11 сентября и другие рассказы

Он широко перекрестил их, помог встать на ноги и объявил венчание законченным. Затем он подошёл к столу, помолился и разрешил начинать трапезу.

Когда гости заморили червячка и несколько ослабили атаку на еду, Серёжа через весь стол спросил хозяина:

— Ну, что Захар Борисович, видели вы когда-нибудь столько крещёных евреев в одном месте?

Захар засмеялся и огромная искусственная грудь стала колыхаться на нём, как волны на море, её не мог удержать даже железный каркас.

— Какой у вас размер, мадам Грицацуева? — спросила Лиза, завистливо глядя на его бюст.

— Она у меня безразмерная, — ответил Захар.

* * *

К концу вечера Лиза была в том блаженном состоянии, когда все люди кажутся приветливыми, мир доброжелательным, а мечты осуществимыми. Захотела она увидеться с дочерью и пожалуйста, Нина здесь. Правда, приехала она, потому что зятя послали сюда в командировку, да и с матерью провела не так уж много времени, но это неважно. Они побыли вместе, поговорили по душам. Жалко, что дети завтра днём уезжают. Самое неудобное время.

— О чём задумалась? — спросил Илья.

— О том, можешь ли ты вести машину.

— Конечно, могу, мне главное до руля доползти и ключом в дырку попасть, а там я доставлю тебя домой в целкости и сохранности.

— Меня ты уже в целкости не доставишь, доставь хотя бы свою Акуру.

— Слушаюсь, ваше куртизанское величество.

Они вышли на улицу, Илья с любовью обошёл машину, похлопал её по бамперу, открыл Лизе заднюю дверь и сел за руль. Лиза удобно расположилась на сиденье и почти сразу же заснула. Радио, гремевшее на полную громкость, ей не мешало. У Ильи тоже глаза слипались и чтобы отогнать сон, он начал читать стихи. После двух стихотворений его знания иссякли и он попытался сосредоточиться на музыке, но его отвлекли короткие гудки. Хмель и сон прошли.

— Аварийный сигнал, — подумал он, — что бы это могло быть? И зачем вообще в машине сделали звуковую тревогу. Лучше бы на приборной доске показали красной лампочкой, что именно вышло из строя. Дизайнеры называется.

— Лиз, ты ничего не слышишь? — спросил он громко.

— Что-то пищит, — спросонья ответила Лиза.

— Машина-то новая, что в ней могло сломаться?

Илья свернул к бензоколонке, въехал под ярко освещённый навес и вышел из машины. Убедившись, что колёса не спустили и никаких внешних следов повреждения нет, он поднял капот и подёргал провода. Всё нормально, только уровень масла был немного ниже нормы. Илья зашёл в магазин и объяснил, что ему нужно. Кассирша, которую звали Мелисса, испугавшаяся незнакомой военной формы и тяжёлого акцента, заперлась в кассе. Она как маленькая девочка, очертившая мелом круг, считала, что это её домик и по правилам игры внутри него она неуязвима. Илья взял масло, заплатил и уже собрался уходить, но подумал, что без воронки может весь перепачкаться. Как будет воронка по-английски он забыл и для того чтобы его поняли, он стал показывать процесс доливания масла. Мелисса проверила, надёжно ли закрыта дверь кассы. Ей было всего шестнадцать лет, она приехала сюда из Теннеси и по вечерам подрабатывала на бензоколонке. У неё был сильный южный акцент и когда сверстники в школе подтрунивали над этим, она начинала волноваться, речь её ускорялась и понять её вообще становилось невозможно.

— Я ничего не знаю, — выпалила она.

— Ну, такая, — говорил Илья, злясь на самого себя, — чтобы масло наливать.

— Воронка, — сообразила, наконец, Мелисса и слова стали вылетать из неё, как пули, — она лежит по проходу, третий поворот налево, с правой стороны на второй полке.

Илья поморщился, приставил руку к уху и попросил повторить. Она повторила, но это не помогло.

— А не могли бы вы мне её дать, — сказал он.

— Нет, после 11 вечера нам запрещено выходить из кассы.

— Вы должны мне помочь, это ваша работа.

— Я не могу нарушать правила, посмотрите сами ещё раз.

— Где?

— Идите по проходу, третий поворот налево, с правой стороны на второй полке.

— На второй полке снизу или сверху?

— Там всего три полки.

Илья ничего не нашёл.

— Наверно, я никогда я не выучу этот язык, — подумал он, — даже после стольких лет жизни в Америке, не могу объяснить, что мне надо. Он разбудил Лизу, она потянулась, зевнула и пошла в магазин. Там она нашла воронку, дала её Илье и сказала, что скоро придёт. Илья залил масло и прислушался. Сигналы продолжались.

— Лиз, откуда этот звук, — спросил он, когда она вернулась.

— Это мне с работы звонят, — ответила Лиза, вынимая биппер из сумочки, — я совсем забыла о дежурстве.

Она подошла к Мелиссе и попросила разрешения воспользоваться её телефоном.

— На улице есть платный, — ответила девушка.

Лиза вышла, но через минуту вернулась:

— Платный не работает, а в госпитале барахлит компьютер и мне нужно срочно узнать, в чём дело. От этого зависит жизнь больных, можно я позвоню по вашему.

— Нет.

— Да что ты с ней разговариваешь, — сказал Илья, взял телефон из-под носа у кассирши и дал его Лизе.

Линия была занята.

— Плохи дела, — сказала Лиза, — наверно они пытаются найти других программистов, едем домой, я должна связаться с шефом.

У самого выезда на главную дорогу их догнала полицейская машина и стала мигать всеми фонарями. Илья съехал на обочину и открыл дверь, но ему велели сесть обратно. Он, чертыхаясь, подчинился. Вскоре подъехала ещё одна полицейская машина, встала впереди и только после этого к ним подошёл сержант и потребовал документы. Мельком взглянув на фотографии, он по рации продиктовал все данные нарушителей, а отдавая права, спросил Илью в каких войсках он служит.

— Я инженер, а сегодня одел советскую военную форму, потому что мы отмечали Хэллоуин.

— Праздник-то уже прошёл.

— Мы всегда отмечаем позже, чтобы костюмы можно было купить на распродаже.

— Разумно.

— Русские эмигранты этим отличаются.

— Вы пили?

— Немного [56] .

— Выйдите из машины.

— Когда я хотел выйти, меня не пускали, когда не хочу, меня заставляют, — проворчал Илья.

— Пройдите вдоль этой линии, — сказал полицейский, нарисовав мелом прямую на асфальте.

56

В Америке разрешается вождение автомобиля, если содержание алкоголя в крови водителя не выше определённого уровня.

Илья прошёл, но не очень уверенно.

— А теперь подышите сюда, — он протянул Илье прибор, весьма похожий на свой советский аналог.

Когда-то давно Илья занимался йогой, и теперь, используя нижнюю диафрагму, задержал дыхание. Аппарат показал допустимый уровень алкоголя.

— Зачем вы отняли телефон у кассирши?

— Моя жена — программист, сегодня она на дежурстве и должна срочно позвонить в госпиталь.

— Надо же, — подумал полицейский, — теперь их уже называют программистами и вызывают по бипперу.

— Что вы на меня так смотрите? — спросила его Лиза.

— Я должен вас задержать.

— Почему?

— Губернатор недавно издал закон о задержании всех подозрительных.

— По-вашему я подозрительна?

— В такой одежде в час ночи, через неделю после Хэллоуина — да. Вы совсем не похожи на программиста.

— А на кого, по-вашему, я похожа?

— На девочку из района красных фонарей, а у нас в штате проституция запрещена по закону.

— Никакой справедливости, — сказала Лиза, — ни дочь, ни boy-friend не верили, что я смогу так натурально сыграть проститутку, а вы сразу сочли меня подозрительной. Я уж теперь и не знаю, чем мне лучше заниматься, программированием или… — она сделала паузу, глядя на полицейского.