1000 притч
Шрифт:
– Да, – ответил Хасан, и все слушатели поддержали его.
– Если я пойду и благополучно вернусь, согласится ли Аиша выйти за меня замуж? – спросил Ахангар.
– Да, – прошептала Аиша.
И вот Ахангар, взяв с собой немного сушеного тутовника и сухарей, отправился к далеким горам. Долго он взбирался по отвесным кручам, долго он спускался с них. За одной грядой начиналась другая, и казалось, нет конца этой горной цепи.
Прошло несколько лет. В одно весеннее утро Ахангар-кузнец походкой старика вошел в свою родную деревню. Весть о его возвращении мигом разнеслась по окрестностям, и люди с жадным любопытством заторопились к его хижине. Хасан-воин
– Ну, мастер Ахангар, достиг ли ты райской долины?
Ахангар не сразу ответил. Он внимательной и спокойно рассматривал собравшихся людей, казалось, он что-то обдумывал. Наконец, он сказал:
– Несколько лет я скитался по безлюдным горным переходам. И после многих испытаний и разочарований, уже убедившись, что никакое человеческое поселение не может встретиться в таких заброшенных диких местах, я, наконец, пришел в долину, Райскую Долину. И – вы не поверите – она была точным подобием той, где мы живем. И люди – они не только были похожи на нас, они и были нами. Для каждого, кто здесь есть, там было его подобие и отражение, но только более совершенное, более красивое. Оказывается, это мы являемся двойниками тех людей, мы являемся искаженными отражениями тех прекрасных существ. И вы можете сами в этом убедиться, обнаружив в себе больше надежд, больше возможностей – большее «я», чем то, с которым вы привыкли себя отождествлять…
Так говорил Ахангар. Люди слушали и молчали.
История царствования
Царь Яо правил Поднебесной пятьдесят лет. Но он не знал, порядок ли в его царстве или беспорядок, поддерживает его народ или нет. Яо спросил об этом людей из свиты – и те тоже не знали; спросил гостей, приезжавших ко двору, – те пожали плечами; спросил людей с поля – и те не смогли ответить.
Тогда царь решил побродить переодетым по дорогам своих владений – наверняка так он больше узнает. И вот однажды, проходя через небольшую деревушку, Яо услышал, как какой-то мальчик-пастушонок пел песенку:
Поставили нас, чтобы вскармливать народ,
И каждый предела достиг.
Ничего не ведая, ничего не помня,
Следуем правилам царственных предков.
Обрадовавшись, царь спросил мальчика:
– Кто научил тебя так петь?
– Я слышал эту песню от знатных мужей, – ответил пастушонок.
Яо спросил об этой песенке своих сановников, но те знали только, что она пришла из глубокой древности. Тогда царь вернулся во дворец и отрекся от престола.
Можно ли из черепицы сделать зеркало?
В молодости, поступив в монастырь, Чжуфэн подолгу сидел в медитации. Однажды к нему подошел мудрый монах по имени Жан-цзы и спросил:
– Чего вы, уважаемый, стараетесь достичь, сидя в медитации?
– Я старюсь достичь состояния Будды, – ответил Чжуфэн.
Тогда Жан-цзы взял с земли черепицу и стал тереть ее о стену.
– Что вы хотите сделать? – удивился Чжуфэн.
– Я хочу сделать из черепицы зеркало.
– Да разве можно сделать из черепицы зеркало?
– Почему бы и нет? – ответил Жан-цзы. – Если из черепицы трением нельзя сделать зеркало, то как можно, сидя в медитации, достичь состояния Будды?
– Что же тогда делать? – немного растерялся Чжуфэн.
– Если бык тянет повозку и повозка остановилась, то надо погонять быка или повозку? – сказал ему Жан-цзы.
Чжуфэн смущенно замолчал, и тогда монах Жан-цзы продолжил:
– Сидеть в медитации, желая уподобиться Будде, – значит
убивать его. Нет нужды никому подражать. Сосредоточься лучше на себе – это будет подобно сеянию семен. А когда явится Учитель и даст тебе наставление – это будет подобно благодатному дождю, излившемуся с небес. И тотчас взойдут твои ростки.Эти поучения подействовали на Чжуфэна, как целительное снадобье.
Что есть то, что есть?
Чжао-чжоу пришел к некоему монаху, медитировавшему в затворничестве, и спросил его:
– Что есть то, что есть?
Монах вместо ответа поднял кулак.
Чжао-чжоу сказал разочаровавшись:
– На мелководье корабли не смогут причалить.
С этими словами он ушел. А позже вновь посетил затворника и задал тот же вопрос:
– Что есть то, что есть?
Монах опять показал кулак.
Тогда Чжаочжоу сказал образованно:
– Да, кто может дать, может и забрать. Кто может убить, тот может и спасти. Кто причиняет боль, дарует и радость.
С этими словами он поклонился монаху и ушел.
Нет такого, чего бы не было
Однажды наставник Шоушань выставил перед монахами свою палку-указку и дал им такое наставление:
– Если вы назовете это палкой, вы обнаружите свою привязанность к иллюзии. Если вы не назовете это палкой, вы отвернетесь от действительности. Как вы теперь назовете это?
Один монах выступил вперед и сказал:
– Это палка и в то же время – это не палка. Иллюзия и действительность сплетены воедино.
Бог один, да молельщики не одинаковы
Мало что изменилось в старом городе за последние столетия. Узкие улочки с глиняными домами все так же выходили на тесные площади, где католические церкви все так же соседствовали со старыми мечетями.
Однажды Бахтияр Баба, местный мулла, решил навестить своего соседа, приходского священника, и подшутить над ним.
– На улицах нашего города появился странный человек, – сказал он священнику. – Он возмущает народ чудесами, исцеляет больных и бесноватых, произносит дерзкие речи, кощунствуя над священными писаниями. И самое страшное – он призывает всех к бунту! Как с ним положено поступить согласно христианскому учению?
– Он заслуживает только казни, – не сомневаясь, ответил священник.
– Но ведь этот человек – Иисус Христос! – воскликнул Бахтияр Баба.
Истинное не бросается в глаза
Два благочестивых человека вместе вошли в мечеть. Однако один из них, Аба Хасан, перед входом снял свои туфли и взял их с собой, тогда как второй, Али Хисан, оставил свою обувь у дверей.
Это событие вызвало некоторое удивление у тех, кто в это время находился у входа. Люди решили выяснить, кто из двух приятелей поступил лучше.
– Аба Хасан вошел в мечеть босой, – рассуждали одни, – так не лучше ли было оставить свою обувь за дверью?
– Но мы не учитываем одного обстоятельства, – возражали другие, – он мог взять с собой туфли для того, чтобы они напоминали ему о должном смирении в священном месте.
Когда же, совершив молитву, приятели вышли из мечети, люди спросили у них, почему, мол, вы так поступили.
Аба Хасан ответил:
– Я взял туфли с собой потому, что, оставь я их на улице, они могли бы возбудить соблазн в душе какого-нибудь человека. И если бы он поддался искушению и украл их, то сделал бы и меня причастным к этому греху.