100 великих загадок истории
Шрифт:
Щедро вознаградил его и Людовик — пожаловал чин драгунского поручика и осыпанную бриллиантами золотую табакерку со своим портретом.
А сестрица шевалье словно сквозь землю провалилась. Впрочем, и Бестужеву было уже не до неё, он уступил пост канцлера Воронцову, а тот дружески вёл переговоры с д'Эоном, вновь навестившим Россию с дипломатической миссией.
Затаившаяся Луиза, однако, не пропала. На её брата сыпались милости короля за услуги, оказанные в России: орден Святого Людовика, ежегодная пенсия в 2000 ливров, частые аудиенции, похвальные отзывы о его статьях, посвящённых России, назначение сначала резидентом в Петербург, потом — тайным агентом при посольстве в Лондоне… И вот тогда-то в обществе (не парижском, а лондонском) объявилась постаревшая и
Её слушали с сочувствием, но, отвернувшись, иронически улыбались, потому что всеведущие светские сплетники в подробностях рассказывали: да, д'Эон действительно проворовался, после чего предъявил правительству финансовые претензии, за невыполнение которых грозил обнародовать имеющуюся у него секретную переписку между Людовиком и Елизаветой Петровной. Король поручил знаменитому писателю Бомарше переговорить со своим бывшим любимцем и изъять у него бумаги, могущие испортить отношения с Россией. Но д'Эон упрямился, требовал денег, и Людовик согласился в обмен на документы выдать приличествующее вознаграждение, но с условием — отныне и до смерти кавалеру д'Эону в память о перевоплощении в девицу Луизу де Бомон носить женское платье.
Он условие принял, вроде бы потешаясь над ним. А далее случилось странное: экс-д'Эон уже и сам заявлял о своей принадлежности к женскому полу и даже хвалился тем, что, находясь в армии, участвуя в сражениях, где был ранен в правую руку и в голову, среди военных людей сумел сохранить такое хрупкое добро, как девичье целомудрие. Потом вдруг жаловался: женская одежда несообразна с его полом, вызывает насмешки над ним. Узнав о кончине Людовика XV, он обратился к Людовику XVI: «Ваше величество, отмените указ предшественника хотя бы потому, что у меня нет никаких средств для снабжения себя таким дамским гардеробом, какой долженствует иметь при моём общественном положении». В ответ был сделан срочный заказ лучшей королевской модистке, и д'Эон, облачась в эти наряды, выглядел изящной щеголихой.
Княгиня Екатерина Дашкова, посетившая Лондон, увидев его, воскликнула:
— Мадемуазель Луиза! Вы по-прежнему великолепны!
Д'Эон, довольный похвалой, сделал реверанс:
— Вы меня помните молодой?
— Ещё бы! Мой дядя Михаил Илларионович восхищался девицей де Бомон…
— А как благоволила мне государыня! — печально отозвался он. — Бывало, просила: «Лизонька, почитай мне…»
Прослышав о революции, бывший шевалье направил в Национальное собрание Франции просьбу: готов сражаться под знамёнами армии республики, тем более что сердце восстаёт против опостылевших чепцов и юбок, которые он носит. И зря! Директория не только отказала ему в оружии, она лишила его и пенсии, назначенной Людовиком XV, и покровительства своих законов — как эмигранта.
Д'Эон умер в Лондоне 21 мая 1810 г., немного не дожив до 82 лет. Его хоронили бедно, как старую, одинокую женщину. Позже один из биографов сказал: он и рождён был девочкой, да вот отец ждал мальчика. К тому же, по завещанию одного из родственников, семье предназначалось солидное состояние, если она обзаведётся наследником. И мать с отцом решились на подлог, выдали новорождённую за сына, одевали и воспитывали её как мальчика. А раз так, легко понять, почему шевалье д'Эон талантливо перевоплотился в девицу, успешно послужив тем самым в России на пользу Франции…
СУДЬБА КНЯЖНЫ ТАРАКАНОВОЙ
В один из осенних дней 1742 г. (по другим версиям — 15 июня 1748 г.; или в 1744 г.; или в 1750 г.) в маленьком подмосковном храме Знамения в селе Перово (а по другой версии — в московской церкви Воскресения в Барашах) дочь Петра Великого, императрица и самодержица Всероссийская
Елизавета тайно обвенчалась с казацким сыном-хохлом, бывшим певчим Алексеем Розумом, а ныне — графом Алексеем Григорьевичем Разумовским. Венчание было совершено при свидетелях, «молодым» были вручены документы, свидетельствовавшие о заключении брака. Спустя несколько дней после венчания императрица пожаловала Разумовского званием генерал-фельдмаршала и переехала с ним в Санкт-Петербург, где муж императрицы поселился в специально построенном для него дворце, известного под именем Аничкова.Московские старожилы долгое время спустя указывали на необычную корону, увенчивавшую крест над церковью Воскресения в Барашах, и утверждали, что здесь венчалась императрица Елизавета, и в память об этом событии на кресте был установлен брачный венец. А тайная свадьба Елизаветы с Разумовским якобы происходила неподалёку, в доме, построенном Растрелли, который долгое время спустя занимала 4-я московская гимназия. Здесь Разумовский жил какое-то время со своей царственной супругой.
Итак, тайный брак Елизаветы и Алексея Разумовского «имел место быть» — в этом сомнений практически нет никаких. А вот имелось ли потомство от этого брака? Тут, увы, мы вступаем в область довольно шатких гипотез. Достоверно известно только то, что граф Алексей Григорьевич Разумовский умер бездетным.
Но если даже мы, имея в своём распоряжении давно рассекреченные государственные архивы XVIII столетия, не можем сказать ничего определённого по этому поводу, то что должны были думать современники? Ведь слухи о детях Елизаветы и Разумовского с конца 1760-х гг. ходили по всей России.
Сколько же у тайного брака императрицы было «плодов»? Говорили разное: у Елизаветы от Разумовского родились сын и дочь; два сына и дочь; две дочери и сын. Точно, естественно, никто ничего сказать не мог.
По поводу сына Елизаветы и Разумовского, «князе Тараканове», ходили слухи, что этот «князь» всю жизнь провёл в одном из монастырей Переяславля-Залесского, горько сетуя на свою судьбу, и умер в начале XIX в. Правда, по другой версии, фамилия его была Закревский и он сделал себе блестящую карьеру в Петербурге, став тайным советником и президентом медицинской коллегии.
Но, конечно, самой романтичной легендой стала судьба княжны Таракановой — дочери Елизаветы и Разумовского. В этой легенде переплелись истории, по крайней мере, двух женщин, выступавших под этим именем. Одна из них, Августа Тараканова, более известна под именем инокини Досифеи, вторая — легендарная красавица Елизавета Тараканова, запечатлённая на хрестоматийной картине К. Флавицкого.
Но этим количество «княжон Таракановых» не исчерпывалось. Молва утверждала, например, что в нижегородском посаде Пучеж долгое время жила и в 1839 г. умерла дочь императрицы Елизаветы Петровны и графа Разумовского, известная под именем Варвара Мироновна Назарьева. Большую часть своей жизни она прожила инокиней при Пушавинской церкви Пучежа, пользуясь большим уважением жителей.
Таинственная монашка, известная как «княжна Тараканова», жила отшельницей и умерла в московском Никитском монастыре в начале XIX столетия.
Предания о «дочери Елизаветы и Разумовского» рассказывали в женских монастырях Арзамаса, Екатеринбурга, Костромы, Нижнего Новгорода и Уфы — сюда в разное время привозили на жительство загадочных женщин, «принадлежавших к высшему сословию». Как правило, эти женщины были «умалишёнными», что не мешало народной молве окружать их всевозможными легендами.
Почему дочь Елизаветы и Разумовского получила фамилию Таракановой, достоверно неизвестно. Предполагали, что происхождение фамилии связано с местом рождения графа Разумовского — слободой Таракановкой (никогда в реальности не существовавшей). Другие исследователи считают, что фамилия Тараканова произошла от искажённой фамилии Дараган: известно, что родная сестра графа А.Г. Разумовского Вера Григорьевна была замужем за казачьим полковником Е.Ф. Дараганом. Их дети были привезены в Петербург и жили при дворе. Не исключено, что отсюда родилась эта фамилия: Дараган — Дараганова — Тараканова.