140 ударов в минуту

— Костюм сейчас помнёте, Саркис, — делает замечание отец.

— Переживу, — поднимаюсь и достаю из кармана брюк цепочку. Плавно выпускаю её из кулака.

— Это мне? — у малой загораются глаза.

— Конечно, — нажимаю подушечкой пальца на кончик носика. — Ты простишь меня за то, что тебе придётся пожить здесь? — шепчу, присев опять перед ней на корточки.

— Я не злюсь, — Анаит цепляется пальчиками за мою ладонь. Она кажется такой огромной в сравнении с её. — Честно. Ты же будешь приходить ко мне? Часто-часто будешь?

— И забирать буду. У тебя же теперь уроки скрипки. Забыла?

— Не-е-ет, — строит довольную моську. — Застегни мне цепочку.

Разворачивается, убирает свои кудряшки на бок. Чмокнув её в затылок, защёлкиваю замочек. Проверяю, что держится крепко, и поднимаюсь.

Нам уже пора выдвигаться за невестой. Пока мы тискались с Анаит, к нам успели спуститься Наталья и «дед». Младших детей няня позже привезёт в ресторан.

Во дворе нас ждут две машины. Сажусь в первую. «Донор» неожиданно оставляет всех во второй тачке и забирается ко мне в салон.

— Я сделал тебе карту, — сообщает он. — Там достаточно для достойного содержания вашей маленькой семьи, — буквально впихивает мне в руку кусок пластика. — Стефа — не девочка с улицы, Саркис. Она привыкла к красивой, обеспеченной жизни.

— Спасибо, что указал мне моё место в вашей пищевой цепочке, — хмыкнув, отворачиваюсь к окну.

— Я не хотел оскорбить тебя как мужчину. Извини. Просто пытаюсь помочь.

— Если я отвечу, будет очень нецензурно, — не хочу даже смотреть на него.

Ругаться тоже не хочу, поэтому до самого дома Стефы еду молча, так и сжимая в кулаке банковскую карту.

Подмигнув сестрёнке, высунувшейся в окошко второго автомобиля, в подъезд вхожу один.

Снова начинает накрывать непонятное волнение. Ещё и таблетки перестают действовать. Похмелье неприятно давит на виски и затылок.

Лифт поднимает меня на нужный этаж. Заношу руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но замечаю, что квартира не заперта.

— Входи, — зовёт Оксана Борисовна. Её голос дрожит. Тоже волнуется.

Толкаю дверь. Оказываюсь в просторной прихожей. Хочу снять туфли, но меня останавливают. Отец Стефы жмёт мне руку и провожает в комнату дочери.

Каждый шаг равен удару моего сердца. Дверь спальни открывается медленно, будто специально. Пульс начинает разгоняться.

Да чтоб его!

Вдох. Выдох.

Надо просто ровнее дышать.

— Привет, жених, — улыбается сказочно красивая Стефа в искрящемся белом платье.

— Привет, невеста, — смеюсь я, совершенно бессовестно пожирая её глазами.

Глава 15

Стефания

Обжигающе горячее солнце проникает в мою комнату через окно. Ткань платья под его лучами серебрится, как первый снег, и отражается в карих глазах Саркиса. Мне становится жарко от его пристального взгляда. Вместе с тем по всему телу волнами проходится озноб, будто на мою разгорячённую кожу и правда прямо среди лета падают снежинки. Распущенные, завитые на концах волосы щекочут частично открытую спину. Мне кажется, я покрылась мурашками от макушки до кончиков пальцев на ногах. Мой будущий муж сейчас спалит меня дотла, и до ЗАГСа мы не доедем.

Молчим, просто разглядывая друг друга.

На нём дорогой костюм. Чёрная классика. Белая рубашка под пиджаком. Начищенные до блеска туфли. Ему идёт. Но мне в память врезался совсем другой образ. Тот самый, с нашей первой встречи. Взъерошенный, в кожаных штанах, небрежно выдернутой из-под них футболке, в куртке с логотипами спонсоров и мотоклуба, с полыхающим огнём гнева и раздражения в глазах, который чуть позже превратился в вызов, направленный на меня.

Я рада, что увидела его тогда именно таким. Теперь точно знаю, какой Сар настоящий. Этот лоск, что пытается навязать ему отец, дабы парень соответствовал нашему кругу, делает его искусственным, заковывает в рамки.

Саркис, как и я, ненавидит искусственно созданные границы. Его делает свободным его мотоцикл, а меня — моя музыка. Поэтому мы поняли друг друга в тот день, когда я впервые играла при нём.

Как мы будем уживаться на одной территории, я пока так и не смогла себе представить, но прямо сейчас мне до порозовевших щёк приятен неподдельный восторг в его глазах. А костюм… Костюм, это всего лишь мишура. Он сбросит его при первой же возможности и снова станет собой. Дерзким, невыносимым, наглющим до зубного скрежета мальчишкой в кожаных штанишках!

— Дети, нам пора ехать, — напоминает моя мама.

Саркис вздрагивает и кивает ей.

— Мам, не забудь скрипку, — прошу её.

— Уже в машине. Сар, предложи невесте руку, — подсказывает ему будущая родственница.

— Да, конечно.

Он делает шаг ко мне и протягивает ладонь. Вкладываю свою. Крепко сжимает и ведёт меня из комнаты. Непривычно грубоватая кожа на руках трёт мою ладошку, вызывая новую волну мурашек. Я с ними сроднилась в последнее время. Впору давать имена. Вот, на затылок сейчас побежали Федя, Машенька и Ариша. А в самый низ живота скатились Оленька и Костик.

Саркис косится на мой тихий смех.

Это нервы. На фоне того, что я последний раз ела вчера где-то в обед и прошлую ночь почти не спала, в голову лезет просто невероятная дичь. Главное, ему не рассказывать. Иначе до конца нашей семейной жизни гад будет стебать и меня, и моих мурашек. А в их регулярных перебежках по моей коже виноват именно Сар.

Будущий муж помогает мне сесть в машину. Поправляет подол платья. Обходит и садится в салон с другой стороны. Впереди водитель и мой отец. Остальные в машине сзади.

С лёгким толчком в грудь трогаемся с места. А может это моё сердце от страха попыталось сбежать, но ударилось о рёбра и вернулось на своё место. Теперь жалобно трепыхается там. Саркис сжимает ладони в кулаки. Расправляет пальцы и снова сжимает до хруста. Тоже нервничает. Облизывает пересохшие губы.

— Владимир Денисович, воды нет случайно? — обращается к моему отцу, положив ладонь на спинку сиденья.

— Что, хорошо вчера погуляли? — папа протягивает ему запотевшую бутылку минералки.