13-й демон Асмодея. Том 3

Тяжело вздохнув, я призвал дар и накрыл дом куполом, чтобы укрыть его на время от дождя. Мне нужно восстановить защиту от демонов, которую разрушил этот скот, и делать это лучше, чтобы на меня и на линии не текла с неба вода. Держать купол долго я не смогу, мне резерва не хватит. Но чтобы себе нормальные условия для работы создать, вполне смогу купол подержать. Тем более мне вроде бы резерв особо сегодня не понадобится. В крайнем случае ауру разверну, мне так всё равно привычней.

Подобрав с земли топорик, я провёл первую линию. Хлопок за спиной и запах серы заставили вскочить на ноги и развернуться. Руку с топориком я слегка выставил вперёд, чтобы сразу же в пятак зарядить, если что. Уж с демоном мне хватит сил справиться. А то в последнее время на меня исключительно Падшие набрасываются, так и до комплекса неполноценности недалеко.

— Тише-тише, Фурсамион, — промурлыкала стоявшая у меня за спиной Пхилу. — Я ненадолго. Мне птичка на ушко шепнула, что Велиал снял ловушки с твоего дома, вот я решила быстренько к тебе смотаться.

— Велиал всё ещё на этой земле, — ответил я, не опуская руку с топором.

— Я знаю, дорогой, — Пхилу шагнула ко мне, но я покачал головой и показал ей топор. — Фи, ты такой гадкий, Фурсамион.

— Какой есть. И, дорогуша, именно поэтому я тебе нравился. Зачем ты явилась, Пхилу?

— Чтобы отдать тебе твой выигрыш. Я поставила все твои деньги, какие найти смогла на то, что этот болван Мазгамон всё-таки выживет, и Мурмур не набьёт из него чучело. Так что вот — твоя законная половина, — и она кинула мне вполне увесистый мешочек. Развязав его, я почувствовал, что у меня глаза на лоб полезли. Потому что мешочек был набит бриллиантами.

— Сколько здесь? — я поднял голову и посмотрел на бывшую.

— Достаточно, чтобы безбедно жить во всех мирах, ещё и внукам оставить, — Пхилу счастливо рассмеялась. — На Мазгамона никто не поставил, кроме меня и его самого, представляешь?

— Представляю, — затянув верёвки, я сунул мешочек в карман. — Как представляю и то, что ты помогла обеспечить нам всем этот выигрыш.

— В правилах не прописано, что помощь запрещена. До свидания, Фурсамион. Надеюсь, мы долго не увидимся, — и демонесса, послав мне воздушный поцелуй, исчезла, воспользовавшись каким-то своим выходом. На этот раз демоническая ловушка её не сдерживала, поэтому она ушла легко и непринуждённо.

Я же упал на колени и принялся чертить на земле линии ловушек и оберегов, чтобы больше вот так никто не вздумал сюда заявиться.

— Кто это был? — напряжённый голос Насти раздался с крыльца, когда я уже заканчивал. Встав с земли, нарисовал окровавленной рукой свой символ против ангелов на воротах, так, на всякий случай, после чего повернулся к девушке.

— Это был Падший, — сказал я, чувствуя неприятную дрожь в теле. Дождь вроде кончился, и я снял купол, потому что к слабости от потери крови добавлялась слабость от опустошения источника. — Можно сказать, одна из самых важных шишек с моей бывшей работы.

— Я не о том мужике, — отмахнулась Настя. — Я поняла, что это кто-то сильный и очень опасный. Мурмура меня не пускала к тебе, — добавила она жалобно. И тут я заметил, что Настя прячет за спиной сковородку.

— Правильно сделала, — ответил я серьёзно. — Это не шутки, Настя. Но твари такого уровня редко посещают землю, так что нам больше нечего опасаться. Я, во всяком случае, на это надеюсь.

— Денис, я же сказала, что не про мужика этого спрашивала. Кто эта лохудра, одетая как проститутка? — выпалила она, сжав губы. Я удивлённо посмотрел на неё. Настя ревнует, что ли?

— Бывшая, — я криво улыбнулся. — Она ушла от меня к… шефу, — добавил я. — А сюда припылила, чтобы кое-что отдать, пока её теперешний парень в командировке, — я закрыл глаза. Что я несу?

— Что с тобой, Денис, тебе плохо? — Настя обхватила меня за талию, потому что я начал заваливаться на землю.

— Голова немного закружилась. Ничего страшного, скоро пройдёт, — я улыбнулся, глядя на неё.

— Что ты делал? Зачем все эти линии своей кровью рисовал? — тихо спросила Настя, позволяя мне навалиться на себя.

— Это защита от всей этой братии, — ответил я, бредя к дому. Хочу, чтобы Настя помогла принять мне душ, а потом накормила и в постель уложила. После душа можно и не в такой последовательности.

— Эй, это ты Денис Давыдов? — раздался женский голос от забора. Мы с Настей обернулись. Возле калитки, прямо под фонарём, стояла неопрятная женщина, лет пятидесяти на вид. Может, и старше, а может, и младше — по пропитому лицу сложно было определить сколько ей лет, даже на глаз.

— Я Денис Давыдов, — нахмурившись, я шагнул к ней. Настя шла за мной, в одной руке сжимая сковородку, а другой поддерживая меня. — А вы, собственно, кто и по какому вопросу?

— Ты куда моего мужика дел? — женщина упёрла кулаки в бёдра. — А ну, отвечай! Ты последний у него был, а потом он пропал. Так говорят.

— Кто говорит? — я непонимающе потёр лоб, оставляя на коже кровавую полосу.

— Люди говорят! Вся Петровка говорит, — женщина шагнула к калитке ещё ближе. Я слегка развернул ауру, чтобы не получить никаких сюрпризов. Нет, это была самая обычная женщина, из проклятой Петровки. Вот только я её ни разу не видел до этого момента. Ни в Петровке, ни в Аввакумово, ни на Мёртвой Пустоши, вообще нигде!

— Да о ком вы вообще говорите? — не выдержав, я повысил голос. — Кто ваш мужик? И почему вы его у меня требуете вернуть?

— Митька Савин — мой мужик, кто же ещё? И не надо слушать, что обо мне и Саньке Крысине болтают! Враньё это, как есть! Брешут, собаки! — крикнула женщина.

— Митька Савин, ага, — я повернулся к Насте и тихонько прошептал: — Это больной из Петровки. У него онкология полости рта. Его дочь забрала в Тверь, чтобы обследовать, может быть, там можно ещё что-то сделать.

— Так куда ты мужика моего девал? — снова завопила, Нинка, кажется. Вроде Митька её Нинкой звал.

— А ты только что хватилась, что мужика дома нет? — вкрадчиво спросил я. — Сколько дней-то уже прошло, а ты даже не заметила?

— Не твоё дело, когда я заметила, — буркнула Нинка. — Ты будешь отвечать, куда его дел? А то мне Юрчик, сволочь такая, заявил, что лично видел, как я Митьку лопатой убила, а потом на Пустошь тащила, чтобы там прикопать! Мне уже вслед пальцами тычут!

— В Твери твой Митька. Его ваша дочь старшая забрала, — устало ответил я, чувствуя, как возвращается головокружение.

— Улька, что ли? — Нинка нахмурилась. — Ах ты же, змея! Родной матери ничего не сказала, а про меня уже чего только не наговорили!

Она развернулась и быстро пошла по дороге, бормоча под нос ругательства. И ведь, скорее всего, пешком сюда дошла, и сейчас пешком обратно пойдёт, если ни у кого не заночует. И плевать ей, что полнолуние, а в лесах возле Мёртвой Пустоши кто только не водится.

— Денис, тебе нужно лечь, — я заглянул Насте в лицо и увидел на нём застывшую тревогу.

— Ты меня больше не боишься? — спросил я почти шёпотом.