1937: Не верьте лжи о «сталинских репрессиях»!
Шрифт:
«В 1922 году столкнулись между собой нарком юстиции Курский, Прокурор республики Крыленко и управделами ГПУ Ягода, — пишет Е.А. Прудникова. — Речь шла о внесудебных приговорах ГПУ по делам собственных сотрудников. По-простому говоря, первые двое считали, что чекистов, совершивших должностное преступление, следует судить на общих основаниях, а Ягода отстаивал право структуры самой наказывать своих преступников. Конфликт выплеснулся наверх, в форме письма Сталину, последующие десять лет его решали, да так толком и не решили… В 1931 году, в порядке оздоровления кадров, первым заместителем председателя ОГПУ Менжинского был назначен старый большевик И.А. Акулов, «профсоюзник», до того зам. наркома РКИ — в общем, «варяг», из партийцев. И вот какую историю рассказал бывший чекист Михаил Шрейдер: «Характерной для
А вот еще один, ярчайший пример. 8 мая ЦК и СНК приняли постановление «О прекращении массовых выселений крестьян» (его подписали Сталин и Молотов). «Однако руководство ОГПУ его игнорировало, и потому только спустя год и пять месяцев была подписана Ягодой секретная Инструкция, адресованная всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, суда и прокуратуры от 27 октября 1934 года, — пишет С. Кузьмин. — Г.Г. Ягода добился оставления за собой права производить аресты без санкций прокуроров в отношении лиц, обвиняемых в террористических актах, взрывах, поджогах, шпионаже, нарушении границы, политическом бандитизме, а также — членов антипартийных группировок» («Лагерники»).
9 августа 1934 года Наркомвнудел разослал на места телеграмму, в которых приказал создать при каждом концлагере суд НКВД. В телеграмме запрещалось обжаловать приговоры этих судов и требовалось согласовывать данные приговоры лишь с краевыми прокурорами и судьями. Политбюро и сам Сталин были в шоке от подобного сепаратного мероприятия, но это вовсе не привело к падению «верного сталинского сатрапа». С ним был заключен компромисс (внимание — именно компромисс!) — лагерные суды оставались, но им давали право кассационного обжалования.
Сталин понимал, что органы слишком уж зарываются, раскручивая маховик репрессий. В сентябре 1934 года он инициировал создание комиссии в составе Кагановича, Куйбышева и И.А. Акулова (Прокурора СССР). Ее целью была проверка «органов» — на основании жалоб в ЦК. Жалобы касались дела о «вредительстве» в Наркомате земледелия (1933 год), по которому репрессировали около сотни ответственных работников. Комиссия выявила серьезнейшие нарушения, допущенные в ходе расследования этого и других дел. Сталин вообще хотел назначить Акулова главой тайной полиции вместо Ягоды, но тот упорно не хотел выпускать такой пост из своих рук. Довольно странно, если считать Сталина всесильным диктатором, а самого Ягоду бесхребетным подхалимом. Ведь если верить нашим сталиноборцам, решение Сталина было законом, неукоснительно исполнявшимся.
В том же самом году были выявлены серьезнейшие нарушения законности со стороны ГПУ Таджикистана. Его местное руководство, во главе с Солоницыным, развернуло репрессии против ответственных работников. Только в 1933 году их было арестовано 662 человека. При этом первый секретарь ЦК Компартии Таджикистана Гусейнов был во всем согласен с действиями «органов». Узнав о репрессиях, Сталин вызвал руководство республики и Солоницына в Москву «на ковер». Бывший тогда членом ЦК КПТ и наркомом земледелия республики М. Урухонджаев так передает состоявшийся разговор между Сталиным и руководителем ГПУ Таджикистана:
«Сталин задает вопрос Солоницыну:
— Товарищ Солоницын, сколько человек Вы арестовали?
Он ответил:
— Пока 662. Пока.
— А где у вас было вооруженное восстание? — Сталин задает такой вопрос.
— Товарищ Сталин, вооруженного восстания в Таджикистане нигде не было, — отвечает Солоницын.
Потом Сталин опять спрашивает:
— А при наличии вооруженного восстания столько руководящих работников не арестуете же?
Солоницын говорит:
— Это наша ошибка».
После беседы было принято решение отозвать Солоницына и провести тщательную проверку ситуации, сложившейся в республике.
Ягода, «железный Генрих», показывал себя ведомственным сепаратистом и в вопросах, не связанных напрямую с госбезопасностью. Например, постановлением СНК от 8 сентября 1935 года на него была возложена ответственность за строительство силами заключенных Московского Северного городского канала и реконструкцию акватории и набережных реки Яузы. Не желая тратить на эти проекты труд «своих» заключенных, Ягода от выполнения этих обязанностей отказался.
Итак, перед нами не сатрап, но фигура вполне самостоятельная, которая не могла не иметь собственныхполитических взглядов. Она их и имела. Ягода симпатизировал лидерам «правого уклона». Об этом свидетельствовал сам Бухарин во время своих тайных переговоров с Каменевым летом 1928 года. Выше уже говорилось о том, что тогда «Бухарчик» искал опору в противостоянии со Сталиным и не побрезговал пойти на контакт со вчера еще столь ненавистными «левыми». Мало кто сомневается в факте проведения этих переговоров, а также в подлинности текста беседы, который содержится в Государственном архиве РФ. Так вот, убеждая Каменева в необходимости сотрудничества, Бухарин заявил: «Ягода и Трилиссер (заместитель председателя ОГПУ. — А. Е.) с нами».
Но, может быть, «любимец партии» приврал Каменеву, надеясь вызвать у него прилив оптимизма — дескать, даже и органы с оппозицией? Очень может быть, с него станется. Но слова Бухарина — далеко не единственный аргумент.
О «правом уклоне» Ягоды в 1929 году открыто заявил второй заместитель Менжинского Трилиссер. Он, конечно, тоже мог приврать (нравы в ЧК были далеки от монастырских), но в любом случае этот деятель исходил из факта тесных деловых и дружеских контактов Ягоды с лидерами «правых». Зампред ОГПУ входил в состав Московского комитета ВКП(б), возглавляемого бухаринцем Н.А. Углановым. На партучете он состоял в Сокольнической районной парторганизации, чьим секретарем был Гибер — также сторонник Бухарина. Ягода частенько пьянствовал с Рыковым и Углановым, и это тоже наводит на некоторые мысли. Ясно, что такой опытный карьерист, как Трилиссер, не мог основывать свое публичное обвинение на голом месте, нужны были какие-то основания.
Когда, опасаясь репрессий, застрелился Томский (1936 год), он оставил предсмертное письмо. В нем бывший профбосс сообщал о наличии второго письма, в котором содержатся факты о его «великих провинностях перед партией». Это письмо не сохранилось, но сын Томского Юрий рассказал, как он, вместе с братом Виктором и заместителем отца Броном, нашел письмо в личном сейфе застрелившегося. Они передали его Н. Ежову, бывшему тогда председателем Комитета партийного контроля. Тот прочел письмо и восхитился. Сохранилась запись телефонного разговора Ежова со Сталиным по поводу этого письма. Ежов сообщает о самом факте обвинений Томского в адрес наркома внутренних дел. Это не отчет о фальсификации, а описание действительно имевшего место быть факта. Очевидно, что письмо Томского как раз и содержало эти обвинения. Томский признавался и в своей вине перед партией, причисляя к своим соучастникам Ягоду.
Получается, что третий московский процесс 1938 года, объединяя на скамье подсудимых Бухарина, Рыкова и Ягоду, имел в виду реальные факты. Бухарин был весомой фигурой, опирающейся на поддержку шефа тайной полиции.
Здесь я снова немножечко коснусь «загадки убийства Кирова» — повод к тому имеется. Если до сих пор нет достаточных фактов, чтобы определить с точностью самого заказчика этого политического убийства, то можно с полным основанием говорить о вовлеченности в него руководства НКВД. Иначе как объяснить факт того, что убийцу Кирова Николаева пропустили в Смольный при полном попустительстве чекистской охраны? Весь вопрос только в том, кто и зачем это руководство туда вовлекал. Версия о том, что органами полностью командовал диктатор Сталин, очень сомнительна. Как видно из приведенных выше фактов, Ягода вовсе не был послушной марионеткой в руках вождя. А если признать, что он был участником бухаринской группы, то уместно возложить ответственность за убийство Кирова именно на эту группу.