1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе
Шрифт:
В бытность начальником политуправления ЛВО, Славин покрывал троцкистов – врагов народа Зюк и Гарькавого…
Также ему были известны отзывы Гарькавого о методах работы ОО (особых отделов НКВД. – Н.Ч.) как о жандармских, но он их покрывал и дезориентировал парторганизацию, заявляя: «Разве вы не знаете Гарькавого и Зюк?»
Поэтому не случайно, что Славин был не в ладу с быв. Командующим войсками ЛВО т. Беловым и наоборот «дружно» работал с врагами народа Примаковым и Гарькавым…
Все эти факты приводят меня к убеждению, что Славин по настоящее время остался троцкистом.
Докладывая об изложенном, считал бы освободить т. Славина от занимаемой должности начальника Управления Военно-учебных заведений РККА. Вопрос о его партийной принадлежности рассмотреть на Парткомиссии ПУРККА» [335] .
Вот,
335
Там же. Л. 252–253.
А что касается покровительства комбригу М.О. Зюку, бывшему командиру 4 й стрелковой дивизии, а также «либерального» отношения члена РВС ЛВО Славина к словам и поступкам бывших заместителей командующего ЛВО комкоров И.И. Гарькавого и В.М. Примакова, совместной и дружной работы с ними, то здесь обвинения строились на заявлениях недавних подчиненных Иосифа Еремеевича – начальников политотделов дивизий: 16 й стрелковой – бригадного комиссара Л.И. Идельсона, 67 й стрелковой – бригадного комиссара Ф.Н. Муромцева, помполита Артиллерийского НИИ бригадного комиссара А.И. Мошкина. бывшего заместителя Славина в политуправлении ЛВО корпусного комиссара И.Ф. Немерзелли, а также начальника санитарной службы округа бригврача Звоницкого.
В чем же обвинял Славина начподив 16 Идельсон? Да в том, что тот «плохо» реагировал на сигналы с мест. Например, на заявление командира 12-го стрелкового полка Попова, который, посетив однажды в 1935 году квартиру командира своей дивизии М.О. Зюка, увидел там одного из участников убийства С.М. Кирова (именно так и формулирует свои выводы бригадный комиссар Идельсон. – Н.Ч.) – некоего Левина.
Идельсон пишет: «Я предложил написать об этом… начпуокра тов. Славину. Это заявление тов. Поповым было написано и передано т. Славину. Несмотря на такой серьезный факт, как связь Зюка с убийцами т. Кирова и ряд других сигналов, доходящих до высказывания им открыто троцкистских взглядов и антисоветских анекдотов, Зюк был послан на должность командира дивизии на Дальний Восток, а затем на Украину» [336] .
336
Там же. Л. 275.
Далее Идельсон, закончив историю с Зюком, переходит к «разоблачению» Ильи Ивановича Гарькавого: «Зам. командующего войсками Гарькавый при обходе расположения частей лагеря в часы массовой работы выразил недовольство тем, что во всех подразделениях проходили партсобрания. Он заявил командиру дивизии т. Князеву следующее: «Чего вы «мудой» занимаетесь?». Я, услышав эту фразу, заявил ему – идут партсобрания. Он вторично заявил примерно следующее: «Что нужно делом заниматься, а не трепотней». Я об этом факте доложил тов. Славину. О недооценке политработы Гарькавым было известно и по другим делам.
Я решил об этих серьезных фактах доложить Вам (заявление Идельсона адресовано члену Военного совета ЛВО армейскому комиссару 2-го ранга П.А. Смирнову. – Н.Ч.). Я глубоко сомневаюсь, что эти серьезные сигналы, особенно в отношении Зюка, были доведены до сведения Наркома тов. Ворошилова и ЦК ВКП(б) тов. Славиным, ибо если они были известны, то Зюк не получил бы новое назначение на Восток и после его провала там, в 25 дивизию» [337] . Примерно такого же содержания были и заявления Мошкина, Муромцева и Звоницкого.
337
Там же.
Лев Исаакович
Идельсон напрямую о том не говорит, но по существу он обвиняет Славина в явном пособничестве и укрывательстве троцкиста Зюка, выражая тем самым своему бывшему начальнику политическое недоверие. То есть он стремится отмежеваться от Славина и показать, что у него с ним нет ничего общего. А в то же самое время, только месяцем раньше, другой бригадный комиссар – начподив 67 Муромцев утверждает совершенно обратное: Идедьсон входил в число любимчиков Славина и пользовался его полным доверием наряду с еще несколькими начподивами и помполитами. «Славин всюду подчеркивал, что это лучшие начподивы, не критиковал их работу, короче – Арш, Цейтлин, Серпуховитин и еще Идельсон… – самые приближенные и близкие… Пользовались всячески его покровительством, он их награждал (Цейтлина 1000 рублями), не взыскивал за грубые ошибки и упущения в работе…» [338]338
Там же. Л. 263, 264.
Как отмечалось, третья группа обвинений касалась деятельности Славина на посту начальника Управления Военно-учебных заведений РККА. И здесь более всего преуспел, опередив всех как по количеству доносов, так и по их листажному объему, бывший секретарь парторганизации этого Управления полковник И.Ф. Нефтерев. Он уже в марте 1937 года охотно откликнулся (и был, так сказать, первой ласточкой в УВУЗе) на призыв пленума ЦК резко активизировать поиск врагов народа. А таких в УВУЗе, по его мнению, было предостаточно. Текст этого письма-доноса заслуживает того, чтобы его воспроизвести, ибо помыслы доносчика здесь видны как на ладони. Во-первых, это своего рода месть и Нефтерев хочет получить удовлетворение за нанесенную ему обиду (снятие с должности начальника отдела). Во-вторых, желание лично себя обезопасить, показав, насколько велика дистанция между ним и троцкистами из УВУЗа. В-третьих, это попытка расчистить поле для восстановления утраченных позиций и продвижения по службе – Нефтерев всегда считал себя незаслуженно обойденным. Кстати, довольно неуклюже выглядит попытка Нефтерева увязать между собой события, разделенные по времени в полгода (критика троцкистов в УВУЗе в марте 1937 года и его отстранение от должности в ноябре 1936 года).
Вождь партии, на февральско-мартовском пленуме ЦК обратился к коммунистам и беспартийным с просьбой немедленно сигнализировать о врагах народа, о своих подозрениях к ним, разрешив при этом обращаться в любую инстанцию, будь то партийная или советская. Иван Нефтерев не замедлил воспользоваться предоставленным правом, обратившись сразу к наркому обороны, почему-то проигнорировав, как парторг, своего куратора – Политическое Управление РККА.
«Глубоко прочувствовал и осознал всю историческую важность постановления последнего Пленума ЦK ВКП(б) и внимательно прослушал Ваш доклад и заключительное слово…, я решил сообщить Вам следующее:
1. Заместитель начальника УВУЗа РККА Артеменко Н.Ф. бывший троцкист; до обмена партдокументов скрывал свою принадлежность к троцкистской оппозиции.
Я, как парторг, выяснил это при заполнении регистрации листка на члена партии и немедленно об этом доложил тов. Славину, который не придал особого значения, сказал мне: «Ведь это было давно, ладно, не волнуйся, я переговорю с Осепяном». Затем я поставил в известность заместителя секретаря партбюро НКО тов. Симонова, который мне сообщил, что он Артеменко знал по работе в ПриВО как троцкиста, работавшего вместе с Мрачковским.
2. Колодочкин, помощник начальника отдела, тоже троцкист.
3. Мамченко, помощник начальника отдела, бывший троцкист, исключенный из партии в конце 1936 года.
Все они благополучно работают в Управлении Военно-учебных заведений РККА до сего дня.
После моего выступления против троцкистов, ко мне значительно ухудшилось отношение начальства, до этого времени у нас были хорошие отношения и работа моя ценилась…
В дополнение моего письма желаю говорить с Вами лично… Если Вы не можете принять меня, то я напишу второе письмо с освещением ряда существенных фактов, т.к. в данном письме Вам написал не все и сознательно не всех лиц указал» [339] .
339
Там же. Л. 278–279.