1001 день в Рио-де-Жанейро

Влияние Великой Октябрьской революции в России на ход развития революционной борьбы в Бразилии оказалось огромным, точнее, решающим. Одним из его проявлений было возникновение Бразильской коммунистической партии. Заседания учредительного съезда начались в Рио-де-Жанейро в феврале 1922 года. Исполняющим обязанности Генерального секретаря был единодушно избран видный деятель рабочего движения Астрожилдо Перейра.

Остается добавить, что из 50 лет своего существования КПБ работала в легальных условиях всего лишь около двух лет. Все остальное время — глубокое подполье, репрессии, гонения, травля и всегда — борьба!

Чем больше мы обращались к цифрам и фактам, тем явственнее представал перед нами образ огромного промышленного и исторического центра, населенного многотысячной армией пролетариата. Нам открывался современный город, наполненный напряженной и содержательной жизнью, а вовсе не курортный рай, где на фоне сверкающих витрин, под сенью пальм разгуливают сытые люди в белых брюках.

Что такое бразильская нация?

Вспоминается Маяковский: «В Нью-Йорке, не считая пригородов, 1 700 000 евреев (приблизительно), 1 000 000 итальянцев, 500 000 немцев. 300 000 ирландцев, 300 000 русских, 250 000 негров. 150 000 поляков, 300 000 испанцев, китайцев, финнов.

Загадочная картинка: кто же такие, в сущности говоря, американцы и сколько их стопроцентных?» («Мое открытие Америки»).

С таким же успехом можно спросить: а кто такие бразильцы?

Принято считать, что к моменту открытия Южной Америки на территории, занимаемой нынешней Бразилией, проживало около двух миллионов индейцев. Сейчас их насчитывается едва ли более ста тысяч. Автор книги «Бразилия XX столетия» (переведена на русский язык. Москва, 1962) Руй Фако утверждает, что половина индейцев смешалась с завоевателями, а остальные были попросту уничтожены. По его же мнению. 66-миллионное население страны (по данным 1970 года, уже 92-миллионное!) включает в себя около 10 миллионов европейцев и негров. Что же касается оставшихся 56 миллионов, то их можно рассматривать как метисов, то есть потомков смешавшихся между собой португальцев, индейцев и негров. С 1880 года в страну эмигрировало по меньшей мере 5 миллионов иностранцев, которые осели главным образом на юге, образуя поселения и целые города, сохраняя все свои национальные особенности, язык, нравы и обычаи. Например, в крупнейшем городе страны — Сан-Паулу существуют целые кварталы, населенные исключительно японцами, с собственными магазинами, гостиницами, ресторанами и т. д. Здесь можно прожить жизнь, ни разу не услышав португальского слова.

Эту девушку можно назвать типичной бразильянкой

На юге страны существуют города и деревни, населенные одними немцами. С немецкими наименованиями, немецким языком, немецкой архитектурой, литературой, нравами. В то же время население Северо-Востока составляют люди с темным цветом кожи.

Национальный вопрос сложен сам по себе, а в отношении молодых, недавно образовавшихся, стран сложен в особенности. Однако в Бразилии этот вопрос не имеет той остроты и того социального значения, как во многих других государствах. О какой «чистоте» нации может быть речь, если можно сказать с полной уверенностью, что на свете не существует ни одного коренного бразильца, в жилах которого не текла бы кровь индейца, негра или представителя какой-либо европейской нации. Согласно конституции, гражданином Бразилии считается каждый родившийся на ее территории. Обычно национальным вопросом здесь подменяется «расовая проблема», то есть взаимоотношения белых, негров и индейцев. В отношении индейцев вопрос ясен. Эти «наивные дети» природы «не сумели или не пожелали» приобщиться к европейской «цивилизации». Они частично были истреблены завоевателями Нового Света или вытеснены в глухие районы страны.

Особую роль в становлении бразильской нации сыграли негры, точнее, чернокожие рабы. История сохранила имя первого бразильского работорговца — некоего Жила Эаниса.

До 1432 года в Европе практически вообще не имели представления о неграх. Со второй половины XV века они уже перестают быть диковиной в крупных европейских портах. В Бразилию густой поток чернокожих рабов потек с середины XVI века, главным образом через Рио-де-Жанейро и Баию. Как уже упоминалось, за время существования узаконенного рабства в страну было ввезено несколько миллионов африканских рабов. Мнения историков в отношении их количества расходятся. Одни называют цифру 3,5, другие — 10 миллионов. Дошедшие описания свидетельствуют о том, что Рио-де-Жанейро в эпоху расцвета работорговли представлял собой копию порта Луанду, расположенного на противоположном берегу Атлантического океана в Африке, в Анголе, но превосходил его по оживлению и спекулятивному ажиотажу.

Вклад негров в историю Бразилии огромен. Не говоря уже об экономике, существовавшей три столетия исключительно на рабском труде, негры оказывали и оказывают сильнейшее влияние на развитие всей бразильской культуры, музыки, танца, языка. И уж если говорить о национальных чертах бразильцев, о так называемом психологическом складе характера, то совсем не трудно разглядеть в нем черты, столь характерные для африканцев. Само деление на белых и черных в нынешней Бразилии не принято. О «белых» (если это не чистые эмигранты) можно говорить лишь сугубо условно. Таковых нет и не может быть. Слишком долог и рискован был путь через океан. Слишком мало было места на судне. Завоевателям был нужен порох, свинец и оружие. Купцам — товары. Плантаторам — рабы. В Бразилию ехали не строить, а грабить, не жить, а наживаться. В отличие от Северной Америки сюда на первых порах стремились не колонисты, а авантюристы, не хозяева, а неудачники, без жен, без семей, без желания работать, без привычки к труду. Символично, что первым белым, постоянно проживавшим в этой стране, приветствовавшим первого наместника португальского короля в Бразилии в январе 1531 года, был знаменитый Карамуру — беглый матрос Дьогу Альварес, оставивший после себя около сотни детей-метисов.

В современной бразильской публицистике при случае подчеркивается уважение к негру (абстрактному негру). Каждому попадающему в Рио-де-Жанейро бросается в глаза своеобразное мозаичное покрытие тротуаров. Оно выполнено из каменных плиток двух цветов: белого и черного. Чаще всего рисунок изображает волнообразные черно-белые линии. Эта достопримечательность города — своеобразный памятник единению двух рас. Но значит ли все это, что в стране снята расовая проблема? Нет, к сожалению, эта проблема остается. Только основой ее является не цвет кожи. Здесь никого не удивляют и не шокируют смешанные браки, но в подавляющем числе случаев белые девушки встречаются с белыми молодыми людьми, а черные молодые люди с черными девушками. Солдаты белые и черные шагают в одном строю, но офицеров-негров значительно меньше, чем офицеров-белых, не говоря уже о генералитете. Не часто встретишь негра на высоких административных должностях. И еще реже среди крупных коммерсантов, землевладельцев, бизнесменов. Словом, белую работу продолжает делать белый, а черную работу — черный.

Вклад негров в историю и культуру Бразилии, в формирование бразильской нации огромен

Да, собственно говоря, по-другому и быть не могло. Теоретически любой поденщик может стать президентом. Практически поденщик остается поденщиком. Вчерашний раб, сын или внук раба лишь в самых исключительных случаях может сколотить себе необходимый капитал и выйти «в люди». Почти все черное население Бразилии принадлежит к пролетарским или полупролетарским слоям. Из бывших рабов получило образование не более одного процента. Это болезнь всех развивающихся стран, в том числе и бразильского гиганта. Можно лишь согласиться с автором «Бразилии XX столетия», что устранение или развитие элементов скрытого расизма будет зависеть от политических и экономических факторов дальнейшей эволюции бразильского народа.

Что же представляет из себя типичный «средний» бразилец? Каков его психический склад характера? Нам, разумеется, трудно, а точнее, просто невозможно дать сколько-нибудь полный ответ. Для этого необходимо более продолжительное пребывание в стране и, самое главное, более тесное общение с ее народом. Однако если сознательно ограничиться лишь «внешней» характеристикой типичного жителя Бразилии, на какую способен иностранец, и при этом иметь в виду ни индейца, ни негра, ни японца, ни европейского эмигранта, а именно «бразильца», то надо согласиться, что он невысок, черноволос, худощав, кареглаз, чаще имеет смуглую бледную (но не белую) кожу, весьма общителен, обаятелен, словоохотлив, но не навязчив, дружелюбен, очень обидчив и горд. Даже в протянутой руке нищего не чувствуется унижения. Просто человек попал в беду и просит помощи. Средняя продолжительность жизни в Бразилии невелика, всего 40–45 лет. Поэтому Рио-де-Жанейро кажется городом, заселенным молодежью, в котором солнечных дней больше, чем дождливых и пасмурных. Хотя в действительности это не так. Но таковы уж свойства музыки, песен и танцев.

О женщинах Рио можно сказать просто: они вместили в себя лучшие черты белой и черной рас.

И наконец, следующее. В течение всего периода нашего пребывания в Рио-де-Жанейро мы бродили по городу и его окрестностям в любое время суток. Давились в автобусах. Разъезжали на извозчике. Бывали в театрах, кино, ресторанах, барах и столовых. Видели магазины-салоны и обыкновенные барахолки. Останавливались в фешенебельных гостиницах и второразрядных. Пропадали на пляжах, барахтались в опасном прибое, карабкались по скалам и кричали на стадионах. Ярко выраженная славянская внешность (по крайней мере одного из нас) и недостаточное знание языка не могли ввести в заблуждение относительно нашей непричастности к бразильской нации. Так вот… На протяжении всего времени нашего пребывания в Рио-де-Жанейро нигде никто не позволил в отношении нас никакого недружелюбного жеста, не выразил пренебрежения, не бросил косого взгляда или насмешки.

Здесь необходимо уточнение. Говоря о бразильцах в широком смысле слова, мы имели в виду проявление характера, поведение, в частности отношение к нам, советским людям, подавляющей массы бразильских граждан, с которыми нам пришлось сталкиваться. Если можно так сказать, — средневзвешенную поведения. Абстрагируясь в данном случае от классовой структуры, мы никак не можем абстрагироваться от ничтожной прослойки местных антисоветчиков и наносного слоя фашиствующих иммигрантов, нашедших пристанище в Бразилии, вне зависимости от их нынешнего формального гражданства.