1915 год. Апогей

Принц-регент просил Россию и о помощи действием: отвлекающей диверсией в южной Венгрии или отправкой 50-60-тысячного русского вспомогательного корпуса в Сербию. Положение было столь сложным, что он счел необходимым сообщить еще и о том, что генерал Ж. Мишич и воевода Р. Путник предложили ему «просить мира у Австрии или объявить о прекращении обороны страны за отсутствием снарядов. Кабинет министров готов лучше подать в отставку, чем стать на этот путь. Скупщина соберется через три дня, и она вынесет по этому поводу решение. Я считаю своим долгом довести обо всем этом до сведения Его Величества Императора, дабы он мог судить о положении, в котором мы находимся»²⁵. Это обращение вызвало настоящий переполох и в Петрограде, и в Барановичах. С. Д. Сазонов уже на следующий день известил русского поверенного в делах в Сербии о том, что следующий караван М. М. Веселкина будет отправлен через неделю. Кроме того, призыв о помощи сербской армии был адресован и во Францию²⁶.

Великий князь Николай Николаевич (младший) заявил о немедленной готовности передать 24 орудия и 9500 винтовок с патронами из числа трофеев, взятых у австрийской армии. Франция была готова поставить через Салоники 20 тыс. снарядов немедленно и еще 15 тыс. до середины декабря 1914 г. 30 октября (12 ноября) 1914 г. премьер-министр Румынии

И. Братиану согласился с предложением России немедленно пропустить часть военных грузов в Сербию по железной дороге²⁷. 31 октября (13 ноября) русский военный агент в Сербии сообщал, что в ее армии осталось только по 120 снарядов на полевое орудие. Под давлением австрийцев 1-я и 3-я сербские армии начали отступать²⁸. Русские транспорты с боеприпасами вновь прибыли к союзникам на Дунае 11 (24) ноября 1914 г.²⁹ Всего в эти дни Сербии было отпущено 24 тыс. 75-мм, 6 тыс. 120-мм, 1 тыс. 6-дюймовых, 4 тыс. 80-мм, 1 тыс. 150-мм снарядов русского и австрийского производства³⁰.

Приход русских караванов во многом способствовал победам, которые вскоре одержала сербская армия. Они доставили боеприпасы именно в то время, когда катастрофа казалась неминуемой: в сербской армии появились признаки морального перенапряжения, за которым обычно следует распад; в тылу активизировали подрывную деятельность македонцы, добившиеся почти недельного перерыва в движении по Салоникской железной дороге; под угрозой оказался единственный центр военного производства в Сербии – Крагуевац. 17 (30) ноября 1914 г. сербы вынуждены были оставить Белград, но уже 21 ноября (3 декабря) они в очередной раз перешли в контрнаступление. 2 (15) декабря столица Сербии была освобождена³¹.

В течение двух недель сербская армия вновь очистила свою территорию от австрийцев. Противник потерял 28 тыс. убитыми, 120 тыс. ранеными, 76 500 пленными³². Общие потери австрийцев на Балканах за 1914 г. составили 7592 офицера и 266 212 нижних чинов³³. Ф. Конрад фон Гётцендорф, не имея возможности ослаблять русский фронт, предложил приступить к строительству укреплений от Балатона до Будапешта, чтобы предотвратить угрозу венгерской столице. Австрийское командование явно паниковало, но победоносная сербская армия и сама была истощена и не могла воспользоваться плодами своих побед³⁴. За прошедшую кампанию она потеряла 2110 офицеров, 8074 унтер-офицера и 153 373 нижних чина. Ресурсы Сербии были исчерпаны, для их восстановления требовалось время³⁵.

Теперь эта страна нуждалась не только в боеприпасах. В начале весны 1915 г. Белград обратился к Петрограду с просьбой о присылке «в возможно непродолжительный срок» значительных объемов продовольствия: 4 тыс. вагонов пшеничной муки, 4 тыс. вагонов ячменя, 3,5 тыс. вагонов отрубей, 8 тыс. вагонов сена, 3 тыс. вагонов соломы. 15 (28) апреля 1915 г. император утвердил решение Совета министров от 27 марта (9 апреля): Сербии выделялось 2 млн пудов (2 тыс. вагонов) пшеничной муки, 1 млн пудов (1 тыс. вагонов) ячменя, 1 млн пудов кукурузы, 500 тыс. пудов отрубей – цена продовольственных поставок равнялась 6 млн рублей. Грузы планировалось поставить в Сербию судами экспедиции М. М. Веселкина³⁶.

Положение русской армии в это время было далеко не блестящим. На Юго-Западном фронте с конца 1914 г. назревал кризис. 22 и 23 ноября (5 и 6 декабря) 1914 г. командир 24-го армейского корпуса просил о поддержке командующего 8-й армией, однако А. А. Брусилов не дал ему резервов. Тем не менее наступление корпуса продолжалось. 23 ноября (6 декабря) 48-я дивизия генерал-майора Л. Г Корнилова овладела городом Гуменное – важным центром дорог. Корпус полностью выполнил поставленную перед ним задачу, выйдя в Венгрию, но развитие этого успеха целиком зависело от подкреплений. Их не было, а между тем на следующий день австрийцы перешли в контрнаступление против ослабленных русских сил, фронт которых к тому же был значительно растянут. Возникла угроза окружения 48-й дивизии, однако приказ А. А. Брусилова об отступлении последовал только 27 ноября (10 декабря). В результате отход дивизии происходил в весьма тяжелых условиях, и только блестящее командование Л. Г. Корнилова, который безупречно организовал его, а в решающий момент лично повел в контратаку последний резерв – штабные команды и роту саперов, спасло положение. Время было выиграно, дивизия отошла, сохранив обозы и артиллерию и уведя с собой 2 тыс. пленных³⁷. Тем не менее вторжение в Венгрию через Карпаты не состоялось.

Весьма сложной была обстановка и перед Краковом. Оторвавшиеся от своих тылов русские войска были утомлены, резко возросло сопротивление противника и, как следствие, потери. «Декабрь этого года, – вспоминал командир эскадрона 2-го Рижского драгунского полка, – выдался крайне дождливым, и стояла непролазная грязь, что донельзя измотало конский состав. Бои в районе Кракова шли жестокие. Потери доблестная Российская армия несла очень большие. Каждый день можно было встретить в направлении вокзала г. Тарнува гробы офицеров, увозимые родными для предания земле в России»³⁸. Все это не способствовало активизации действий русских войск на этом направлении. К началу декабря 1914 г. они приближались к Кракову с юга. Кавалерийские разъезды подходили к городу на 8 км.

«За время всех шести месяцев кампании, – писал корреспондент «Таймс», – Краков был центром притяжения для русских. Краков был центром русской проблемы. Пока Краков оставался невзятым, никакое масштабное продвижение ни в сторону Пруссии, ни в сторону Венгрии не было возможно, в то время как шанс достичь Вены был слишком мал для того, чтобы вообще обсуждать его. С Краковом в русских руках изменялась бы вся ситуация»³⁹. Если бы русские войска овладели Краковом, обстановка на фронте резко изменилась бы в пользу России. Краков давал возможность двигаться как в обход Карпат, так и в направлении Силезии. Это понимало и австрийское командование. Используя один из своих лучших, немецких по составу, корпусов – 14-й армейский (12 300 штыков и 128 орудий), опираясь на поддержку 47-й германской дивизии (около 12 тыс. штыков и 36 орудий), Ф. Конрад фон Гётцендорф 1 (14) декабря перешел в наступление. Австрийцы надеялись использовать выдвинутое вперед положение 3-й армии и нанести поражение ее передовым корпусам, однако этот план, несмотря на энергичную поддержку немцев, также не завершился успехом. 3-я армия отошла и, перегруппировавшись, нанесла контрудар по австрийцам. Вскоре все кончилось⁴⁰.

В середине января 1915 г. генерал-квартирмейстер Ставки Ю. Н. Данилов представил план операций на будущую кампанию, вновь предусматривавший нанесение главного удара по Германии. Он исходил из следующих основных постулатов: 1) армия могла наступать на одном направлении;

2) в сложившейся ситуации признавались выгоды нанесения удара по Австро-Венгрии, так как путь на Будапешт и Вену короче, чем на Берлин (375 верст против 450), и успех здесь мог привести к выступлению на стороне Антанты колеблющихся нейтралов и даже распаду Австро-Венгрии. Однако быстрый успех такого наступления, по мысли генерала, был невозможен, так как операция могла затянуться на несколько месяцев, что в сложившейся ситуации было чрезвычайно опасно.

Ю. Н. Данилов перечислил следующие недостатки австро-венгерского направления: «1) оно бьет по второстепенному противнику; 2) оно невыгодно с точки зрения общих интересов наших союзников, требующих сконцентрированного удара против главнейшего противника – немцев (выделено мной. – А. О.) и

3) сосредоточение в этом операционном направлении значительных сил ведет к ослаблению нашего положения на важнейших путях к центру нашего собственного государства. Углубившись в Австро-Венгрию, мы будем бессильны остановить удар немцев на собственную сторону, каковой удар для них возможен ценою переброски достаточных для сего сил с французского фронта на нашу границу»⁴¹. Итак, генерал предлагал свое наступление в Восточную Пруссию для того, чтобы подготовить условия для похода на Берлин через район среднего течения Вислы.

Начать операцию планировалось в конце января 1915 г. (по старому стилю), когда подойдут обученные в тылу резервы и будет достигнут достаточный запас снарядов. Таковым Ю. Н. Данилов считал 432 снаряда на ствол, так как расход в Галицийской битве составил, по его подсчетам, всего 550 снарядов на орудие. Следует отметить, что для овладения Восточной Пруссией генерал-квартирмейстер Ставки не считал необходимым выжидать и полного восстановления боевой готовности всех армий (при некомплекте на момент написания данного доклада в 500 тыс. человек), которое ожидалось в апреле 1915 г. Существующие силы, по его мнению, делали вполне возможными переход русских армий в наступление и захват ими инициативы. Русской 10-й армии следовало оттянуть на себя как можно больше сил противника с левого берега Вислы в Восточную Пруссию, а в случае успеха – привести к овладению этой частью Германии. Помочь ей в этом должна была 12-я армия, которую предстояло еще сформировать. Их действия призваны были облегчить наступление русских войск из района Варшавы на Силезию⁴².