11/22/63

14

11.20.63 (Среда)

Я резко проснулся на заре, вырвавшись из какого-то сна, с гулко бьющимся сердцем.

Она знает.

Знает что?

Что ты лжешь ей обо всем, чего, по твоим словам, не помнишь.

— Нет, — вырвалось у меня. Голос со сна осип.

Да. Она сознательно сказала тебе, что уедет после шестого урока. Не хотела, чтобы ты знал о ее планах уехать гораздо раньше. Она не хочет, чтобы ты узнал, до ее появления здесь. Очень возможно, что она уже едет сюда. Появится, когда утреннее занятие лечебной физкультурой будет в самом разгаре.

Я не хотел в это верить, но чувствовал, что так оно и есть.

Так куда мне идти? Я сидел на кровати в первом свете зари, полностью отдавая себе отчет, что вариант у меня только один. И мое подсознание давно это знало. Прошлое резонирует, отражается эхом.

Но сначала мне предстояла одна работенка — сесть за пишущую машинку. Неприятная работенка.

15

20 ноября 1963 г.
Дорогая Сейди!
Я тебе лгал. Думаю, какое-то время ты это подозревала. Думаю, сегодня ты собиралась приехать раньше обещанного. Вот почему ты увидишь меня снова лишь после намеченного на послезавтра визита ДФК в Даллас.
Если все пройдет, как я надеюсь, нас будет ждать долгая и счастливая жизнь в другом месте. Поначалу оно покажется тебе странным, но ты привыкнешь. Я тебе помогу. Я люблю тебя и именно поэтому не могу позволить тебе принять в этом участие.
Пожалуйста, верь мне, пожалуйста, прояви терпение и, пожалуйста, не удивляйся, если прочитаешь мое имя и увидишь мою фотографию в газетах, — если все пойдет, как я планирую, этого скорее всего не избежать. И главное, не пытайся меня найти.
Со всей любовью,
Джейк.

P.S. Лучше сожги это письмо.

16

Я запаковал свою жизнь в ипостаси Джорджа Амберсона в багажник «шеви» с характерными задними плавниками, напоминающими крылья чайки, сунул в щель между дверью и косяком записку для инструктора по лечебной физкультуре и уехал с тяжелым сердцем, в тоске по дому. Сейди покинула Джоди даже раньше, чем я предполагал, — до рассвета. Я уехал из «Эден-Фоллоус» в девять. Ее «жук» остановился у тротуара в четверть десятого. Она прочитала записку для инструктора, вошла, открыв дверь ключом, который я ей дал. На каретке пишущей машинки лежал конверт с ее именем на лицевой стороне. Она вскрыла его, прочитала письмо, села на диван перед выключенным телевизором и заплакала. Она все еще плакала, когда пришла инструктор по лечебной физкультуре… но сожгла письмо, как я и просил.

17

Мерседес-стрит затихла под обложенным облаками небом. Девочек-попрыгуний я не увидел, они были в школе, вероятно, внимательно слушали рассказ учительницы о грядущем визите президента, но табличка «СДАЕТСЯ», как я и ожидал, вновь висела на шатких перилах крыльца. С номером телефона. Я поехал на автомобильную стоянку у склада «Монтгомери уорд» и позвонил по телефону-автомату, стоявшему рядом с погрузочной площадкой. Нисколько не усомнился, услышав: «Да, это Мерритт», — что говорю с тем самым человеком, который сдал дом 2703 Ли и Марине. Я буквально видел его стетсон и кричаще расшитые сапоги.

Я объяснил ему, что мне нужно, и он рассмеялся, не веря своим ушам.

— Я не сдаю на неделю. Это хороший дом, приятель.

— Это лачуга. Я был в ней, так что знаю.

— Подождите мин…

— Нет, сэр, это вы подождите. Я дам вам пятьдесят баксов, чтобы провести в этой дыре уик-энд. Это почти месячная аренда, и в понедельник вы сможете вновь вывесить на крыльце свою табличку.

— А почему бы вам?..

— Потому что из-за приезда Кеннеди все отели Далласа и Форт-Уорта забиты. Я проехал долгий путь, чтобы увидеть его, и не собираюсь проводить ночь в Ярмарочном парке или в Дили-плазе.

Я услышал, как щелкнула поднесенная к сигарете зажигалка. Мерритт обдумывал мои слова.

— Время уходит. Тик-так.

— Как вас зовут, приятель?

— Джордж Амберсон. — Я уже жалел, что не вселился в дом без звонка. Уже собирался это сделать, но подумал, что приезд патрульной машины полицейского управления Форт-Уорта ни к чему хорошему не приведет. Я сомневался, что обитателей Мерседес-стрит, где по праздникам иногда взрывали куриц, волновали скваттеры, но лучше перестраховаться, чем потом рвать на себе волосы. Теперь я не ходил вокруг карточного домика — жил в нем.

— Встретимся перед домом через полчаса. Максимум через сорок пять минут.

— Я буду в доме, — ответил я. — У меня есть ключ.

Вновь пауза.

— Где вы его взяли?

Я не собирался выдавать Айви, пусть она теперь жила в Мозеле.

— У Ли. Ли Освальда. Он дал мне его, чтобы я мог поливать комнатные растения.

— У этого маленького говнюка были комнатные растения?

Я повесил трубку и вернулся к дому 2703. Мой временный арендодатель, возможно, подгоняемый любопытством, прибыл в своем «крайслере» буквально через пятнадцать минут. В стетсоне и расшитых сапогах. Я сидел в гостиной, вслушиваясь в разговоры призраков людей, которые прежде здесь жили. Они все стремились выговориться.

Мерритт хотел побольше узнать об Освальде — тот действительно чертов коммунист? Я ответил, что нет, хороший парень из Луизианы и теперь работает в доме, чьи окна выходят на улицу, по которой в пятницу предстоит проехать президентскому кортежу. Сказал, что собираюсь попросить Ли позволить мне насладиться зрелищем, стоя рядом с ним.

— Гребаный Кеннеди! — Мерритт чуть не кричал. — Вот уж кто точно коммунист. Кто-то должен пристрелить этого сукина сына, пока он не натворил бед.

— Хорошего вам дня. — Я открыл дверь.

Он ушел, но в скверном настроении. Привык к тому, что арендаторы ходят перед ним на задних лапках. Пройдя несколько шагов по крошащейся бетонной дорожке, повернулся.

— Все оставите в полном порядке, как и было, слышите?

Стоя на пороге, я оглядел гостиную: вытертый ковер, осыпающаяся штукатурка, продавленное кресло.

— Будьте уверены.

Сел и попытался вновь настроиться на волну призраков: Ли и Марины, Маргариты и де Мореншильдта. Вместо этого разом провалился в сон, как со мной теперь случалось. Пробуждаясь, услышал пение и решил, что оно долетает из сна.

— Чарли Чаплин во Франции ЩАС! Смотрит, как дамы танцуют у НАС!

Пение никуда не делось и когда я открыл глаза. Я подошел к окну и выглянул. Девочки, которые прыгали через скакалку, стали выше и старше, но именно их я видел здесь раньше, можете не сомневаться. Необыкновенное трио. Лицо той, что прыгала, покрывали какие-то высыпания, хотя до подростковых прыщей ей оставалось еще года четыре. Может, переболела коревой краснухой.

— Салют капитану!