо Астрахани, воеводы не хотели его пропустить и велели палить в него из ружей и из пушек; только Стенька был чернокнижник, так его нельзя было донять ничем: он такое слово знал, что ядра и пули от него отскакивали.
На другой год он пришёл под Астрахань с войском и осадил кругом город. Приказал Стенька палить холостыми зарядами и послал сказать, чтоб отворили ему ворота. Тогда был в Астрахани митрополит Иосиф. Стал он Стеньку корить и говорить ему: „Вишь, какая у тебя шапка — царский подарок, надобно, чтоб тебе теперь за твои дела царь на ноги прислал подарок — кандалы!“
И стал его митрополит уговаривать, чтоб он покаялся и принёс повинную Богу и государю. Стенька осерчал на него за это, да притворился, будто и впрямь пришёл в чувствие и хочет покаяться:
„Ладно, — говорит, — покаюсь. Пойдём со мной на соборную колокольню, я стану перед всем народом и принесу покаяние“…
Как взошли они на колокольню, Стенька схватил митрополита поперёк и скинул вниз. „Вот, — говорит, — тебе моё покаяние!“
За это Степана Разина семью соборами покляли!»
Историк Н. И. Костомаров записал интересный рассказ русских матросов, возвращавшихся из «тюркменского плена в чужедальних басурманских сторонах», уверявших, что встречали Степана Разина в… 1858 году!