13-й демон Асмодея. Том 3

Мазгамон выпрямился на стуле и уставился теперь уже на меня. В его взгляде читалось такое…

— Ерунда, Адом меня не напугаешь, я и не собираюсь на Небеса. С моими-то грехами… — Алевтина усмехнулась. — Особенно после того, как Кузьму своего со света сжила, так выход себе в Кущи навек закрыла.

— А Кузьма — это… — открыл было рот Мазгамон. Я не успел его пнуть, но подошёл к его стулу, чтобы он больше ничего не ляпнул.

— Муж это мой, забыл, что ли? — Алевтина Тихоновна бросила взгляд на меня. — Что-то разговорилась я. Детям моим не нужно об этом знать.

— Не скажу, не беспокойтесь. Я не судья, — посмотрев на неё оценивающе, спросил. — За что хоть?

— Изменял он мне всю жизнь, — она вздохнула. — Будто я не знаю, что у Тамарки Гусевой Пашка от него. Зато в постели он был ого-го, не чета всяким там… Но с бабами он спал, а меня любил, только… А, ладно, всё равно не поймёте! Так чем ты мне можешь помочь, ушибленный? — и Алевтина Тихоновна повернулась к Мазгамону. Я же тихонько охреневал. И какие только скелеты не таятся в шкафах жителей обычной деревни!

Мазгамон встал и закрыл глаза, а когда распахнул, они полыхнули алым огнём, а в его руке начал формироваться контракт.

— Что ты хочешь получить в обмен на свою бессмертную душу? — прогремел голос демона перекрёстка, в руках которого сейчас было настоящее всемогущество.

— Верни мои прожитые годы, — твёрдо произнесла Кольцова.

Глаза демона слегка потухли, и он повернулся ко мне.

— Она вообще нормальная? Да через двадцать пять лет сама до нужной степени зрелости дойдёт, — прогрохотал Мазгамон, а я в ответ только плечами пожал.

— Так, стоп! — Алевтина Тихоновна упёрла руки в бока. — Какие двадцать пять лет? Ни на какие двадцать пять лет я не согласна!

— Но это стандартный договор. Больше я не имею права…

— Какие больше, ты совсем того? — и она покрутила пальцем у виска. — Мне бы пару годков ещё пожить, чтобы дела все доделать. Домовину опять же хорошую приготовить, на поминки денег подкопить… Никаких двадцать пять лет! Хочу два года!

— Но я не могу, — Мазгамон растерялся, и тут Алевтина Тихоновна схватила его за грудки и припечатала к стене. Ещё и приподняла так, что его ноги перестали касаться земли. Я, увидев это, попятился.

Ух ты ж, ни хрена себе! На демона перекрёстка в момент заключения сделки не так-то просто повлиять физически, а здесь даже сопротивления не встретила. Почему-то у меня в голову закралась странная мыслишка, что остался жив после инцидента с луком по одной простой причине: я единственный врач в Аввакумово.

— Хорошенько подумай, — проворковала Алевтина Тихоновна, тряхнув Мазгамона, как котёнка.

— Двадцать лет, — прохрипел Мазгамон, косясь при этом на прекрасную грудь, оказавшуюся так близко от него.

— Убью, — ласково пообещала Кольцова.

— Хорошо-хорошо, пятнадцать! Я хотел сказать десять! — заверещал Мазгамон, поняв, что не может вырваться. — Пять! Но меньше я не смогу обеспечить. Иначе сделки не будет!

— Ладно, пусть будет пять, — немного подумав, кивнула Кольцова и отпустила бедного демона. — Но не вздумай обмануть, — и она погрозила ему пальцем.

— Да, приятель, не советую тебе обманывать. И если Алевтина Тихоновна ровно через пять лет ляжет в свою шикарную домовину, приготовив поминки, достойные императора, а смерть к ней не придёт, — проворковал я, глядя, как на контракте проступают огненные буквы, — боюсь, что когда её грешная душа всё-таки попадёт в Ад, кто-то может в итоге пострадать. И это точно будет не Велиал.

Мазгамон кивнул и протянул контракт Кольцовой.

— Подпись кровью поставьте, — сказал он вполне нормальным голосом без разных спецэффектов. Его и за такой контракт по голове не погладят. Всё же пять лет — это слишком мало, чтобы дело Кольцовой приняли в разработку, определив справедливые условия для дальнейшего пребывания в Аду её душе.

Алевтина Тихоновна посмотрела на него с подозрением, но взяла иглу и проколола палец. А потом с удивлением вытаращилась на вмиг затянувшуюся ранку. Она всё ещё смотрела на руку, когда на гладкой коже начали проступать морщины. Быстро глянув на нас, бабка весьма шустро подбежала к зеркалу и ощупала своё постаревшее лицо. Счастливо улыбнувшись, чуть слезу не пустила.

— Да, Юрчик, не ожидала. Молодец мужик! Дай-ка я тебя расцелую, — Кольцова шагнула к попятившемуся Мазгамону.

— Не стоит этого делать, — он вытянул вперёд руки и посмотрел на меня. — Ну, я пойду?

— Не здесь, идиот, — процедил я, хватая его за шиворот и расправляя свою ауру, и повернулся к бабке. — А чего хотел Велиал?

— Да лук какой-то просил у тебя забрать. Я думаю, что тот, с которым ты по больничному двору шастал и из которого в бабушек безвинных стрелял? — спросила она с вызовом.

Я не стал отвечать, а просто вышел из дома, волоча за собой Мазгамона. Так, сейчас вывезу его за пределы села, чтобы Юрчик немного оклемался где-нибудь в кустах, и домой поеду.

— А почему ты сам сделку с ней не заключил? — подал голос Мазгамон, когда я уже запихал его в машину.

— Потому что мне ещё здесь жить, а Юрчик один хрен ни черта не вспомнит, — ответил я, выворачивая руль.

— Почему у Велиала не получилось выполнить сделку? С его могуществом это сущий пустяк, — продолжал пытать меня Мазгамон.

— Потому что он не демон. Помолчи, мне нужно подумать.

Мазгамон заткнулся и обиженно засопел, я же думал, что делать с луком и почему ангелы даже самые-самые на этой земле не могут использовать своё могущество. Но это мне на руку, как ни крути. После того, как Велиал поговорит с душой душки-некроманта, лук нужно будет перепрятать. Вот только куда? Это не тот Падший, с которым можно тягаться, он меня и без своих ангельских сил в бараний рог скрутит, даже если я ему просто лук отдам без всяких возражений.

Думай, Дениска, от этого твоя жизнь сейчас зависит.

Глава 12

Мазгамон покинул тело Юрчика за оградой крайнего дома. Причём сделал это быстро и не попрощавшись. Вот и помогай после этого демонам Ада! Пока я раздумывал, куда его оттащить, чтобы мужик приходил в себя в относительной безопасности и внимания особого не привлекал, на дорогу вырулила наша неотложка.

— О, Денис Викторович, — из окна машины высунулся Саша. — Вот вы только что приехали из этой трижды проклятой Петровки, а нас опять туда вызывают.