17 признаний
Шрифт:
Я сосу указательный палец. Потом сосу остальные. Потом беру в рот банан.
Тонкими руками начинаю трогать грудь. Она у меня достаточно округлая и мягкая. Денис говорит, что мужчинам как раз нравится такая. Когда он её трогал, всегда это говорил. А я отвечала, что мне наплевать на то, что нравится всем. Мне главное, что ему нравится, вот что.
Денис разбудил меня в такую рань, что я перепугалась, не случилось ли чего. Текст на моём телефоне говорил следующее:
«Галя, это было выше всяких похвал! Как же сексуально ты стонала и закрывала свои зелёные глаза, как же скользила руками по своему животу. Как ты вводила этот чёртов бананище в киску – да ты поражаешь моё воображение,
Я ещё раз попросила Дениса сделать несколько фотографий и выслать мне. Он снова повторил обманку, и перед сном я увидела совершенно не похожий на предыдущие части тела по цвету, форме, качеству обнажённый загорело-подростковый торс.
Я подумала, глупо просить у него что-либо.
Сегодня на протяжении дня я чувствую себя обделённой Галей. Смотрю на время, на часы, которые показывают 2:07. Завтра на работу. Снова раскладывать чьи-то будущие вещи. Снова обедать рисовой крупой с печёной тыквой.
Я стояла у кассы и смотрела на стойку с новыми ремнями. Я думала, что чёрный из кожзама стоит перевесить с видного места, а светло-бежевый и грязно-розовый, наоборот, повесить по центру. Вдруг послышался знакомый кашель и запах шалфея. Денис стоял передо мной, держа рубашку цвета хаки из последней коллекции в руках. Он передал мне маленький бумажный конверт, на котором мелькали буквы, выведенные его почерком. Я опустилась под стол и убрала его в сумочку, подошла к Денису и чмокнула в щеку.
– Это тебе, – произнёс он. – Откроешь, как будешь дома.
Но я не нашлась, чтобы сказать спасибо или спросить, что же там.
Я обратила внимание, что засос на его шее ещё не прошёл. С тех пор, как мы последний раз занимались сексом, прошло пять дней.
Дома я вскрыла конверт. В нём оказалось несколько пятитысячных купюр, а текст гласил, что я могу потратить их, как захочу. «Только не спусти в букмекерской конторе», – было выделено жёлтым маркером.
Сегодня Денис видел мои фото, на которых огурец входит в моё небольшое влагалище. Он был такой влажный, что я вовсе не думала об огурце как об огурце. Перед тем как начать съёмку, я достала огурец с балкона, где им был пройден курс двухдневной сушки после окрашивания бежевыми, близкими к цвету слоновой кости, красками. Я попыталась с одного конца изобразить тёмно-розовым цветом что-то похожее на головку полового члена. Для того чтобы она была похожа на настоящую, я открыла свой старый учебник анатомии и всё детализировала, оттеняя и перекрывая. Во время съёмок я переживала, что влага размочит краску, но переживания оказались напрасными. Укрепитель красок не подвёл.
Когда я ехала с Денисом по городу и рассказывала об идее перевоплощения огурца, он положил руку на моё колено, слегка ущипнул, а потом крепко затянулся сигаретой и заметил:
– Какая ты у меня находчивая, Галчонок!
Табачный дым окутал моё лицо, и я закашляла.
Сегодня ночью меня замучила бессонница. Вдохновение так захватило, что если бы я легла, то всё равно лежала б, не смыкая глаз от назойливых мыслей.
То, что было в голове, я пыталась в истерии воплотить на холсте. У меня не было намерения отправить картину в Арт-хаус. Я писала исключительно ради успокоения души. Кто знает, быть может, так делают настоящие художники? Да только вот кто определил все эти критерии «настоящести»? Очередная грань морали. Замечаю, что людям трудно её перешагнуть.
На моей картине, как и в моей жизни, нет ни ярких, ни тёмных красок. В ней нет ни стандартов, ни оговорок. На неё не действуют критерии, принятые в мире искусства. Возможно потому, что эта картина сама задавала их. Так
может получиться у каждого из нас. Зачем расставлять тупые границы?Вчера мы с Денисом занимались сексом несколько часов подряд. Я была у него дома, мы закрылись в комнате, и он начал с ног. Он обсасывал каждый мой палец. В отличие от него, я считаю футфетиш грязным делом, и мужские ноги для меня остаются табу, даже надраенные с мылом и намазанные лучшими кремами.
– Почему ты шлёшь мне чужие фотографии? – вырвалось у меня в тот момент, когда большое тело Дениса находилось между моих ног.
– Потому что я хочу позлить тебя, Галчонок.
Я в шутку назвала его грязным шимпанзе.
В порыве страсти Денис порвал мой бюстгальтер пополам. Одна чашечка в одной руке, вторая – в другой. Я стою, глаза на мокром месте. А он смеётся, держа эти чашечки.
– Сейчас Машкин тебе дам.
Мы перебрали весь комод и нашли красивый белый кружевной бюстгальтер.
– Как хорошо, что у нас с ней одинаковый размер! – с облегчением в голосе говорю я.
Машка – любовница Дениса, почти его ровесница, и меня её существование ничуть не злит. Скорее, наоборот, я искренне рада, что в жизни Дениса есть разнообразие и динамика.
А сегодня мою картину снова отправили на уличную выставку в Арт-хаус. Кажется, когда не особо стараешься, выходит то, что нравится людям.
Денис не смог побывать на этой выставке, но позвонил, чтобы поздравить.
– Галчонок, ты лучшая! Ты молодец! Я тобой горжусь! Моя самая талантливая девочка.
И что-то внезапно вонзилось мне в память. Как будто острый нож из прошлого, до сегодняшнего дня не принятый и не желающий раствориться. Мне вдарили в память школьные годы. Я была выпускницей и стояла на школьном крыльце в персиковом длинном шёлковом платье. Было так жарко, что корсет прилипал к спине. Казалось, будто внутри всё хлюпает. Я вспомнила слёзы радости на распаренном лице. Денис подошёл ко мне, держа в руке красный аттестат, который я дала ему подержать, пока фотографировалась с одноклассницей. Я вспомнила, как он положил руку на моё нарядное плечо и нежно сказал, что у него лучшая дочь на свете.
Рассказ Кирилла
Для кого-то ноги – лишь средство передвижения. Редко встретишь недовольных одной из своих ног, скорее – обеими сразу. Ноги, они как уши. Если уши торчком, это называется лопоухость. В таком случае ты носишь длинные волосы либо ложишься под нож. С ногами покруче. Если они кривые или не такие длинные, как у твоих красавчиков-друзей, ты приходишь в клинику и расписываешься в согласии на вживление аппарата Елизарова.
Когда девушки идут по улицам, они не обращают внимания на ноги парней. Обычно, если им в лицо не бросилась улыбка, оснащённая белоснежными ровными зубами, широкие спортивные плечи, мощные как горный рельеф, – они отметают его.
На твои ноги будут пристально смотреть, если ты проковыляешь на костылях.
Я стоял в примерочной, в то время как продавщица с бейджиком «Светлана» приоткрыла занавеску и подала чёрные брюки на размер меньше. Я взял скинни с завышенной посадкой. Носки, натянутые выше, чем надо, оставляли небольшой участок бледной кожи открытым. Я замер, смотря на отражение в зеркале. После чего достал телефон и щёлкнул себя. Потом повернулся боком, так, чтобы левая нога вышла на первый план. Я щёлкнулся на телефон ещё раз. Повернувшись другим боком, я опять щёлкнул себя. Потом я повернулся спиной к зеркалу и, немного наклонив камеру, вновь щёлкнул.