13
Шрифт:
На первом этаже располагались кухня и кладовые. Слуги жили в хозяйственных пристройках. Муж познакомил Мэри со всеми жителями замка. Их оказалось на удивление мало. Всего шесть человек и все как на подбор молчаливые и какие-то изможденные. Но одеты они были в добротные штаны и платья.
– Луи, почему их так мало? И нет ни одного стражника. А если на замок нападут? – спросила Мэри, после того как кухарка показала новой хозяйке все запасы. – Замок большой, а у тебя всего две служанки, конюх, два подсобных рабочих и мальчик на побегушках. У тебя даже нет своего камердинера! И экономки!
Людовик
– Не переживай за них. Они не в обиде. Поверь, мои слуги счастливы здесь работать. И преданы мне всей душой, – почему-то здесь он сделал паузу, показавшуюся Мэри зловещей. – Что касается охраны… Нам она не нужна, любой, кто осмелится напасть на нас, пожалеет об этом в то же мгновенье. Сам я прекрасно справляюсь без камердинера и без экономки. Запасами ведала кухарка, теперь будешь ты! Вот тебе ключи от всех сундуков, кладовых и комнат замка. Распоряжайся и владей. Идем в подвал, там есть чудесная комната, ты обязательно должна ее увидеть!
Муж протянул Мэри связку ключей и, взяв под локоть, повел вниз по лестнице. Из подвала веяло холодом и сыростью. Девушке стало страшно. С каждой ступенькой вниз каменная кладка стен становилась все более черной от влаги. В отличие от всего остального замка на этой лестнице, закручивающейся в спираль, не было ни ковров, ни гобеленов, даже канделябров и тех не было. Тусклый свет давали редкие чадящие факелы.
Мэри совсем не хотелось смотреть на «чудесную комнату», что может быть интересного в каменном мешке? Но муж уверенно спускался по ступеням, и девушка послушной овечкой следовала за своим пастухом.
4.
Мэри успела насчитать тридцать ступенек прежде, чем они дошли до небольшой площадки, на которой было три мощные железные двери.
– Как ты думаешь, какая нам нужна? – хитро щурясь, спросил муж, указав на них.
Мэри вздрогнула, грудной голос мужа отражался от низкого потолка, стен и уносился эхом вверх.
– А если я не угадаю, что будет? – уточнила Мэри, дрожащим от страха голосом.
– Ты останешься в выбранной тобой комнате навсегда, – спокойно ответил муж, будто сообщал о том, что ужин готов.
Мэри инстинктивно отшатнулась от герцога в сторону лестницы, споткнулась о нижнюю ступень и начала падать. Людовик среагировал мгновенно. Обхватив девушку за талию, прижал к себе, обнял за плечи и поцеловал в лоб.
– Прости, что напугал. Это была шутка. Дурацкая шутка! Просто ты такими испуганными глазами смотрела на меня, не смог удержаться, – тихо шептал Луи дрожащей от страха молодой жене. В ответ она возмущенно засопела и легонько шлепнула мужа по груди, и тут же снова испугалась его реакции на свою грубость. Но он не обратил на эту вольность жены внимание, продолжил ласково гладить ее спину и подвел к правой двери.
– Возьми в связке самый большой ключ.
Мэри послушно выбрала на связке ключей самый большой и несмело вставила в замочную скважину. Дверь открылась удивительно легко. Людовик нетерпеливо распахнул ее настежь и пропустил растерянную супругу внутрь. Мэри, с опаской озираясь по сторонам, вошла и ахнула!
Все стены тесной комнаты без окон были уставлены шкафами с золотом. Какого
только золота здесь не было: и слитки, и монеты, и украшения. В свете свечей яркие почти солнечные блики разбегались по стенам комнаты, придавая ей сказочную атмосферу.Девушка потянулась к одной очень красивой диадеме в форме небольшой трехконечной короны. Она была искусно инкрустирована кроваво-красными рубинами и пугающе черными ониксами.
– Нравится? – спросил за спиной девушки герцог, внимательно наблюдавший за реакцией жены.
– Да, она великолепна, хоть и немного пугающая.
– Почему пугающая?
– Сочетание красного и черного неожиданно. Ассоциируется со смертью, – как всегда честно ответила Мэри.
– Почему людей так пугает смерть? – немного раздраженно заметил Людовик.
Жена удивленно посмотрела на мужа.
– А тебя не пугает?
Де Фер усмехнулся:
– Мне бояться нечего!
– Ты так уверен, что попадешь в рай? – пришла очередь Мэри усмехнуться.
– Нет, я просто не боюсь ада, – приподняв бровь, ответил ей супруг и подошёл вплотную к девушке. – И тебе не стоит.
С этими словами он водрузил диадему на голову Мэри и осмотрел ее с ног до головы. На девушке было простое шерстяное платье, ее черные волосы были заплетены в тугие косы и закреплены на затылке, отчего тонкая нежно-белая шея казалась более хрупкой. Оникс сливался с цветом волос и создавал видимость свечения. Рубины подчеркивали выразительный ротик девушки.
– Настоящая королева Преисподней! – заключил де Фер.
Мэри нахмурилась.
– Плохая шутка, – укорила она мужа и, сняв диадему, поспешила к выходу.
– Неужели тебя больше ничего не заинтересовало? – удивился муж, продолжая стоять посреди сокровищницы.
– Здесь все очень красивое. И если ты позволишь, я обязательно подберу себе что-нибудь здесь к бальному наряду, когда мы устроим прием, – скромно потупив взор, сказала Мэри.
– Позволю, – с готовностью отозвался муж.
– А сейчас пойдем наверх. Здесь холодно и промозгло.
– Замерзла? – забеспокоился Людовик, и, получив молчаливый кивок, подхватил жену на руки и прошептал ей на ушко, – Хочешь, я согрею тебя?
Мэри хихикнула, прекрасно представляя, как муж собрался ее греть. Она не возражала.
Супружеская жизнь девушки превзошла все ее ожидания. Она целыми днями бегала по замку и занималась делами, считала запасы, составляла меню, следила, чтобы служанки не отлынивали от уборки. Кормили ее сыто. Муж был внимательным, благодаря ему одинокой молодая жена себя не чувствовала. И несмотря на то, что замок по-прежнему казался пустым, он уже не пугал.
Лишь два обстоятельства надоедливой занозой сидели в мыслях Мэри и не давали наслаждаться жизнью. А жизнь у нее была на зависть большинству знакомых ей женщин.
5
Первое, что мучило Мэри – это постоянная неудовлетворенность. Луи был бесконечно нежен, осыпал ее поцелуями и ласками, ее тело реагировало на близость мужа томлением и желанием, девушке все очень нравилось, но чего-то не хватало. Каждую ночь она испытывала разочарование. В силу молодости и неопытности разобраться в себе она пока не могла.