1905-й год

Последним пылающий «Очаков» оставил лейтенант Шмидт. Вместе со своим 15-летним сыном он перешел на миноносец № 270 и попытался высадиться на берег, но огнем с броненосца «Ростислав» миноносец был подбит, и Шмидт попал в плен. Морской бой длился полтора часа. Засевшие на берегу в казармах восставшие держались дольше. Лишь к 6 часам утра 16 ноября здесь удалось подавить последние очаги сопротивления. К тому времени повстанцы расстреляли все свои патроны, а большинство казарм смел артиллерийский огонь.

На израненный Севастополь опустилась тишина. Торжествующие победители охотились за революционерами, безжалостно расправляясь со всеми, кого захватывали с оружием в руках. Всего за колючую проволоку они свезли около 6 тыс. человек, в том числе 4 тыс. матросов — почти 40 % всего личного состава «нижних чинов» Черноморского флота. Многих из них ожидала каторга, а четырех руководителей восстания: лейтенанта П. П. Шмидта, комендора Н. Г. Антоненко, кондуктора С. П. Частника и машиниста 2-й статьи А. И. Гладкова — после суда тайно расстреляли на острове Березень 6 марта 1906 г.

«…Севастопольские события, — писал В. И. Ленин, — знаменуют полный крах старого, рабского порядка в войсках, того порядка, который превращал солдат в вооруженные машины, делал их орудием подавления малейших стремлений к свободе»^{295}.

Меньшие по масштабу, но тоже вооруженные выступления в это время отмечались во многих гарнизонах Средней Азии (в Ташкенте, в железнодорожных войсковых частях, на линии Среднеазиатской магистрали от Ташкента до Красноводска), в Киеве, в Харькове, в ряде других мест.

Армия снова показала, что не является твердой опорой царизма, что в решающей битве с ним часть ее может поддержать рабочий класс.

Горят помещичьи усадьбы

Осенью 1905 г. деревни от «царства Польского» на западе до Сибири на востоке, от Прибалтики на севере до Закавказья на юге превратились в разворошенные осиные гнезда; факелами пылали дворянские усадьбы.

«Каждую ночь теперь пожары. Как только стемнеет и черное небо укроет землю, далекий горизонт сейчас же расцветает красным заревом… Иногда зарево дальше, едва заметное, чужое, будто луна там всходит, а иногда вспыхнет под самой деревней, даже хаты розовеют и рдеют окна… Горят все господа, генералы, важные особы, к которым прежде и подступиться нельзя было, — и никто остановить не может»^{296} — так описывал происходившее в селах в 1905 г. очевидец событий на Украине.

«Губерния в опасности, — слал телеграмму в столицу тамбовский губернский предводитель дворянства. — В уездах Кирсановском, Борисоглебском сожжены, разграблены более 30 владельческих усадеб. Ежедневно получаются известия о новых разгромах. Возможные меры приняты, но войск мало. Часть их отозвана в Москву, Воронеж. Прошу обеспечить защиту». А из Воронежа, куда отослали часть войск из Тамбова, тоже телеграфировали: «В губернии со страшной силой разрастается аграрное движение. Грозит повальное истребление помещичьих усадеб. Наличных войск крайне недостаточно, и если не принять необходимых мер по подавлению крестьянских выступлений, то, — по словам воронежского губернского предводителя, — не избежать громадного несчастья»^{297}.

То же самое происходило на Кавказе. Грузинские крестьяне, жаловалась местная администрация, «после манифеста 17 октября стали положительно неузнаваемы: ведут себя вызывающе, не признают собственности помещиков, производят распашки земель, уничтожают леса и не дают помещикам прохода по улицам»^{298}.

В октябре было зарегистрировано 219 крестьянских выступлений, в ноябре — 796, в декабре — 575. Они охватили большую часть уездов Европейской России и Кавказа. По приблизительным подсчетам министерства внутренних дел, оказалось сожжено более 2 тыс. помещичьих усадеб и «благородное дворянство» понесло свыше 41 млн. руб. убытку.

Вождь большевиков высоко оценил революционные действия крестьянства. «К сожалению, — писал В. И. Ленин, — крестьяне уничтожили тогда только пятнадцатую долю общего количества дворянских усадеб, только пятнадцатую часть того, что они должны, были уничтожить, чтобы до конца стереть с лица русской земли позор феодального крупного землевладения»^{299}.

Большевики делали все, чтобы направить борьбу рабочих и крестьян в единое русло, придать последней организованность и сознательность. Эти вопросы стояли на повестке дня конференции социал-демократических комитетов Поволжья я Урала, конференции Северных комитетов РСДРП (21–23 ноября), IV конференции Кавказского союза РСДРП (конец ноября).

Широко, по всей стране, проводились совместные собрания и митинги рабочих и крестьян. На них речь шла об общности интересов рабочих и крестьян, о необходимости и благотворности их совместных действий, принимались резолюции, в которых последовательно отстаивались интересы крестьянства в его борьбе за землю, за свободу.

Необычайного размаха достигла в конце 1905 г. печатная агитация большевиков в среде крестьянства. Вот только некоторые факты, собранные советским историком В. И. Тропиным. Центральный Комитет РСДРП, призывая крестьян конфисковать помещичьи земли, прекратить платить подати и отбывать повинности, начать создавать боевые дружины и готовиться к вооруженному восстанию, подчеркивал в специальной листовке: «Пусть скорее сознает все крестьянство, что царское правительство мешает ему добиваться лучшей доли, что только всенародное восстание освободит угнетенный народ, что судьба народа должна быть в руках народа. Пусть же крепнет и растет связь восставшей деревенской бедноты с борющимся рабочим классом, пусть общей будет борьба, общим путь к недалекой уже победе».

Тверской комитет РСДРП издал «Примерную резолюцию для крестьянских сходов и митингов». В ней крестьян убеждали соединиться с рабочими и сообща добиваться демократической республики, так как «только при народном правлении сами крестьяне, через своих действительных представителей, смогут всего лучше решить нашу главную беду: как быть с землей?».

Северо-Западный союз РСДРП обращался к крестьянам: «Крестьяне! Довольно и вам терпеть. Поднимайтесь как один человек против царского правительства… Требуйте земли и воли. Берите ее. Для этого выбирайте свои крестьянские комитеты… Вооружайтесь, отнимайте оружие у стражников, урядников, становых, приставов, лесников и помещиков и с оружием в руках защищайте свои справедливые требования».

«Вас обманывают кругом все: и попы, и земские начальники, и помещики, и царь со своими манифестами, — писал Московский окружной комитет РСДРП. — Сотни лет вы ждали от царя добра, сотая лот на него надеялись. Теперь пришла пора самим взяться за ум и добыть себе силой право на счастье».

Не ограничиваясь изданием листовок для крестьян, ряд комитетов РСДРП организовал для них издание специальных газет: «Пчелка» — в Пскове; «Нижегородская крестьянская газета», «Письма к крестьянам» — в Херсоне; «Крестьянский листок» — в Казани и Самаре. Некоторые комитеты выпускали постоянную серию листков под названием «Что делается в деревне».

Саратовский, Нижегородский, Самарский комитеты РСДРП провели специальные крестьянские съезды, на которых вновь и вновь повторяли главную мысль большевиков: только в союзе с пролетариатом и под его руководством крестьяне в вооруженной борьбе могут осуществить свою вековую мечту — получить землю, на которой они трудятся, и избавиться от гнета помещиков и чиновно-бюрократического аппарата царизма.

Кроме большевиков, работу среди крестьян проводили эсеры, «братства» которых действовали в некоторых губерниях Центра и Поволжья. В национальных районах работу в деревне вели социал-демократические и народнические партии, близкие по своим программам к эсеровской. Осуществляя тактику левого блока и не сдавая ни в чем своих принципиальных позиций, большевики допускали боевые соглашения с эсерами и другими революционно-демократическими организациями, действовавшими среди крестьян. На первом месте среди них по своему влиянию стоял Всероссийский крестьянский союз.