1647 год. Королева Наташка.
Шрифт:
Откуда я знаю, что он не наш? «Наш», никогда бы, просто рукою (!) в бочку с маринованными огурцами не полез. Тем более, не стал бы сразу потчевать этим овощем багрового от смущения и жжения во рту гонца. Мысли б такой не возникло! А этот, как, само собой разумеется. Да ещё по сиденью, рядом с собой хлопает, подвезу! Вы только гляньте, гонец согласился! И на огурец, и на «подвезти». Наверное, он думает, что это «честь»? Все пошли пешком, а его везут… Типа, ему положено. Наши — расступились, пропуская. Тоже так считают? Не-а… Электрокар везет в замок припасы. А сзади — вообще какой-то сундук. И здоровый, обмотанный мешковиной ящик. Понятно, что разгружать это добро руками никто не будет — зацепят талью и втянут на верхний этаж. Зато, становится понятным поведение «боярского сына». Вопиющее отсутствие живой прислуги порвало ему шаблон, а механик-водитель показался «значительным лицом», достойным тесного
Когда я, совсем маленькой, первый раз посмотрела кинофильм «Кин-дза-дза», две трети смысла от меня ускользнули. Сакральный смысл «цветовой дифференциации штанов», без которой «цивилизация обречена», в отрыве от соответствующего контекста — не доходит. Интересно, что на эту же тему сказал бы боярский сын Миша Плещеев? Он видит проблему с другой стороны. Если догадается, что мужик на электрокаре банально «косит под попаданца», как выражаются курсанты, может и саблей рубануть. Несколько лет тесного контакта показали, что ни русские, ни немцы, ни татары «прирожденными рабами» — не являются. Обязанность «делать два раза Ку» (кланяться, уступать дорогу, ломать шапку) раздражает всех одинаково. Наши — воспринимают её с юмором и не кланяются вообще никому. Местные осторожничают. Но, переодевшись, ведут себя вольно. Чем дальше, тем больше… За что, частенько, получают люлей от более консервативных соотечественников. Любопытный пример конвергенции культур. Дядя Лева рассказывал, что в другой России, на Земле-1, многие русские, с той же целью, старались выглядеть похожими на иностранцев. Миры разные, а люди везде одинаковые.
В темной подворотне замка (длинный тоннель, временно закупоренный с солнечной стороны тушей электрокара) с ходу наткнулась на Фрица с папой. Первый — в недоумении (Was ist das?). Второй — в полном восторге.
— Дочка! Сам русский царь, к нам, на твою свадьбу, стольника прислал! — и лезет обниматься, на ощупь…
Между нами, радоваться вообще-то нечему. Наоборот, это прокол в подготовке операции. Скорость, с которой информация о возвышении Фрица достигла Москвы и Рима, получается почти одинаковой. «Крота» в своих рядах иезуитам поискать бы надо. Кто-то сливает московитам самые свежие новости о происходящем…
Самое гадкое, что пресловутый боярский сын действительно явился не к коменданту Базы, а именно по нашу душу. Один электрокар чего стоит! Он ведь через аэродром (!) к нам добирался. Вместо того, что б, как белый человек, отсидеть неделю в карантине на «Вонючем маяке», куда пристают все прибывающие на Эзель гражданские суда, добыл лодку и причалил к служебной пристани для наших катеров. Знал куда плыть и что сказать. Иначе, вместо предоставления электрокара, его бы там тормознули и отправили восвояси. Печально. Полезно пробить этого кадра по базе. Из глубины каменной стены рация возьмет? В эфире затишье. Рискну.
На самой заре нашей массовой радиофикации, в Прибайкалье, фокус, который я собираюсь провернуть, считался невозможным. Теперь привыкли. Перевод радиосети передачи данных с машинных кодов на азбуку Морзе сделал выход в машинную базу данных, с простой искровой рации, обычным делом. Канал дежурного по связи — голосовой. Он обслуживается человеком. Зато прием сигналов морзянки автоматизирован. Запрос! Ответ! Автомат отстучал выделенный мне номер свободного канала, для телеграфной связи. Минутная пауза. За это время надо успеть переключить диапазон (на ощупь, вполне удобно, если помнить положения ключей) и отстучать свой позывной. Так, машина отозвалась… Если, сейчас, повторить сигнал вызова, то она вывалит содержимое буфера моей электронной почты. Так, как будто бы радиограммы пришли именно в этот момент, одна за другой. Не люблю… Тексты удобно читать на телетайпе. Поэтому, я повторяю позывной и жду ответа из базы данных… В эфире свистят космические вихри. Почти физически чувствую, как переключаются реле на башне Замка. Только бы оказался свободный канал… Включилось соединение… Ответный гудок изменил тон. Радиовышка Ангарска ожидает запрос. Тридцать два символа, включая вид регистра… Русский? Пусть…
— Михаил, пробел, Львович, пробел, Плещеев, пробел, стольник, — вписалась… Чуть подожду, а вдруг?
Считается, что самым ненадежным элементом, в любом техническом устройстве, являются подвижные детали. В принципе — это верно. Однако, несколько настоящих дисководов, с Земли-1, до сих пор исправно крутятся в закрытом от всех
мыслимых неприятностей помещении Старой Базы, обеспечивая оперативный доступ к хранящимся на них цифровым данным. Судя по скорости ответа, нужная мне информация хранится именно там. Наши самодельные «винчестеры» (смешное совпадение, ведь у магнитных накопителей данных нет ничего общего с винтовками) отзываются медленно и периодически сбоят. Если мне повезет — ответ будет сразу в наушник, а его дубль уйдет в мой почтовый ящик. Если не повезет — я выйду из тоннеля, так и не зная, кто к нам пожаловал. Третий вариант — этот парень, из свиты московского царя, не оставил следа в истории на Земле-1 и мой запрос был бесполезен. Но, попробовать всё равно стоило. Фриц в электронной почте путается. А папа, как уже говорила, работать с азбукой Морзе и телеграфным ключом ненавидит. На меня вся надежда.— Пик-пик… — поиск информации завершен, — пи-и-ип… — сейчас, пойдет трансляция морзянкой. Ну же!
— …умер 24 октября 1683, в Москве, — значит, не погиб и не сослали, — воевода, боярин, стольник царя Алексея Михайловича, сын Льва Афанасьевича Плещеева… — совпадает. В мире Земли-1 он сделал карьеру…
— В 1647 году был рындой при приёме крымских послов… — «рында», очень хорошо. Так называется почетный караул, сопровождающий московского царя на торжественных приемах. Самый ближний круг…
Знатные молодые люди в полностью белых одеждах (белая ферязь, белые сапоги, белая песцовая шапка или белая мурмолка с горностаевой опушкой), я бы посмотрела на это чудо, с топорами в руках. Если судить по фотографиям — очень нарядно и эффектно. Вот и сюда бы так оделся… А то, приехал — вылитый «Пачкуля Пестренький». Наверное, нельзя. Это же дворцовая одежда. Не своя… Казенная. Как выдают, так и забирают.
— …при приёме голландского посла, опять назначен рындой и должен был стоять в «белом платье» по левую сторону царя, а князь Василий Хилков — по правую сторону. Вследствие этого он местничался с князем Хилковым. Уговоры дьяка, от имени царя, не подействовали на Плещеева, и он заявил: «Хотя б смерть свою видеть, и ему в белое платье не одеваться, а меньше князя Василия Хилкова не быть!». После такого ответа Плещеев отведён в Разрядный приказ и отдан за караул стрельцам… — гонористый парнишка! Ещё интересно:
— … в 1655 году Плещееву поручено отпустить из Смоленска хлебные запасы, но он не исполнил этого дела зато наклеветал на боярина князя Ивана Никитича Хованского, якобы он препятствовал ему с отправкой хлеба. Плещеев был присуждён к наказанию кнутом, ссылке в Сибирь и лишению поместий и вотчин, но, для праздника Рождества Христова, вместо битья, царь Алексей Михайлович приказал «написать Плещеева, по Московскому списку, вечным клятвопреступником, ябедником, бездушником, и клеветником», — по-нашему выражаясь, царь заменил «вышку» на «строгий выговор, с занесением». Хотя — полагалась… А по факту?
— …несмотря на такой суровый приговор, Плещеев в 1656 году продолжал быть есаулом в государевом полку, а затем назначен головой в 7-ю жилецкую сотню, — ну, что же, можно саму себя погладить по головке. Информации, для предварительного впечатления, достаточно. Классический «золотой мальчик», или, если по терминологии папы — «блатной, с мохнатой рукой». М-дя… лучшие люди России. Хоть сейчас — всех к стенке!
Фриц задержался на выходе из тоннеля. В светлом проеме арки, ведущей во внутренний двор замка, он выглядит худее обычного. Ждет меня? Бегу… Догоняю. Прижимаюсь, пока никто не смотрит в нашу сторону.
— Was? — видел, как я работаю на рации. Хочет первым узнать результат. Придется прерваться…
— Любимчик царя… Стукач… Гнида… — всю биографию выслушивать нет смысла, вечером сделаю ему полную распечатку.
— Sehr schlecht (паршиво)! — равнодушно буркнул под нос, словно его собственные мысли подтвердила.
Внутренний двор замка Аренсбург обладает занятным свойством. Стоя в одном его углу можно хорошо слышать творящееся в противоположном… Не мудрено — самыми первыми его хозяевами были церковники. Благодаря задержке в проходе ворот мы поспели к самой развязке поучительного спектакля — «оскорбленное благородство». Электрокар подкатил к месту разгрузки. Один из моих гвардейцев высвистел сверху такого же гаврика, видимо хозяйничающего в зале. Тот опустил вниз трос подъемника. Первым за крюки схватился сам гвардеец. Таль вздернула его на каменный уступ… Двое, покрепче — стали внизу. Мужик, сидевший за рулем, начал руководить процедурой разгрузки «в четыре руки». Вот это — сначала… Это — потом… А это — цеплять очень осторожно… Как бы между делом (тоже озорник, блин), попытался невзначай приобщить к процедуре разгрузки выбравшегося с пассажирского места Плещеева. В надежде, что тот машинально его послушается.