1356 (др.перевод)

– Убедись, что лошади оседланы. Кин тебе поможет. Они должны быть готовы до рассвета. И если услышишь семь звуков горна, значит, мы отправляемся. Поедем быстро.

Он почувствовал, что она кивнула.

– А если горн не протрубит?
– спросила она.

– Тогда французы придут убивать нас.

– Сколько их?

Томас пожал плечами.

– Сир Реджинальд считает, что у них около десяти тысяч человек. Точно никто не знает. Может, больше, может, меньше. Много.

– А у нас?

– Две тысячи лучников и четыре тысячи латников.

Женевьева замолчала, и он предположил, что она размышляет о неравной численности армий.

– Бертийя молится, - произнесла она.

– Полагаю, многие сейчас молятся.

– Она стоит на коленях у креста, - сказала Женевьева.

– У креста?

– Позади дома, у перекрестка, есть распятие. Она говорит, что останется там на всю ночь и будет молиться, чтобы ее муж умер. Как думаешь, Господь прислушивается к молитвам вроде этой?

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что Бог от нас устал.

– Лабруйяд не будет драться в первых рядах, - сказал Томас.
– Он сделает так, чтобы впереди были другие. А если дела пойдут плохо, то просто сдастся.

Он слишком богат, чтобы быть убитым, - он погладил ее лицо, ощутив кожаную повязку, закрывающую поврежденный глаз. Она ослепла на этот глаз, ставший молочно-белым. Томас сказал, что это ее не портит, и действительно в это верил, но она не верила. Он прижал ее к себе.

– Хотела бы я, чтобы ты был слишком богат, чтобы быть убитым, - произнесла она.

– Так и есть, - улыбнулся Томас.
– Они могли бы назначить за меня целое состояние в качестве выкупа, но не станут.

– Кардинал?

– Он не прощает и не забывает. Хочет сжечь меня живьем.

Женевьева хотела сказать ему, чтобы был осторожен, но это была лишь пустая трата слов, как и молитвы Бертийи перед крестом у дороги.

– Что, по-твоему, произойдет?
– спросила она вместо этого.

– Думаю, мы услышим, как горн протрубит семь раз, - ответил Томас.

А потом он поскачет на юг, как будто за ним гонятся все демоны ада.

Король Иоанн и два его сына встали на колени, чтобы получить гостию и приобщиться к телу Христову.

– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, - нараспев произнес епископ Шалонский.

– И пусть Сен-Дени хранит тебя, оберегает и принесет победу, которую желает Господь.

– Аминь, - буркнул король.

Дофин принц Карл встал, подошел к окну и распахнул ставни.

– Еще темно, - произнес он.

– Это ненадолго, - сказал граф Дуглас.
– Я слышу первых птиц.

– Позвольте мне вернуться к принцу, - заговорил кардинал Талейран из дальнего конца комнаты.

– С какой целью?
– спросил король Иоанн, раздраженный тем, что кардинал не назвал его "сир" или " ваше величество".

– Чтобы предложить им перемирие, когда условия прояснились.

– Условия ясны, - ответил король, - и я не склонен их принимать.

– Вы предложили эти условия, сир, - с почтением указал Талейран.

– И они слишком легко их приняли. Что означает, что они напуганы. Что у них есть причины испугаться.

– Со всем уважением, сир, - вмешался маршал Арнуль д'Одрам. В свои пятьдесят он был умудрен в боях и опасался лучников вражеской армии.

– Каждый день, что они задерживаются на том холме, ослабляет их. Каждый день увеличивает их страх.

– Сейчас они испуганы и слабы, - сказал Жан де Клермон, второй маршал французской армии.
– Они овцы на заклание, - он презрительно ухмыльнулся другому маршалу.
– Ты просто их боишься.

– Если мы будем драться, - заявил д'Одрам, ты будешь смотреть в зад моей лошади.

– Хватит!
– огрызнулся король Иоанн. Люди боялись его взрывного характера и замолчали. Король нахмурился, поглядев на слугу, несущего в руках кипу жиппонов.
– Сколько?

– Семнадцать, сир.

– Отдай их воинам из ордена Звезды, - он повернулся и посмотрел в окно, на востоке пробивались первые бледные лучи света. Король уже надел голубой жиппон, декорированный золотыми лилиями, а те семнадцать, что нес слуга, были в точности такими же.

Если битва состоится, то пусть враг запутается в поисках короля, а воины ордена Звезды были в числе величайших воинов Франции.

Этот рыцарский орден учредил сам король Иоанн в качестве ответа английскому ордену Подвязки, и сегодня рыцари Звезды защитят своего монарха.

– Если англичане настолько глупы, чтобы согласиться провести еще несколько дней на холме, пусть будет так, - сказал он Талейрану.

– Так могу я продлить перемирие?
– спросил кардинал.

– Посмотрим, что они скажут, - ответил король и сделал Талейрану знак удалиться.
– Если они попросят дать им время, - сказал он оставшимся в комнате, - это будет означать, что они напуганы.

– Испуганных людей легко разбить, - заметил маршал Клермон.

– О, мы разобьем их, - отозвался король Иоанн, и его снова охватил прилив нервозности из-за решения, которое предстояло принять.

– Так мы будем драться, сир?
– спросил лорд Дуглас. Он запутался, хочет ли король сражаться или продлить перемирие.

Все находящиеся в комнате не спали полночи, потому что оруженосцы одевали их в кожу, кольчуги и сталь, а теперь король снова заигрывал с идеей перемирия?

Король нахмурился, услышав вопрос. Он помедлил. Заерзал, почесал нос, а потом неохотно кивнул:

– Мы будем драться.

– Благодарение Господу, - пробормотал Клермон.

Лорд Дуглас упал на одно колено.

– Тогда с вашего разрешение, сир, я поскачу вместе с маршалом д'Одрамом.

– Ты?
– удивился король.
– Ты же сам сказал мне, что нужно сражаться пешими!

– Я действительно буду драться пешим, сир, и получу удовольствие, превратив ваших врагов в кровавое месиво, но сначала я поскачу с маршалом.

– Да будет так, - разрешил король Иоанн. Французы боялись вражеских лучников и собрали пять сотен рыцарей, чьи лошади были искусно покрыты доспехами, отяжелев от кольчуг, брони и толстой кожи.