10К+: сборная солянка рассказов одного автора Яндекс.Дзен
Шрифт:
Я не могу не пить таблетки, не ставить уколы, не есть то, что говорят врачи. Потому что а вдруг – вдруг я сделаю хуже этому чудесному малышу, который так озорничает в моём животе.
Я готова пережить всё и даже больше ради него, ради моего любимого долгожданного сынишки.
Мы ждали его много лет, и если надо немного (месяцев) полежать в больнице, то я полежу…
Время
Я смотрю на снег через окно родильного дома дородового отделения.
Вижу ветер, чувствую, как он пронизывает до костей. Февраль… В этом
А сегодня морозно – очень тихая звенящая красота за окном. Погода меняется – снег начинает таять, открывая окно, слышу щебетание птиц.
Семья
Как же там Лера? Без мамы. Сердце болезненно сжимается, но отгоняю от себя плохие мысли – нервничать нельзя. Нельзя. Нельзя. Чувствую, как капают слёзы…
Муж звонит каждый день. А по выходным привозит мне продукты – бесконечно есть одну и ту же больничную кашу просто нереально!
Я прошу, чтобы Леру не привозил – в больнице карантин всё это время, а видеть её мимолётом издалека ещё тяжелее, чем не видеть вообще…
Костю тоже тяжело видеть. Когда уходит, обязательно плачу.
Палата
Один день сменяет другой. Один месяц сменяет другой… Январь… Февраль… Март…
В палате сменилась наверно человек 30, не меньше. Но я не одна долгожитель – Оля с соседней койки легла ещё перед новым годом.
Мы редко разговариваем – каждая погружена в своего ребёнка, в свои тяжёлые или волнительные мысли… В соседней палате постоянно смех, молодцы! А я не могу смеяться, мне тошно тут уже от всего!
– Скоро, родной мой, скоро, – шепчу ему бессонной ночью, – Папа заберет нас вон из той двери и мы поедем домой.
Снова ловлю воздух из раскрытого окна и жду…
Роды и первые недели Вани
Подарок Всевышнего
Я родила сына 19 марта 2019 года. 19.03.19. Запоминается. Но я хотела родить его в другой день – 20го или 21го. Если бы 21го, то тогда числа наших дней рождений шли по очереди 21 – сынишка, 22 – я, 23 – доченька, 24 – муж…
Врач решила по-другому. Меня заколбасило не по-детски, когда она прибежала и, не терпящим возражений, голосом, спросила:
– Ты завтра рожать пойдешь?
Мне сделали кесарево. Что-то пошло не так, врачи не могли достать малыша долго. Полчаса тянулись как целая вечность.
9 месяцев прошло, а воспоминания до сих пор вызывают дрожь во всем теле.
Ребенку стало плохо – сказали мне уже в отделении реанимации. Наверно, мне многое не договорили. Он плохо сосал, стонал и вообще был очень вялым.
Я родила 19 марта, и это не был радостный день. В этот день я боролась за то, чтобы быстрее оказаться рядом с крохой – кто прошел через кесарево, поймет. И молилась. И двигалась. И верила. Что всё не напрасно.
Я слишком сильно любила его. Очень давно любила – задолго до того дня, когда он был зачат. За много лет до того…
Я благодарна всевышнему, что он сохранил моего младенца – он выжил, поправился и в скором времени намеревается начать ходить без опоры.
Он очень озорной, но в то же время с характером. Я люблю
его ещё сильнее оттого, что нам пришлось пережить в самом начале нашей совместной жизни.Воспоминания – тяжёлая ноша
Я во всём виновата. Я недостаточно хорошо выполняла инструкции врачей. Или выполняла их чересчур, заглушая внутренний голос…
Я во всём виновата. Я не поговорила с ним, он не ожидал, что его так резко выдернут из уютного гнёздышка…
– Прости меня, мой малыш, – шепчу ему, слегка касаясь нежной кожи и не сдерживая слёзы. – Я люблю тебя, больше жизни!!! Больше всех на свете!!! Ты моё маленькое чудо!!!
Мне больно на него смотреть – весь окутанный проводами капельниц, игла вставлена прямо в голову! Во рту соска, которую он сосёт вяло, словно нехотя.
И такое ощущение создаётся, что ему невероятно тяжело тут, одному, такому крохотному и беззащитному…
…Выхожу в коридор, сквозь слезы едва вижу дорогу. Почему так с нами? Почему именно с нами? Мы так ждали этой встречи, и теперь врозь.
Двое суток после рождения мой малыш лежат в палате интенсивной терапии – это кажется так глупо страдать из-за этого?
Но, вспоминая, мне становится как в те дни тяжело, и на груди тяжёлый камень.
Эти первые дни, когда ребёнок отделился от тебя, но вам обоим жизненно необходимо быть рядом каждую секунду. Чувствовать друг друга, смотреть, знакомиться по-новой…
И тут его вытащили – он же не собирался никуда! И унесли. Не отдают. Говорят, что идёт на поправку, но не приносят даже кормить. Это ужасно – испытать такое сразу после родов.
Кадр кинофильма
С трудом передвигаю ноги, но никто не должен знать, как мне больно. Иначе опять не отдадут. Моего сладкого ангелочка, моего родного Ванюшку.
Я иду в детское отделение, держусь за поручни вдоль стены.
– Можно я его заберу, – сквозь слёзы, почти шепотом, чтобы не зарыдать, спрашиваю медсестер.
– Ага! Можно! Вон он как плачет, к маме просится!
Беру свой сладкий комочек, прижимаю к груди, аккуратно несу, но походка уже другая – о боли забыла!
А может? А может, нас сегодня выпишут? – тлеет в груди надежда, но вслух и произносить такое страшно.
– Билирубин 320!!! Срочно под лампу и на коврик со светом!!! Капельницы!!! – распоряжается врач, а я молюсь – только пусть рядом со мной.
Эти сутки были ещё тяжелее – когда закончились капельницы, Ваню нужно было продолжать держать под лампой с закрытыми глазами, а он вдруг решил показать характер.
Такой визг стоял на весь этаж – до трёх часов ночи. Я плакала вместе с ним, а ему нужно было только мамино тепло – рядом со мной в ту же секунду засыпал.
Спасибо медсестре, имя которой я не запомнила. Пришла, вразумила кроху, покормила смесью и спать уложила. Поговорила со мной, успокоила. Мы с Ваней поспали даже несколько часов.
Утром билирубин был 270 – нам по-прежнему грозила реанимация и перевод в детскую больницу…
Мы опять оставались