1001 день в Ташкенте, или Как открыть фитнес-клуб

Нашу битву с главным рекламщиком и КВН-щиком страны прервал визит Гули-Наташи в сопровождении дамы почетного возраста и молодого невзрачного паренька – первые покупатели карт, её коллега в Американском посольстве и ее сын-водитель. Я ликовала и трясущимися руками стала заполнять первые два контракта по шестьсот долларов каждый. Я впервые держала в руках зеленые паспорта и с непривычки не могла найти нужную мне информацию, так все по-другому в них. И язык не тот, и смысл слов не всегда понятен. Пришлось спрашивать подробно и тут же поставила себя в неловкую ситуацию: на глаза попалось слово yahudiy, прочитав его почти как якудзу я, вытаращив глаза, посмотрела на даму и в лоб спросила: «Что это значит?» – и она ответила, что это национальность. Меня ж никто не остановит, в голове узбек и якудза вместе не укладывались и даже русская не вязалось, хотя по внешности подходило… Насела с улыбкой и получила раздраженное «евреи мы» в ответ. Пришлось извиниться за настойчивость. Да, всякий же может ошибиться и задеть человека не со зла, а по незнанию.

Подъехал еще мужчина весьма импозантной внешности, ухоженный, холеный, немножко даже слащавый. Без документов, но с желанием взять карту. С утра я же обзвонила желающих и напугала постепенным удорожанием карт по квотам выкупа. Он диктует свое имя Ренат, я пишу, он меня поправляет: «Неправильно написали, через И надо». Скрипя зубами, извиняюсь опять, улыбаюсь, но внутри все закипает от неловкости момента, да и недосыпа, ведь усталость всегда приводит к сильному раздражению. Как дома все просто, а здесь сплошные неурядицы.

Подъезжают двое мотоциклистов. Один из них Алексей на чоппере, который мальчишки облепляют и фотографируют сразу, другой незнакомец весьма брутальный байкер, тоже хочет купить. Диктует фамилию и имя Ренат, я пишу теперь с И, он меня также поправляет: неправильно пишешь… Я говорю, что вот же он сидит еще в кафе и говорил мне, что Ринат имя пишется через и, почти уже чуть не плача. Они переглянулись и пожалели меня, очень ласково пояснив, что в их замечательной стране имена могут записать как родителю угодно и как паспортистка смогла. Потом только узнала, что даже в моей семье было куча курьезных случаев из-за различного написания фамилии Ястребова на разных языках в документах, которые отказывались переделывать и признавать их подлинность. Доходило до абсурдов.

Оформив четыре абонемента, вышла проводить мужчин до их белых и черных коней. Оказалось, их целый мотоклуб друзей в городе и при практически калифорнийском климате Узбекистана – триста тридцать дней в году солнечных, сухих и теплых, мотоцикл не такая уж бесполезная вещь, как в нашем питерском с шестьюдесятью солнечными днями в году и тремя сотнями из серии «что-то падает с небес и сдувает с ног». Вежливо отказавшись от «покатушек» из стойкого детского страха, с позволения владельца посидела на одном из них и сфотографировалась на память.

Подъехал черный джип туарег. Для страны такая машина была вдвойне необычна: во-первых, не местный автопром, во-вторых, черного цвета, это ж на солнце она в баню превращается! Вышел мужчина, в дорогом деловом костюме, и я побежала с жары внутрь общаться с ним. Рассказав про клуб, планы, перспективы, абонементы, задалась вопросом: покупаете? Он ответил утвердительно, но поправил, что не простую карту хочет, а VIP, дорого-богато. Радостно потирая руки, отрываю бланк контракта и пищу имя Иркин, как он мне представился в начале встречи. Он меня поправляет, что я неправильно первую букву написала. Я умоляюще смотрю на него, прошу прощения и пишу Еркин, поскольку ударение в произношении имени падает на второй слог. Он опять меня поправляет, что неправильно и надо писать с Э. Искренне развожу руками и удивляюсь, ведь в русском языке э не может быть безударной почти никогда. Но это и не русское имя! Надо привыкать и не бояться спрашивать по буквам до того, как заполнять контракт. Учусь на собственных граблях, правда, не с первого раза.

Подъехал еще один на большом белом джипе, представился Хамидом, владельцем типографии, долго ворчал, что мы все заказали и сделали в Питере, а не у него, а он теперь тратит деньги на абонемент…и отказать ребятам – партнерам по разным делам и делишкам – не может в их очередном начинании. Я уже валилась с ног от усталости, обилия разной информации, ночного перелета, недосыпа, бурных эмоций. Но тут пришли еще двое, на вид русские, от чего я незаметно выдохнула, со своими попроще все-таки. Я ошиблась. Эти русские родились и выросли в Казахстане, а здесь работали в посольстве своей страны буквально в пяти минутах ходьбы от клуба.

Спустя годы работы в разных странах и городах, я заметила и поняла, что национальность не так сильно влияет на характер человека, как местность, в которой он вырос и впитал традиции, обычаи и нравы окружающих людей, их менталитет и мнение о себе. Так вот, люди, выросшие в Узбекистане, почти всегда опаздывают на встречу минут на тридцать-сорок и это нормально считается; не перезванивают в ответ на пропущенный вызов со словами: надо, еще будет дозваниваться сам; готовы согласиться со всем и типа договориться, сказав заветный «Хоп», а потом спокойно не делать то, о чем договаривались; при этом они чаще всего достаточно вежливы, предупредительны, дружелюбны и гостеприимны, очень гостеприимны.

В Казахстане картина совсем иная, не смогла найти корни, но факт остается фактом: люди, выросшие в это стране, отличаются огромным самомнением, требовательны они при этом к другим, а не к себе; еще очень хотят, чтоб им услужили, а сами они унижаться и обслуживать не хотят, потому что понты дороже денег и круче казахстанца только лошадь хана. Вот и эта супружеская пара из РКз весьма требовательно меня выжала эмоционально, чтоб я дала им сто пятьдесят тысяч гарантий, что мы откроем фитнес в срок и не сбежим, и что его не отнимут, не закроют, не продадут… Потом, конечно, я их обожала – милейшие люди, но вопросов сервисных с ними было не счесть и все приходилось решать лично.

Вечер, ужин, вино, подаренное покупателями абонементов, празднуем начало пути большого корабля по имени Чехов. 18 мая 2009 года. Восемь проданных абонементов в первый день предпродаж. Это рекорд. 15 мая 2005 года в первый день предпродаж Олимпика на Оптиков я продала четыре карты, причем по цене ниже этих, в клуб, в два с половиной раза больше. Начало положено отличное. В путь!

Каждый день я просыпалась с рассветом, делала зарядку и другие обычные дела свои утренние и в удовольствие шла пешком на работу в клуб, любуясь новыми открывающимися деталями городской среды и радуясь отменной погоде. То среди листвы огромных деревьев найду маленький уютный костел за неприметной резной оградкой, то пойду по параллельной улице и увижу потрясающий дворик с ресторанчиком итальянской кухни, то замечу мозаичный орнамент прямо на стене дома, доселе мне не показывающийся. Ажурные балконы, разнообразные запахи, свежие лепешки из тандыра на улице, фонтанчики вдоль дороги для освежения и увлажнения улицы, зелень и тень огромных платанов, вездесущее всепроникающее тепло как в несильно натопленной сухой финской сауне.

Мне сняли однокомнатную квартиру на третьем этаже четырехэтажного полувекового кирпичного дома в центре, рядом с головным офисом единственной государственной авиакомпании Хаво Йулари, с окнами во двор, закрытый тенистыми деревьями, сквозь которые вывеска Хаво проглядывала ко мне в комнату круглосуточно. Асфальт во дворе разбит был так сильно, будто сделали его один раз до войны еще. Позже я заметила, что дураки и дороги – беда не только России и русских. А наш плохой асфальт в Питере, оправдываемый вечными дождями, холодами и ветрами, а по сути глупостью, воровством, коррупцией и ленью, в общем-то еще ничего по сравнению с дорогами узбекской столицы.

Больше всего меня удивляли по краям дорожного полотна бетонные канавки ничем не защищенные, достаточно широкие сантиметров тридцать и глубокие до шестидесяти-семидесяти сантиметров на вид. Колесом машина попадет и до свидания, а пешеход в темноте тоже не обрадуется, можно серьезно покалечиться и сломать ногу. Спросила как-то: «Что это?» – мне ответили, что это арык – сливная система на случай дождя. И действительно во время ливня на самой дороге луж почти нет, зато по арыкам текут прям бурные горные потоки, смывая грязь и сухие листья. Местные очень удивлялись, что у нас такой системы нет и все время спрашивали: «А куда у вас уходит вода?» Я отшучивалась, что никуда, мы ж на болоте стоим и дождь у нас триста лет падает с небес и в воздухе стоит моросью, а под городом сплошные грунтовые воды и канализация многоуровневая. Мне нравилось удивлять людей рассказами о сером влажном Питере, при этом слушатели мало мне верили, поскольку почти никто не выезжал из родного города дальше ста километров и мира не видал, да и образование оставляло желать лучшего.