1000 и 1 жизнь 4

— Сходство? — спросила Люсита, глядя ему прямо в глаза.

Сергей ощущал ее, бурлящее внутри напряжение и злость, но повлиять уже не мог. Минимальных импульсов его не хватало, чтобы пробить стену магии, ту пассивную защиту, что Люсита приобрела вместе с разгоном. Как назло, заколдовала новые браслеты она на совесть, теперь их можно было хоть годами купать в крови, ничего не вышло бы.

Самопочинка и восстановление за счет носителя, а за ночь Сергей не успевал их расшатать и ослабить.

— Заводы, — объяснил Сергей, — изготовление одинаковых болванок из металла, каменных шаров или кубов, не знаю, досок из дерева, форм из пластмассы, что угодно. Тканей для одежды.

— В ткань для магической одежды надо вкладывать ручной труд! — возразила Люсита.

Без души возразила, как ощущал Сергей, чисто для проформы. Маг-наблюдатель рядом (сегодня это был Хуан) просто сидел, сложив руки на груди, как и все прочие его собратья. Сколько ни пытался Сергей втянуть их в споры, маги просто молчали и таращились, словно ничего не понимали. На самом деле они, конечно, понимали все, для этого их и приставили к Люсите и Сергею: слушать разговоры и реагировать.

Верность Инке и империи, та верность, которую Сергей уже пошатнул в Люсите и еще больше пошатнул ее дядя, в этих магах-наблюдателях была очень велика. Конечно, будь у Сергея магия, он бы уж придумал выход, но увы.

— Разумеется, ваше высочество, — согласился Сергей. — Но не может же каждый шить себе одежду сам?

А там, где ее сошьет другой, вложив свою магию, ткань придется исправлять и зачаровывать заново. Теперь, с силой крови Чопперов, Люсита это понимала.

— Поэтому в Британии (ему запретили говорить «у нас»), да и других странах существует специализация труда.

— Зато каждый из нас готов встать на защиту империи! Может шить, сражаться, строить дороги, доить лам, колдовать над урожаем!

Чистая правда, чему Сергей в свое время поразился, но затем обдумал и решил, что это тоже от безысходности. Масса новых магов и программы усиленного их разведения, дабы увеличить численность и восполнить потери тех, кого прирезали на алтарях. Конечно, Мачу-Пикчу был магическим сердцем страны, сюда привозили самых сильных и лучших магов, но все равно Сергей долго не мог отделаться от ощущения, что инки только и делают, что приносят своих магов в жертву.

Потом вник в местную магию крови, кое в чем разобрался и понял. Как в США, не только он был силен, но и инки слабы, по крайней мере рядовые их маги, что ложились на алтари. Невинные мальчики и девочки, священные ламы и змеи, ритуалы и усиления магами, все шло в ход, чтобы хоть немного да повысить общую мощь. Но при этом рядовой маг не обладал могучей силой крови, не был силен сам по себе, не подвергался разгону и так далее.

В результате инки получали массу слабых магов, приносили их в жертву, заменяя качество количеством и в то же время добиваясь стандартизации этих самых слабых магов. Универсализма их, ведь каждый из них мог заниматься тем, что перечислила Люсита, а также воевать за империю, не требуя особого снаряжения. Плюс к этому морковка в виде силы крови манила их, и маги старались, напрягались и рвали жилы, дабы возвыситься.

— На этот счет в Британии тоже существует специализация, ваше высочество, сила крови Священных и прочих Родов, — с легкой улыбкой ответил Сергей.

Он пропускал в половине случаев «ваше высочество» и видел, что может вообще не произносить эти слова. Люсита была зла на дядю и немного на себя, что промахнулась в прыжке за силой и поэтому подсознательно уже воспринимала Гарольда Чоппера как союзника, не как пленника, которого надо сломать и подчинить, дабы возвыситься самой.

— Только каждый из них самостоятелен! — указала Люсита. — А здесь маги служат Инке!

От бедности и необходимости, не говоря уже о том, что это единство никак не соответствовало абсолютным монархиям, если смотреть в разрезе истории феодализма. Сверхдержавы Европы проходили период феодальной раздробленности, из которого потом и родились абсолютные монархии, тогда как держава инков соответствовала империям до периода раздробленности. Карл Великий и его империя, Киевская Русь времен какого-нибудь Олега Вещего, страны, которые потом развалились на массу осколков, перейдя в тот самый период феодальной раздробленности.

То есть, попросту говоря, империя инков отставала и в этом.

— Разумеется, ваше высочество, — склонил голову Сергей, — здесь устроено лучше, все беспрекословно подчиняются приказам.

— Вот именно!

Внутри Люсита ощущала нечто иное, сейчас она как раз предпочла бы вольницу и возможность следовать своим курсом. Но Сергей говорил о превосходстве империи инков и Люсита вынужденно, раз уж рядом находился маг-наблюдатель, согласилась, внутренне как раз возражая. Подчинение приказу дяди и отца лишало ее возможности выбиться наверх, отрезало от силы и перспектив, тех возможностей, которые Люсита уже считала своими.

Нелегко отказаться от грёзы о троне Инки, когда тот был фактически на расстоянии вытянутой руки.

— Приказ был учиться, — изрек маг-наблюдатель.

Словно мало было общего давления, круглосуточного наблюдения, ежедневных трехкратных ритуалов ослабления Сергея и это, не считая ритуалов передачи силы крови! Сергей сопротивлялся, конечно, но все равно топь надвигалась, озеро зарастало коркой, насыщенная магией вода внутри разжижалась в слабый компотик. Так вот, помимо этого, день-деньской его заставляли учить и еще раз учить принцессу.

Только учить.

Люсита из чувства противоречия и в порядке бунта стала чаще затевать разговоры, Сергей ловил моменты и использовал их. Прямо говорить о величии Британии и «айда на темную сторону, у нас есть печеньки!» он, конечно, не мог, но знание происходящего, что называется, за кадром, помогало. Тут подначил, там рассказал о свободе и величии, намекнул, как хорошо в Британии и прочих странах, описал картину мощи и как император не может там просто так приказать.

— Да, прошу прощения, ваше высочество, это я вас отвлек, — тут же покаялся Сергей.

Лицо Люситы чуть дернулось. Все ее рассказы о величии империи инков, все изучение ритуалов, весь ее труд собирались спустить в ночной горшок. Чувство обиды было очень велико — ведь она старалась, трудилась, не жалела своих сил во славу империи (и свою, но об этом Люсита привычно-лицемерно старалась не думать), а теперь все это взяли и перечеркнули!

Сергей, понятное дело, старался эту обиду незаметно раздувать и разжигать.

— Ничего страшного, — с вызовом в голосе произнесла Люсита. — Величие империи Тауантисуйу не пустой звук, равно как и разговоры о нем!