100 великих загадок Африки
Шрифт:
На этот город, как и на все озеро Чад, постепенно наступала пустыня. За несколько лет до посещения Бартом Агадеса часть его жителей ушла в Нигерию. В Сокото, на южной границе пустыни, беженцы рассказывали, что песчаная буря погребла их родной город. Очень может быть, что была сделана попытка возродить к жизни засыпанный Агадес. Жители Сахары не легко сдаются, и все же Агадес в течение многих веков переживает неотвратимый упадок.
Добросовестный Барт за время своего краткого пребывания в Агадесе старался собрать как можно больше сведений о его истории. Так, он узнал, что город был основан в середине XV в. (что совпадает с сообщениями арабского путешественника Льва Африканского, который после посещения Агадеса в 1526 г. отмечал, что он «является совершенно новым городом»). В 1515 г. город был завоеван властелином
«Город Агадес расположен на равнинной местности, которая разнообразится лишь небольшими холмами из обломочных пород. На прямой линии, образовавшейся из террас низких домов, кроме приблизительно пятидесяти двухэтажных домов, возвышается только высокая башня Месалладж… Население, включая рабов, я оцениваю в семь тысяч. Общее впечатление от Агадеса, что это опустевший город. Везде видны следы былого блеска. Даже в самых важных частях города, в его центре, большинство жилищ лежит в руинах; от многочисленного в прошлом населения осталось очень немного. На зубцах разрушенных стен вокруг рыночной площади сидят голодные коршуны, готовые кинуться на любые отходы».
Агадес никогда не числился «столицей», ибо в Аире никогда не было централизованного государства. И все же в зените своей славы город насчитывал около тридцати тысяч жителей.
Упадок его в конечном счете самым тесным образом связан с проникновением французов. Аменокал Агадеса Каоссек после вторжения колониальных войск в Аир бежал в Феццан. В 1914 г. он вернулся. Совместно с назначенным французами преемником Тегамой он втайне подготовил восстание 1917 г. Историки назвали его «революцией» туарегов. Восставшие туареги вначале действовали весьма успешно, однако должны были отступить перед дополнительно вызванными колониальными войсками. Французы подавили восстание. Каоссен с тех пор бесследно исчез. Аменокалу Тегаме удалось бежать, однако позднее – в Бильме – он был схвачен французским патрулем верблюжьей кавалерии и доставлен в Агадес, где его предали суду. В 1922 г. в тюрьме Тегама покончил жизнь самоубийством. Французы назначили нового аменокала, по имени Омар– бесхарактерного, податливого человека, который был в руках французских «советников» словно воск.
Для Агадеса, как и всего Аира, подавление восстания было равносильно смерти. Тридцать тысяч туарегов покинули родные места, чтобы поселиться в южных эмиратах Кано и Кацины, входящих в настоящее время в Нигерию. Сады Аира были занесены песком, колодцы разрушались. Многие местности, которые посетил Барт, ныне нельзя отыскать ни на одной карте. Позднейшие попытки колониальных властей снова поселить здесь туарегов не имели успеха. В путевых заметках, опубликованных в 1935 г., можно прочитать: «Мы стоим перед дворцом властелина царства теней (полностью зависящего от Франции султана Агадеса. – Н.Н.). Длинный проход ведет во внутренний двор, где пережевывают свою жвачку верблюды и где по вечерам слуги разводят огонь. Возле дверей нет больше стражей… Через темное помещение мы попадаем в маленький тронный зал; в углу, побеленном известью, трон султана – очень грубая работа из глины и камня. Сводчатый потолок. Все отдает тленом, затхлостью и безмолвием. Все в прошлом. Здесь нашли себе приют летучие мыши и совы, а тишина пустыни делает пребывание в этом бывшем городе еще более невыносимым».
Экспедиция, участником которой был Барт, достигла наконец озера Чад. На северной границе государства Борну трое путешественников расстались, чтобы разными путями дойти до столицы Борну – Куки. Ричардсон погиб на этом отрезке пути. Когда Барт и Овервэг затем встретились в Куке – 5 мая 1851 г., дальнейшее руководство экспедицией взял на себя Барт. Базируясь в Куке, оба пересекли – один раз вместе, а в другой – порознь – Борну и Канем. Больше года они путешествовали по Центральной Африке. Затем погиб и Овервэг, не вынесший непомерных трудностей перехода через пустыню. Барт же хотел посетить Томбукту. С этой целью он из Куки отправился верхом на верблюде через саванну на запад. В районе
Зиндера он дошел до Нигера, а отсюда направился в Томбукту.«Первое впечатление от города, столь давно ставшего заветной целью моего путешествия, – писал Барт, – было не очень благоприятным. Я увидел небо, сплошь затянутое тучами; воздух был насыщен песком; темные, грязные глиняные сооружения города, не освещенные солнцем, почти слились с окружающим их песком и щебнем. Я не успел как следует оглядеться, как из города нам навстречу уже потянулась толпа людей, жаждавших приветствовать чужестранца. Этот миг я никогда не забуду… Хотя улицы и переулки, куда мы поначалу ступили, и были настолько узки, что два наездника не могли бы разъехаться, все же многолюдие и зажиточный вид этой части города произвели на меня сильное впечатление».
Когда Барт вернулся в Германию и подробнейшим образом описал свои впечатления, некоторые люди у него на родине сделали их предметом самого скрупулезного изучения, так как усмотрели в исследованиях ученого возможную отправную точку для колониальных завоеваний. В этом отношении большой интерес представляет собой письмо прославленного натуралиста Александра Гумбольдта Барту. Гумбольдт писал Барту, после того как тот закончил в 1855 г. свое большое путешествие по Африке: «Мне приятно Вас известить, что завтра в среду в 15.00 Вы приглашены в Сан-Суси на обед к королю… У меня не хватает слов, чтобы выразить, с каким нетерпением король, столь живо интересующийся Африкой, ждет встречи с человеком, благородным мужеством, истинным исследовательским духом и глубокими, многосторонними знаниями которого он столь долго восхищался».
Ни Барт, ни Гумбольдт не могли в то время предвидеть, что как монарх, так и промышленники и политики интересовались не Африкой, как таковой, а лишь возможностью превращения ее в колонию…
По материалам А. Пудомягина
Секреты африканской нумизматики
Африканская нумизматика – молодая отрасль этой науки, а изучение монет Африки южнее Сахары – самый молодой раздел африканской нумизматики. Здесь так много неясного, что почти любая находка имеет самостоятельное научное значение, да и самих находок сделано еще очень и очень мало.
Известно, что первыми в мире начали чеканить монеты цари Лидии, в Малой Азии, в конце VII в. до н. э., то есть около 2600 лет назад. Вслед за ними чеканку монеты ввели у себя греки сначала на островах Эгейского моря (Эгина и др.), затем на Балканском полуострове, а еще позже на Африканском материке.
Ранние греческие колонисты в Северной Африке основали город Кирену, которая стала столицей Киренского царства (Киренаика в Ливии). В Кирене около 2500 лет назад и появилась африканская монета.
Под влиянием греков, особенно киренских, монету стали чеканить карфагеняне. После образования империи Птолемеев Лагидов собственная монета появилась в Египте. В это время, в IV–II вв. до н. э., чеканились самые красивые, самые художественные монеты, которые когда-либо изготовлялись в Африке. Римляне, захватив весь север континента, сохранили за местными городами право на чеканку собственных медных монет, а чеканку серебряных и золотых строго монополизировали.
Золотые монеты Аксума
Преемница Римской империи – Византия – чеканила монету в Александрии, центре своих африканских владений.
После арабского завоевания Северной Африки здесь появились монеты местных мусульманских династий, а также монеты турецких и других завоевателей. Североафриканские монеты VIII–XI вв. находят в огромном количестве не только в странах Северной Африки, но и в Южной Европе, Западной и Средней Азии и даже в Индии, Скандинавии, Северной России, на Британских островах.
Чеканка монеты не прерывалась в Северной Африке вплоть до тех пор, пока в 1828–1912 гг. сначала Алжир, затем Ливия, Тунис и Марокко не утратили независимость, став колониями империалистических держав.