100 знаменитых тиранов

В 1968 г. сторонники Торрихоса совершили военный переворот, активным участником которого был и Норьега. После этого он пошел в гору – был назначен командующим военным округом. Особое расположение и покровительство генерала Норьега завоевал в декабре 1969 г., когда во многом благодаря его усилиям была сорвана попытка переворота, направленная против Торрихоса. Вскоре Норьега получил звание подполковника и возглавил управление военной разведки и контрразведки, которым руководил 11 лет. Согласно многочисленным свидетельствам, именно тогда Норьега начал активное сотрудничество с ЦРУ. Тогда же, используя свои неограниченные возможности, он стал заниматься и весьма сомнительной деятельностью – торговлей наркотиками. Вопрос об этой его деятельности был поднят в 1977 г. в конгрессе США, однако тогда дальше подозрений дело не пошло. Порывать отношения с таким нужным человеком в США не хотели. Один из высокопоставленных американских деятелей говорил: «Когда приходится заниматься грязным делом, то приходится мириться с недостатками людей, готовых помогать». «На жизнь» Норьега «зарабатывал» не только наркотиками, но и продажей оружия, поставляя его колумбийским повстанцам. И все это делалось за спиной главы государства Торрихоса.

11 июля 1981 г. при загадочных обстоятельствах генерал Торрихос погиб в авиационной катастрофе, а в марте следующего года его ближайшие соратники полковники Паредес, Эррера и Норьега заключили между собой союз, поставив во главе Национальной гвардии Паредеса. С августа 1983 г. Норьега – уже бригадный генерал, а через год, оттеснив Паредеса, занял пост главнокомандующего Национальной гвардии, Паредес же выставил свою кандидатуру на пост президента страны, однако соратник Норьеги, Эррера, открыто угрожая применить армию, заставил его отказаться от этого шага.

Осенью 1983 г. панамский парламент под давлением Норьеги принял закон о создании Сил национальной обороны – СНО. В их состав были включены Национальная гвардия, ВМС, ВВС, силы обороны Панамского канала, полиция и другие службы, регулирующие жизнь страны. Даже церковь выступила против этого закона, считая его неконституционным и антидемократическим. СНО быстро превратились в репрессивно-карательный аппарат, а Норьега сосредоточил в своих руках абсолютную, ничем не ограниченную власть. Теперь президенты избирались по его указке, а Панама все больше превращалась в центр «отмывания грязных денег» – в страну хлынул поток наркодолларов. Широко практиковалась продажа гражданства, создавались подставные фирмы. Норьега получал огромные взятки от торговцев наркотиками, прежде всего от колумбийского Медельинского картеля, продолжалась и торговля оружием.

Суммы на счетах генерала росли и приумножались. Ни он сам, ни его семья ни в чем себе не отказывали, вели королевский образ жизни. Вокруг Норьеги создавался ореол «народного генерала», «железного генерала», «победителя», шла беспрестанная демонстрация лояльности со стороны военных чиновников. Свои связи с наркобаронами Норьега всячески скрывал, создавая видимость сотрудничества с Управлением по борьбе с наркотиками США. В рамках этого сотрудничества он даже арестовал одного из своих ближайших сотрудников Мело, обвиняя его в создании сети торговли наркотиками, а вскоре последовал ряд отставок, связанных с этим делом. Но это была только видимость. Попытки руководства ЦРУ заставить Норьегу отказаться от наркобизнеса не привели к положительному результату, да и не могли привести: слишком много защитников было у него. Даже вице-президент США Джордж Буш, являвшийся в 70-х гг. руководителем ЦРУ и баллотировавшийся в 1988 г. на пост президента, опровергал, что ему что-либо известно о причастности Норьеги к контрабанде наркотиков. Вашингтон очень рассчитывал на него в деле усиления своего влияния в зоне Панамского канала, а также использования Панамы в качестве плацдарма для поддержки противников тогдашнего режима в Никарагуа. Кроме ЦРУ, горой стоял за генерала и Пентагон, долго не давая согласия на его отрешение от власти. Даже когда в октябре 1989 г. группа панамских офицеров попыталась осуществить военный переворот и сместить Норьегу, США безучастно наблюдали за расстрелом мятежников. Американцы закрывали глаза на сотрудничество генерала с Фиделем Кастро, когда на Кубу поступала секретная информация, через панамскую зону свободной торговли в обход санкций США продавались кубинские товары, а на остров ввозилось самое совершенное электронное оборудование.

И вот 20 декабря 1989 г. началось вторжение войск США в независимое государство. На следующий день американский президент Джордж Буш-старший заявил: «Норьега – наркотический делец, и мы хотим привлечь его к ответственности». Вторжение сопровождалось обещаниями Вашингтона о наступлении в Панаме новой эры процветания и демократии. По признанию близких к генералу людей, он был предупрежден о готовящейся против него акции – утечка информации произошла из государственного департамента США. Об этом говорит и тот факт, что за два дня до вторжения Норьега посетил посольство Кубы, в котором впоследствии нашла пристанище почти вся его семья (жена, три дочери, зять и внук). Сам же он укрылся в миссии Ватикана, в резиденции папского нунция, где уже нашли убежище 30 представителей командования СНО.

Так начался очень короткий, всего 10 дней, но, пожалуй, самый трудный период в жизни человека, который в течение 6 лет безраздельно господствовал в Панаме, совершив головокружительную и внешне блестящую карьеру.

Затем начались переговоры о выдаче генерала. Они интенсивно проходили и в Вашингтоне, и в Риме. Сам же Норьега находился в угнетенном состоянии, не мог говорить, большую часть времени проводил в одиночестве. От него теперь мало что зависело. Выдачи требовали и сами панамцы, устраивавшие демонстрации у папской миссии. Нунций уговаривал генерала сдаться добровольно, и Норьега решился. 3 января 1990 г. он был арестован и переправлен в Майами, где 5 сентября начался судебный процесс. Ему грозило тюремное заключение сроком до 145 лет. Сейчас бывший диктатор находится в одной из тюрем США.

МИЛОШЕВИЧ СЛОБОДАН

(род. в 1941 г.)

В 1992–1997 гг. – президент Сербии, а в 1997–2000 гг. – президент Союзной Республики Югославии, приведший страну на грань национальной катастрофы.

После смерти в 1980 г. Тито – пожизненного президента Социалистической Федеративной Республики Югославии – прошло не так много времени до начала распада некогда процветающего государства. Это вылилось в национальный конфликт, отличавшийся особой жестокостью, когда пули стали последним аргументом. 12 февраля 2002 г. перед международным трибуналом в Гааге предстал бывший президент СРЮ Слободан Милошевич, обвиненный в совершении военных преступлений в Косово, а также в вооруженных конфликтах в Хорватии и Боснии и в геноциде. Правда, многие в Югославии считают, что если и судить Милошевича, то в не Гааге, а в Югославии, и, кроме того, на скамье подсудимых следовало бы находиться и хорватскому президенту Ф. Туджману, и лидеру боснийских мусульман А. Изетбеговичу. Однако первый уже умер, а второй серьезно болен.

13 лет Милошевич находился у власти. В начале его правления тысячи людей считали президента национальным героем, скандировали на площадях его имя: «Слобо! Слобо!», видя в нем последнюю надежду и оплот нации. Но вскоре его начнут именовать «балканский мясник», «Саддам Хусейн Югославии», и опять тысячи людей будут скандировать: «Слобо, убей себя, спаси страну!»

Родился Слободан 20 августа 1941 г. в городе Пожареваце в 100 км от Белграда в семье православного священника из Черногории и учительницы-коммунистки. На почве идеологии родители часто ссорились, и отец, не выдержав семейных раздоров, покинул семью и уехал в родную Черногорию, где вскоре покончил с собой. В школе Слободан учился неплохо. Его отличали аккуратность, дисциплинированность, но в еще большей мере – замкнутость, склонность к одиночеству и полное отсутствие чувства юмора. Возможно, такой специфический характер у него сложился из-за перенесенных в детстве потрясений: самоубийство отца, затем матери и родного дяди. Школьные друзья считали: самое большее, он станет начальником железнодорожной станции. Может быть, так бы и случилось, не повстречайся он в университете с двумя людьми, которые и привели его к власти. Слободан очень пришелся по душе Ивану Стамболичу – будущему президенту Югославии. Стамболич, став видным партийным деятелем, поставил любимого друга директором электрозавода, потом привел в государственный «Беобанк», а в 1986 г. – в руководство компартии. В студенческие годы Слободан женился. Его избранница Мира Маркович – дочь потомственных партийцев, мозг и душа всех деяний мужа, выходя за Слободана замуж, пообещала сделать его вождем покруче товарища Тито. И она осуществила свое обещание.

В 1984 г. Милошевич возглавил белградскую партийную организацию. Его позиция импонировала многим партийцам – сторонникам «твердой руки». Но в связи с такой позицией у него появилось и много политических противников. Вот здесь и понадобилась помощь Стамболича, когда через два года началась борьба за пост председателя ЦК Союза коммунистов Югославии. Слободан, хоть и с небольшим перевесом, победил. В том же году появился печально известный меморандум сербской Академии наук о притеснениях сербов в Хорватии и Боснии. Руководство Сербии осудило меморандум как националистический, и только Милошевич не спешил это делать. Он ощутил настроение общества и своим молчанием обыграл оппонентов. Его уже тогда считали человеком многоликим. В зависимости от своих целей он мог быть обаятельным и жестоким, добросердечным и хладнокровным, оппортунистичным и бесстрашным. Слобо был прекрасным оратором, единственным, кто выступал без бумажки; говорил короткими фразами, используя простые и понятные народу слова. Его считали прекрасным полемистом. 24 апреля 1987 г. Милошевич находился в Косово, где проходила демонстрация сербов и черногорцев против албанцев. В короткой речи он сказал: «Никто не имеет права уничтожать вас», – а на следующий день сделал еще одно заявление: «Албанские сепаратисты и националисты должны знать: тирании больше не будет!» После этого в глазах миллионов сербов Милошевич стал знаменем сербского национализма. Это был его звездный час. Обвинив Стамболича, что тот мало делает для своего народа, Милошевич устранил его от власти. Теперь он стал единоличным лидером. Сразу же началась чистка партийных организаций и средств массовой информации от сторонников Стамболича, обвиненных в «отрыве от народа и его чаяний».

Многие, знавшие Милошевича лично, отмечали, что он напрочь лишен эмоций, никогда не повышает голос; его нормальное состояние – «пугающая задумчивость»; он не верит ни в какие идеалы, и для него не проблема пойти на контакт с заклятым врагом и разорвать отношения с другом.

Через 2 года Милошевич начал так называемую «антибюрократическую революцию». В прессе эта акция была объявлена «новой народной политикой», «демократией улиц». Это добавило популярности Милошевичу и развязало ему руки. Он быстро сменил руководителей в сербском автономном крае Воеводине, а затем и в Черногории. Однако в Словении и Хорватии к его политике отнеслись с большим подозрением, опасаясь проявлений националистических амбиций сербов. Затем недовольство стали проявлять Босния и Македония. Подозрение быстро превратилось в реальность: были резко ограничены права автономий Косово и Воеводины. Федерация стояла на грани развала. В 1989 г. Милошевич, спровоцировав в Косово чрезвычайную ситуацию, ликвидировал автономию края. Будущее, однако, показало, что это было серьезной политической ошибкой, которая привела к войне, революции и отставке самого Милошевича. Он стал автором югославской трагедии. О нем писали: «К несчастью для Балкан, Милошевич – воплощение воинствующего сербского национализма и политического режима авторитарной этнократии, главной целью которых является создание Великой Сербии».

Стремясь к созданию Великой Сербии, Милошевич хотел объединить все земли, где жили сербы. Поэтому он легко согласился на потерю Словении и Македонии, поскольку сербского населения там почти не было, но Боснию и Хорватию терять не желал – там проживало много сербов, и эти территории по плану Милошевича должны были быть присоединены к Сербии. Проведению в жизнь этого плана поспособствовали своими действиями националистические лидеры Хорватии и Боснии – Ф. Туджман и А. Изетбегович. В 1991 г. Милошевич пошел на провокацию, разместив на территории Хорватии сербские войска. Так образовалась Сербская Краина. Хорваты предложили предоставить ей широкую автономию, но Милошевич отказался. Результатом этого стала война. Аналогичная ситуация сложилась в Боснии и Герцеговине, где Милошевич снабжал сербов оружием, деньгами, давал указания. Здесь проводились этнические и религиозные чистки. Эти «балканские войны» не были успешны для Милошевича, но в ходе их сербский президент проявил редкое умение делать неожиданные шаги буквально в последний момент. Когда Совет Безопасности ООН принял решение о введении эмбарго на торгово-экономические отношения, больно ударившие в первую очередь по Сербии, Милошевич согласился передать сербские районы Хорватии, а затем и Боснии, под контроль ООН. Это привело к тому, что у него появился серьезный противник в лице Сербской радикальной партии, ранее поддерживавшей его. Радикалы обвиняли Милошевича в предательстве сербских интересов. Тогда, стремясь привлечь на свою сторону отшатнувшуюся было от него часть населения, он пошел на демократические перемены: Союз коммунистов был переименован в Соцпартию, проведены выборы на многопартийной основе. В декабре 1992 г. Милошевича избрали президентом Сербии, а еще через 5 лет, пообещав проведение рыночных реформ без шоковой терапии, он стал президентом Союзной республики Югославия. Все это было в духе Милошевича: коммунист, националист, социалист и антинационалист, возрождающий союз братских республик (Сербии и Черногории). Подтверждалась мысль о том, что у него нет позиций, определенных раз и навсегда, что он исповедует те идеи, которые выгодны на данный момент. Милошевич поддерживал хорватских сербов, провозглашавших Сербскую Краину, а когда в 1995 г. Ф. Туджман ввел туда танки, палец о палец не ударил, чтобы помочь соотечественникам. Тогда же он заставил руководство боснийских сербов подписать очень болезненный для них мир и согласиться на значительные территориальные уступки. Загнанный в глухой угол, Слобо всегда находил правильный выбор.