1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе

Согласно обвинительному заключению Карин признан виновным в том, что он, начиная с 1915 года, работал на германскую разведку, которой якобы передал известные ему данные о закордонной агентуре, а также секретные сведения о работе Иностранного отдела ОГПУ и Разведупра Красной Армии. К тому же ему приписали сотрудничество с польской разведкой (с 1936 года). Эти обвинения в шпионской деятельности основывались на показаниях арестованных по другим делам И.И. Сосновского, В.И. Гурского, Н.И. Полуэктова, И.С. Цонева, М.Н. Панкратова, полученных от них уже после ареста Карина. То есть к моменту ареста органы НКВД никакими доказательствами виновности Карина не располагали.

Все обвинения в адрес Карина были выдуманы следователями, они абсурдны по существу и не соответствуют действительности. Проверкой по архивам КГБ и МВД СССР не выявлено материалов о его принадлежности к иностранным спецслужбам. Главное Разведуправления Генштаба Вооруженных Сил СССР на запрос Главной военной прокуратуры сообщило, что у них никаких данных о провале их агентуры по вине Ф.Я. Карина не имеется и что большинство якобы выданных им немцам агентов продолжало работать и после его ареста [174] .

174

Там же. НП 54821–54. Л. 31.

Высокого мнения о Карине и люди, знавшие его по совместной деятельности – Б.И. Гудзь и А.В. Новиков. Например, Борис Игнатьевич Гудзь, некоторое время работавший у него заместителем, в феврале 1956 года вспоминал: «Карин очень серьезно относился к выполняемой им работе в Разведупре по укреплению нашего заграничного аппарата опытными кадрами разведчиков. Он очень внимательно совместно с подчиненными ему работниками подбирал кандидатуры для переброски в те страны, в которых предстояло работать этим лицам, тщательно подготовлял легализацию перебрасываемых за границу работников, кропотливо и вдумчиво подходил к изготовленнию документов для таких лиц с той целью, чтобы уберечь их от провалов» [175] .

175

Там же. Л. 32.

Судили Ф.Я. Карина в особом порядке, т.е. заседала не Военная коллегия, а специальная тройка НКВД. И происходило это 21 августа 1937 года в Москве. Вместе с ним в тот же день были приговорены к расстрелу его соратники – А.Х. Артузов и О.О. Штейнбрюк.

Одним из видных разведчиков-нелегалов в системе ИНО ОГПУ – Разведупра РККА по праву считался Иосиф Исаевич Зильберт, впоследствии дивизионный комиссар. Ему за долгие годы работы в разведке пришлось побывать на американском континенте, во Франции и некоторых других странах Европы и Азии. В том числе и в Китае. В этой стране Зильберт был не единожды. Первый раз это случилось после окончания им военной академии, когда он работал там военным советником в числе других командиров РККА, приглашенных правительством Сунь Ят-Сена. В последнюю свою поездку в Китай Зильберт был арестован чанкайшистами и приговорен к смертной казни. Немало усилий понадобилось приложить руководству советской разведки, чтобы правительство СССР предприняло действенные меры по освобождению и возвращению Иосифа Исаевича. За успешную деятельность на ниве разведки он награждается орденом Красного Знамени. В общей сложности Зильберт в качестве нелегала провел за рубежом свыше десяти лет – на самоотверженной работе, постоянно сопряженной с большим риском и сильными нервными перегрузками.

Арестованный в середине сентября 1938 года, Зильберт обвинялся в принадлежности к антисоветскому военному заговору и шпионской деятельности в пользу американской разведки. В обвинительном заключении, составленном 16 февраля 1939 года старшим следователем Особого отдела ГУГБ НКВД СССР старшим лейтенантом госбезопасности Шашиным, эти положения сформулированы так:

«…обвиняется:

Зильберт Иосиф Исаевич, 1899 года рождения, уроженец г. Лодзи, еврей, гражданин СССР, бывший член ВКП(б) с 1918 г. С 1917 по 1918 г. состоял в анархо-синдикалистской организации. В РККА с 1918 г., дивизионный комиссар. До ареста состоял в распоряжении Разведупра РККА. Жена Зильберта – Кох осуждена, как шпионка, в том, что:

1) Являлся с 1936 года участником антисоветской организации правых.

2) Являлся агентом американской разведки.

3) В интересах антисоветского заговора поддерживал связь с троцкистами Америки, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58–1 «б» УК РСФСР.

Обвиняемый Зильберт в предъявленном ему обвинении виновным себя не признал.

Изобличается показаниями Урицкого (л.д. 9, 13), Берзина (л.д. 14, 16), Сурика (л.д. 17, 18), Малиновского (л.д. 19, 21), Стигга (л.д. 22), Штейнбрюка (л.д. 23) и документами Разведупра РККА (л.д. 25–27)» [176] .

176

Там же. НП 48733–38. Л. 5.

Следователям Особого отдела ГУГБ очень хотелось увязать деятельность бывшего анархо-синдикалиста Зильберта с троцкистской организацией, записав, это весомой строкой обвинения. Зацепкой для этого послужила фраза из показаний подследственного: «В 1921 г. во время дискуссии о профсоюзах я разделял троцкистскую платформу» [177] . Однако больно уж слабенькая получалась цепочка связи Зильберта (спустя 18 лет) с троцкистами внутри СССР. Тогда его имя решили увязать с американскими троцкистами – в НКВД не привыкли отступать от своих первоначальных установок. Компромат на Иосифа Исаевича в этом направлении готовился постепенно, в основном в виде показаний арестованных руководителей Разведупра – С.П. Урицкого, О.О. Штейнбрюка, А.Х. Артузова и других. Штейнбрюк, например, показал, что со слов Артузова ему известен факт передачи Урицким через Зильберта денег для троцкистов в Америке.

177

ЦА ФСБ АСД И.И. Зильберта. Л. 56.

Вообще, упомянутые деньги для поддержки троцкистов, за рубежом – тема особого разговора. Первоначальные сведения о них идут от показаний С.П. Урицкого, Я.К. Берзина, Д.К. Мурзина. Откроем соответствующие страницы их следственных дел. Так, Берзин на допросе 4 мая 1938 года показал, что Зильберт, которого он в свое время направил резидентом в Америку, жил там некоторое время на квартире у Ф.С. Розенблита, в чьем доме часто собирались тамошние троцкисты. В приговоре по делу комдива Мурзина записано, что он, являясь в прошлом троцкистом, по заданию участников военного заговора Берзина и Урицкого установил в САСШ (Северо-Американских Соединенных Штатах) связь с лидерами троцкистского движения в стране, договорившись с ними о поддержке военно-фашистского заговора в СССР [178] .

178

АГВП. НП 45339–41. Л. 25.

Сам Дмитрий Константинович Мурзин как на предварительном следствии, так и в суде 28 августа 1938 года, приговорившего его к расстрелу, виновным себя не признал, заявив, что сведения, изложенные в обвинительном заключении – ложь и клевета на него, честного командира Красной Армии. Он категорически отрицал свою принадлежность к какой-либо антисоветской организации, утверждая, что никогда не занимался контрреволюционной деятельностью [179] .

Зильберт, не признавая себя виновным в шпионаже и принадлежности к военному заговору, вместе с тем в своих показаниях поведал о допущенных им ошибках и просчетах, как разведчика-нелегала. В том числе и в отношении использования денег Разведупра, находившихся у него под отчетом. Так, он признал, что в Америке держал эти деньги (а деньги были немалые) на текущих счетах своего дяди, американского миллионера. Зильберт изложил подробности истории, уже известной руководству Разведупра, когда он по своей неопытности в финансовых тонкостях, предварительно не просчитав всех вероятных последствий, к тому же не испросив на то согласия Центра, вложил, доверившись авантюристу, сто тысяч американских долларов в одно дело, казавшееся ему надежным. Однако его надеждам не суждено было сбыться – дело вскоре лопнуло. О таком конфузном для Зильберта случае упоминается и в справке Разведупра, хранящейся в его деле. В этой части Центр оценил деятельность Иосифа Исаевича как неудовлетворительную, наносящую серьезный ущерб советской казне. А ведь то были деньги, предназначенные для покупки оружия для Испанской Республики.

179

ЦА ФСБ АСД Д.К. Мурзина. Л. 13–19.

Из показаний И.И. Зильберта: «Я его (дядю-миллионера. – Н.Ч.) использовал в деле легализации своих денег. Деньги резидентуры он держал на своих текущих счетах… Свыше 100 тысяч американских долларов мною израсходовано в Америке из средств РУ (Разведывательного управления. – Н.Ч.) РККА без каких-либо результатов…» [180]

На практике нередко получалось так, что дело, которым занимался разведчик-нелегал, становилось на годы и делом всей его семьи (жены, братьев, сестер). Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к личным делам комдива Д.К. Мурзина, дивизионного комиссара И.И. Зильберта, комбрига А.М. Тылтынь и других советских резидентов. Более подробно покажем это на примере И.И. Зильберта и его близких.

180

Там же. АСД И.И. Зильберта. Л. 67.

Иосиф Зильберт оказался неплохим вербовщиком новых агентов для Разведупра РККА. И прежде всего среди своих родственников. Так, помимо американского дяди, на советскую разведку, начиная с конца 20 х годов, активно работали и другие члены его семьи: жена Екатерина Леонидовна, побывавшая вместе с ним в Китае и Америке; отец Исай Зильберт, проживавший за границей; сестра Е.И. Краинская и ее муж.

Судьба жестоко обошлась с этими людьми – как отработанный материал, они после ареста И.И. Зильберта оказались не нужными Разведупру. Хорошо, если бы о них совсем забыли, о чем, собственно говоря, в то время эти люди и мечтали. Но увы! Один раз попав в поле зрения чекистов, они уже не могли вырваться из такого заколдованного крута, уподобившись зафлажкованному волку. Действительно, трагедия разведчика, как правило, и трагедия его семьи. Тем более разведчика-нелегала. И тем более в 1937–1938 годах. По вполне понятным причинам она, его семья, оказывалась в орбите интересов не только спецорганов страны пребывания, но, что гораздо страшнее и драматичнее, в объективе спецслужб своего государства.

О поистине драматических коллизиях семьи И.И. Зильберта поведала в письме наркому обороны СССР К.Е. Ворошилову сестра Иосифа Исаевича Е.И. Краинская. Письмо датируется (по содержанию) концом января – началом февраля 1940 года.

«…Будучи в заграничной командировке 11 лет тому назад, И.И. Зильберт завербовал для работы в Разведупре нашего отца, которому сейчас 69 лет, а затем и меня и моего мужа. Мой брат знал о наших симпатиях к Советскому Союзу, знал о нашем желании приехать сюда на постоянное жительство… Мой брат предложил нам доказать на деле нашу преданность Советской Власти и вот первым ушел на работу в 1929 году мой отец. 9 лет сряду работал он для Разведупра в различных странах Европы. Находится сейчас за границей. Два года тому назад приехал к нему агент Разведупра и предложил отцу работать еще один последний год, сказал, что отцу обещан орден Ленина и приезд в СССР, дабы он мог здесь доживать свою старость.

Работой отца все сотрудники и начальство всегда были очень довольны и громко высказывали похвалы. Затем организация, в которой работал мой отец, сразу прекратила свою деятельность и оставили отца на произвол судьбы за границей без всяких средств к существованию, даже не заплатив следуемых ему денег. Отец не может понять, за что его так уволили, т.к. не знает за собой никакой вины…

Я и мой муж работали все годы для Разведупра во Франции. В декабре 1933 года в Париже был провал нашей организации. В связи с процессом фамилия моя и моего мужа появилась во всех французских газетах. 8 месяцев мы ждали ареста и избегли его только по счастливой случайности. В 1936 году, по вызову Разведупра, я под видом интуристки приехала в Москву. И здесь начальство мне заявило, что оно желает исполнить свой долг в отношении нас и предложило мне выбрать страну, где бы я желала поселиться. Во Франции мы больше не могли оставаться. Мы были французскими гражданами и уж очень велик был скандал, вызванный процессом, жизнь стала нам там невыносимой. Я, конечно, выбрала Советский Союз, т.к. хотела здесь жить и продолжать работать для Разведупра, но чтоб центр мой был здесь. После этого я вернулась в Париж закончить еще одно дело и в конце 1936 года мы приехали сюда. Выехать нам из Франции было трудно, муж мой не получил заграничного паспорта и ему пришлось бежать из Франции. В Бельгии мы сели на советский пароход и приехали сюда.

…Разведупр дал нам возможность отдыхать. Кроме того, мужу моему готовили поездку в Испанию. Но уехать нам никуда не пришлось, т.к. начальство было вскоре арестовано и мы продолжали сидеть без работы. Одно время я давала уроки иностранных языков командирам из Разведупра. В декабре 1937 года нас здесь арестовали. Меня, моего мужа и мою старушку мать. Но после 34 хдневного заключения – выпустили. Брат мой в это время продолжал работу за границей и, как я узнала позже, вызван был Разведупром сюда в связи с нашим арестом. Нас обвиняли в том, что мы воспользовались связями и положением брата, что мы приехали сюда шпионить, что мы работали для Франции и почему-то для Польши…» [181]

181

АГВП. НП 48733–38. Л. 18.