100 великих свадеб

Графиня Варвара Головина, которой предстояло стать фрейлиной будущей великой княгини, и вовсе обожала прекрасную немецкую принцессу: «У нее стройный стан, пепельные волосы, локонами ниспадающие на плечи, кожа цвета розовых лепестков, очаровательный рот. Есть что-то невыразимо притягательное и волнующее в мягком и одухотворенном взоре ее голубых миндалевидных глаз, обрамленных черными ресницами и смотрящих на вас из-под черных бровей».

Единственный, кто оставался равнодушным к редкостной красоте и нежному очарованию Луизы, был ее будущий супруг, великий князь Александр Павлович. Сначала он стеснялся и молчал в обществе этой девочки, которую навязала ему бабушка и которая должна была стать его спутницей на всю жизнь. Потом пересилил себя и заговорил с ней. Он счел, что Луиза не глупа… Не слишком яркий комплимент, однако Екатерина была довольна уже этим.

4 ноября 1792 года императрица своему секретарю Храповицкому: «Великий князь как будто бы полюбил старшую принцессу, но жених застенчив и не осмеливается открыться. Она же очень живая и грациозная. К тринадцати годам она вполне сформировалась».

Мария Федоровна, тоже ожидавшая решения сына, была обрадована беседой с ним и поспешила отписать об этом императрице: «Имею честь сообщить вам о вчерашнем письме господина Александра. Он пишет, что “с каждым днем милая баденская принцесса все больше ему нравится; в ней есть особая кротость и скромность, которые очаровывают, и нужно быть каменным, чтобы не полюбить ее”. Это подлинные выражения моего сына, и поэтому я осмелюсь предположить, дражайшая матушка, что это признание доставит вам такое же удовольствие, какое оно доставило мне… Наш молодой человек начинает чувствовать к ней истинную привязанность и сознает всю ценность дара, который вы ему предназначаете».

Луиза понемногу привыкает к Александру… Хотя куда больше, чем жених, нравится ей роскошь русского двора, наряды и драгоценности, подарки, которыми осыпает ее императрица Екатерина, и великолепные балы, на которых она — главное украшение!

Екатерина пишет Гримму: «Господин Александр ведет себя очень умно и осторожно… Он постепенно влюбляется в старшую из баденских принцесс, и я не поручусь, что ему не отвечают взаимностью. Никогда еще не было более подходящей друг другу пары, они прекрасны, как день, полны грации и ума. Все стараются поощрять их зарождающуюся любовь… Как бы вы удивились и в какое бы пришли восхищение, если бы видели этого высокого, прекрасного и доброго юношу. Как много он обещает, сколько в нем чистоты и вместе с тем глубины! Как последователен он в исполнении правил и сколь беспримерно его желание во всем поступать хорошо!.. Что за прелесть этот юноша, от которого все без ума, да и есть чем восхищаться! Он наш любимчик, он хорошо это знает. Его голова несколько наклонена вперед, но какая красивая голова! Когда его видишь, забываешь, что он держит голову не вполне прямо, а немножко наклоняет ее вперед. Ему много раз уже говорили об этом, но когда он танцует или сидит на лошади, то держится прямо и напоминает Аполлона Бельведерского всем, кто имеет честь знать последнего. Он столь же величественен, а это немало для четырнадцатилетнего юноши. Но довольно, я слишком много говорю о нем».

Александр и правда идеальный жених. Настоящий сказочный принц: красивый, деликатный, добрый и умный. Ростопчин, славившийся своим злоязычием, писал о нем: «Можно смело сказать, что великий князь Александр не имеет себе подобных в мире. Его душа еще прекраснее его наружности. Никогда еще нравственные и физические стороны не были столь совершенны в одном человеке».

И вот пришел день, когда воспитатель великого князя Протасов записал в дневнике: «Он мне откровенно говорил, сколько принцесса для него приятна, что он бывал уже в наших женщин влюблен, но чувства его к ним наполнены были огнем и некоторым неизвестным желанием — великая нетерпеливость видеться и крайнее беспокойство без всякого точного намерения, как только единственно утешаться зрением и разговорами; а, напротив, он ощущает к принцессе нечто особое, преисполненное почтения, нежной дружбы и несказанного удовольствия обращаться с нею; нечто удовольственнее, спокойнее, но гораздо и несравненно приятнее прежних его движений; наконец, что она в глазах его любви достойнее всех здешних девиц».

Александру — пятнадцать, Луизе — тринадцать, почти четырнадцать. Они напоминают Амура и Психею — модный в то время образ.

Луизу начинают учить русскому языку, к ней приставили православного священника, который подготовит ее к принятию новой веры.

9 мая 1793 года происходит ее переход в православие. Отныне ее зовут Елизаветой Алексеевной.

На следующий день — торжественное обручение. Императрица пишет матери Луизы: «Все вокруг говорили, что обручают двух ангелов. Невозможно вообразить ничего прелестнее этого пятнадцатилетнего жениха и четырнадцатилетней невесты. Притом они влюблены друг в друга. После обручения принцесса получила титул великой княгини».

Французский историк Анри Труайя, который на самом деле — потомок русских эмигрантов Николай Толстой, и именно по этой причине русской истории он в своих исследованиях уделял столько внимания, писал о торжествах в честь свадьбы великого князя Александра Павловича и великой княгини Елизаветы Алексеевны:

«Вечером во дворце дают парадный обед. Александр и новоиспеченная Елизавета Алексеевна восседают на троне под балдахином. После обеда — бал. Пресыщенные и погрязшие в интригах придворные с симпатией следят за сияющей чистотой юной парой и, наблюдая, как они кружатся под звуки музыки, вздыхают об утраченных иллюзиях. Барон фон дер Гольц, посол Пруссии, сообщает своему королю: “Со дня приезда моего в Петербург я ни разу не видел, чтобы императрица выказывала такое огромное удовлетворение, как в день обручения ее внука. По ее собственным словам, она наслаждалась редким счастьем. Действительно, нареченные жених и невеста достойны восхищения, которое у всех вызывают, ибо соединяют с красотой кроткость, которая привлекает к ним все сердца. Несмотря на крайнюю молодость и застенчивость юной принцессы, она великолепно держалась, и все, кто близко ее знают, утверждают, что у нее есть характер. Ее младшая сестра очень забавна и тоже здесь нравится, но, говорят, она уедет еще до свадьбы”».

Дни идут, и Александр позволяет себе некоторые вольности, которые ошеломляют Елизавету. Обмен первыми поцелуями вполне в христианском духе происходит на Пасху, с разрешения императрицы и графини Шуваловой. После Пасхи Александр повторяет опыт, слегка коснувшись губ Елизаветы. Елизавета, очарованная и испуганная, сообщает матери: «Когда мы остались одни в моей комнате, он поцеловал меня, и я ответила на его поцелуи. И с тех пор я думаю, что он всегда будет меня целовать. Вы не можете себе представить, как странно мне кажется целовать мужчину, ведь он не мой отец и не мой дядя. И так странно, что он не царапает меня, как папа, своей бородой».

В конце лета Фредерика, сестра Елизаветы, возвращается в Карлсруэ, и Елизавета предается отчаянию: «Я одна, одна, совершенно одна, нет никого, с кем я могла бы делиться моими мыслями». Александр плачет вместе с ней: он тоже чувствует себя одиноким. Женитьба неизбежна, он с этим примирился и спрашивает себя, не совершает ли он ошибку. Но как пойти против воли этой ужасной бабушки, если на устах ее чарующая улыбка, а в глазах стальной блеск?

В этот час двор празднует подписание мира с Турцией. Празднества заканчиваются 15 сентября фейерверком. Сразу вслед за этим торжественно объявлено о бракосочетании. Оно совершается 28 сентября 1793 года в большой церкви Зимнего дворца. В разгар подготовки к этому событию отношения императрицы с сыном вконец разлаживаются, и великий князь Павел Петрович не желает присутствовать на церемонии. С трудом Марии Федоровне удается переубедить супруга, и он в последний момент меняет свое решение. Хмурый и злой, он стоит в нефе во главе своей семьи. Александра больно ранит эта враждебность, выставленная напоказ в столь важный для него день. Ему хочется видеть вокруг себя счастливые лица, а он читает на них зависть, подозрительность, расчет и затаенную злобу.

Для свадебного обряда он облачен в кафтан из серебряной парчи с бриллиантовыми пуговицами, грудь пересекает лента ордена Святого Андрея. Платье невесты из такой же серебряной парчи, расшитое бриллиантами и жемчугом. Венец над головой брата держит великий князь Константин, над головой невесты — граф Безбородко. По окончании обряда в Петропавловской крепости и Адмиралтействе палят пушки, во всех церквах звонят колокола. Непрерывный перезвон колоколов длится три дня, празднества — две недели. На второй день после венчания Елизавета под впечатлением от свершившегося пишет матери: «Великий князь Александр, или мой муж — никак не могу привыкнуть к этому странному слову, — хочет добавить несколько слов». «Психея соединилась с Амуром», — говорит Екатерина принцу де Линю. А проницательный Ростопчин замечает: «Как бы этот брак не принес несчастья великому князю. Он так молод, а жена его так прекрасна».

…Ростопчин был почти прав. Несчастья этот брак не принес Александру, но не принес и счастья. Зато Елизавету Алексеевну сделал в полной мере несчастной.

Вскоре после свадьбы она — романтически влюбленная в красавца мужа — писала матери: «Счастье жизни моей в его руках. Если он перестанет меня любить, я буду навсегда несчастна. Перенесу все, все, только не это».

Но Александр ее так и не полюбил. Да, они оставались добрыми друзьями, и Александр Павлович даже дважды «прикрыл грех» своей жены, когда она сначала стала любовницей его друга Адама Чарторыйского и родила от него дочь Марию, потом — пережила страстную любовь с кавалергардом Алексеем Охотниковым и родила от него дочь Елизавету. Обеих девочек Александр признал своими (возможно потому, что девочки и не могут претендовать на наследование трона?) — и, кажется, любил как родных.

У самого Александра любовницы часто менялись. Но одна — Мария Нарышкина — стала постоянной. Практически его второй женой. И она рожала ему детей…

Общих детей у Александра Павловича и Елизаветы Алексеевны не было.

Пожалуй, по-настоящему он оценил свою жену только незадолго до смерти… когда было уже слишком поздно, чтобы сделать ее счастливой.

Великий князь Константин Павлович и Анна Федоровна, урожденная принцесса Юлианна-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельд