11 мифов о Российской империи

Конечно, определенную роль играли и происхождение чиновника, и наличие у него протекции, но все же эти важные факторы отходили на второй план перед умом и усердием государственного чиновника. «Когда мне в молодости случалось встретить умного человека, во мне тотчас рождалось горячее желание видеть его употребленным ко благу страны», – писала в своих записках императрица Екатерина II [21] . В российском обществе, считалось хорошим тоном покровительствовать именно талантливым и умным. Родственные и дружеские связи также играли важную роль, но нередко наличие у поступающего на службу рекомендательных писем считали ясным свидетельством отсутствия у рекомендуемого каких-либо умственных способностей. В исследовании В. А. Томсинова приводится образчик типичного рекомендательного письма конца XVIII столетия:

21

Томсинов В. А. Светило российской бюрократии. М.: 1997. С. 36.

«Любезный друг, Петр Степанович! Доброго соседа моего сын Николай отправляется для определения в статскую службу. Он большой простофиля и худо учился, а потому и нужно ему покровительство. Удиви милость свою, любезный друг, на моем дураке, запиши его в свою канцелярию и при случае не оставь наградить чинком или двумя, если захочешь, – мы на это не рассердимся. Жалования ему полагать не должно, потому что он его не стоит, да и отец его богат, а будет еще богаче, потому что живет свиньей» [22] .

22

Там же. С. 38.

В данном случае влиятельность автора письма, с одной стороны, облегчила молодому человеку поступление на службу, но, с другой стороны, столь нелестная характеристика вряд ли способствовала его дальнейшему карьерному росту.

Важным источником пополнения государственного аппарата Российской империи являлись вооруженные силы страны. Российская армия была, говоря современным языком, государствообразующей структурой русского государства. Нужно отменить, что армия была фактически единственной силовой структурой в стране – полиция была малочисленна (об этом подробнее ниже), а Отдельный корпус пограничной стражи и Отдельный жандармский корпус, хотя и находились в подчинении, соответственно Министерства финансов и Министерства внутренних дел, но комплектовались кадрами исключительно из числа военнослужащих. Именно армейские структуры отвечали за безопасность императора, что свидетельствовало о полном доверии государя к своим войскам.

Поэтому поступление военнослужащих в государственный аппарат (переход в статскую службу) не только не было редким явлением, но и, напротив, – поощрялось правительством. При переходе в чиновники офицер повышался на один или даже на два чина, а армейский унтер мог рассчитывать на получение 14-го классного чина. Доля бывших военнослужащих среди чиновников была значительной и в некоторые времена доходила до 30–35 %. В качестве «багажа» бывшие офицеры приносили с собой развитое чувство дисциплины, ответственности и безусловной лояльности. На последнем аспекте стоит остановиться подробнее.

3. Третьим важным фактором, обуславливающим высокую эффективность государственного аппарата Российской империи, является особенность положения чиновников как «государевых людей». В монархическом государстве все обстоит достаточно просто: чиновник имеет одну амбицию – служить престолу-отечеству. И успешность его карьеры зависит исключительно от чиновничьей вертикали. Поэтому главными критериями выдвижения чиновников были оценка вышестоящим начальством результатов их деятельности – т. е. профессионализм и служебная лояльность. При этом служебное рвение является приоритетным фактором, что способствует выдвижению из чиновничьей массы наиболее талантливых и профессиональных управленцев в высшие слои. Именно так во главе российской бюрократии оказывались такие люди, как М. М. Сперанский, А. М. Горчаков, П. А. Столыпин, С. Ю. Витте и другие. Весьма примечательно в этом плане исследование российского историка В. А. Томсинова, посвященное выдающемуся государственному деятелю России М. М. Сперанскому. Томсинов полагает, что Сперанский являлся своего рода «идеалом» чиновничьего мира, образцом для подражания для тысяч российских бюрократов. Недаром даже исследование о его жизни и деятельности историк назвал «Светило российской бюрократии» [23] .

23

Томсинов В. А. Светило российской бюрократии. М.: 1997.

Однако, возразит читатель, эти же принципы действуют в государственной службе и современной России, и любой другой демократической страны. Есть ли разница? Есть, так как при демократии к простому принципу субординации добавляется еще и другой, значительно более важный – политическая ориентация. В самом деле, как и любой иной член демократического общества, государственный чиновник имеет свои политические и партийные предпочтения, и этот фактор нельзя игнорировать. Допустим, начальник придерживается одной политической доктрины, а подчиненный другой, прямо противоположной ей по всем вопросам. Станет ли такой чиновник ревностно исполнять указания своего начальника, если он с ними не согласен по политическим мотивам и даже полагает их вредными? Подчеркнем, что речь идет не об обычном конфликте «начальник – подчиненный», а о возможном наличии принципиальных противоречий между чиновниками, делающими одно дело. Для того чтобы избежать подобных коллизий в демократической системе при назначении на высшие бюрократические должности, обязательно учитывается политическое кредо кандидата, и этот параметр является более значимым, нежели его профессиональные и деловые качества. В политической практике многих демократических стран закреплена норма о формировании правительства страны – т. е. высшего слоя бюрократии – по партийному принципу – например, из числа верхушки победившей на парламентских выборах партии. То есть министр может быть хоть наилучшим профессионалом, но если его партия проиграла очередные выборы – он должен уйти. И чем выше государственный пост, тем большую роль при назначении на него играет политический фактор.

К чему приводит такой принцип? К тому, что высшие государственные посты начинают занимать люди, весьма искушенные в области политических баталий (иначе они просто не попали бы в партийную элиту), но при этом посредственные профессионалы. (Исключения, конечно, бывают, но они весьма редки.)

В 1906 году, принимая пост премьер-министра Российской империи, П. А. Столыпин предполагал включение в состав своего кабинета некоторых лидеров ведущих фракций Государственной думы. В июле 1906 года лидеры оппозиции Н. Н. Львов и А. И. Гучков были приняты государем, который так охарактеризовал этих политических деятелей:

«Принял Львова, Гучкова. Говорил с каждым по часу.

Вынес глубокое убеждение, что они не годятся в министры сейчас. Они не люди дела, т. е. государственного управления, (выделено мной. – А.М.) в особенности Львов. Поэтому приходится отказаться от старания привлечь их в Совет мин» [24] .

Политические мотивы играли важную роль и в советской кадровой системе. Так, согласно исследованию генерала Владимира Некрасова, из 13 человек, занимавших в период с 1917-го по 1982 год пост главы Министерства (наркомата) внутренних дел СССР (РСФСР), только один обладал профильным образованием, и только он один был выходцем из этой системы [25] . Все остальные 12 «железных наркомов» до своего назначения на руководящий пост в МВД имели слабое представление о работе этого ведомства. Достаточно сказать, что в 1956–1960 годах пост главы внутриполитического ведомства занимал профессиональный строитель Н. П. Дудоров, пришедший на пост министра внутренних дел с должности заведующего отделом строительства ЦК КПСС [26] .

24

Федоров Б. Г. Петр Столыпин: «Я верю в Россию». СПб., 2002. Т. 1. С. 257.

25

Некрасов В. Ф. Тринадцать «железных наркомов». М.: Версты, 1995. С. 349.

26

Там же. С. 299.

Ситуация в МВД не была исключением – с 1976-го по 1984 год Министерством обороны СССР руководил Д. Ф. Устинов. Несмотря на свои маршальские погоны, он никогда в жизни не командовал какой-либо военной частью, а свою карьеру сделал в военной промышленности.

В 1985 году министром иностранных дел СССР становится Э. А. Шеварднадзе, который до этого возглавлял КГБ Грузинской ССР, а затем и саму республику. Естественно, никакого опыта международной деятельности этот политик не имел. Стоит ли удивляться после этого столь провальной внешней политике нашей страны в конце XX века?

Важной особенностью деятельности управленческого аппарата в демократическом обществе является его зависимость от общественного мнения. Чиновник, принимая сколько-нибудь значимое решение, должен учитывать не только объективные предпосылки к его принятию, но и настроения общества. Это приводит к тому, что необходимые, но малопопулярные меры зачастую откладываются, а предпочтение отдается популистским решениям, которые способны лишь скрыть проблему, но не решить ее.

Нельзя сказать, что царские чиновники полностью игнорировали общественное мнение. Нет, это мнение играло заметную роль в жизни Российской империи, но его влияние не было определяющим и оставляло чиновникам достаточно большую полосу свободы для принятия любых решений.

Безусловно, бюрократическая система Российской империи не была идеальной и имела множество свойственных любой бюрократии недостатков, но все же ее главными принципами оставались профессионализм и лояльность высшему источнику власти – т. е. государю. И именно это позволяло России обходиться столь малым числом управленцев.

Несколько штрихов к портрету российских чиновников

Другой стороной мифа о царских чиновниках является утверждение об их малой образованности, отсутствии культуры, интереса к прекрасному, изящному. В советских книгах и фильмах царский чиновник – персонаж серый, ограниченный и меркантильный. Но так ли это?